Второзаконие, Глава 23, стих 7. Толкования стиха

Это общее мнение всех, — что главных пороков, которые нападают на монаха, восемь. Эти пороки, образно представляемые под именем народов, теперь названы не все потому, что Моисей или Господь через него обращался к вышедшим из Египта и уже освободившимся от одного сильнейшего народа, т.е. египтян. Этот образ правильно относится и к нам, которые, отрешившись от мирских уз, не имеем порока чревоугодия. Мы сражаемся с этими остальными семью народами; а первый, как уже побежденный, не считается. Земля его не дается Израилю во владение; но заповедью Господней подтверждается, чтобы он оставил ее навсегда и вышел из нее. И потому посты должны так соблюдаться, чтобы из-за чрезмерного воздержания, сопровождаемого расстройством или слабостью тела, не было необходимости опять возвращаться в землю египетскую, т.е. к прежней страсти чревоугодия, которую мы отвергли, когда отрекались от этого мира. Это образно потерпели те, которые, выйдя в пустыню добродетелей, опять пожелали котлов с мясом, над которыми сидели в Египте (Чис. 11).  А что тот народ, среди которого родились сыны Израилевы, заповедуется не истреблять совершенно, а только оставить землю его, а эти семь народов повелевается истребить окончательно, этому причина следующая: с какой бы горячностью духа мы ни вышли в пустыню добродетелей, но никак не можем оставить соседства власти чрева и ежедневного общения с ним. Ибо всегда живет в нас врожденная, естественная потребность в пище, хотя мы должны стараться отсекать излишние позывы и желания ее, которые как нельзя истребить вовсе, так с некоторой осторожностью следует их ограничивать. Ибо об этом говорится: «попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:14). Следовательно, когда мы продолжаем это попечение, которое повелевается не пресечь вовсе, но только не превращать в похоти, то очевидно, мы не истребляем египетского народа, а отделяемся от него некоторым различием, не заботясь об излишней или лакомой пище, но, по апостолу (1 Тим. 6:8), довольствуясь ежедневной пищею и одеждою. Об этом образно в законе предписывается так: «не гнушайся египтянином, ибо ты был пришельцем в земле его» (Втор. 23:7). В необходимом пропитании нельзя отказать телу без гибели для него, или без греха для души. А движения тех семи страстей, как совершенно вредных во всем, нужно вовсе изгонять из внутренности нашей души. Ибо о них так говорится: «всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас» (Еф. 4:31). И еще: «блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас... Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам» (Еф. 5:3—4) Следовательно, мы можем отсечь корни тех пороков, которые прильнули к нашей природе; а употребления пищи для чрева не можем прекратить. Ибо сколько бы мы ни преуспевали, все же остаемся тем, чем рождаемся. Это доказывается как нашим опытом (хотя мы мало значим), так и жизнью всех совершенных; они хотя отсекли возбуждения прочих страстей и удалились в пустыню со всей горячностью духа и в нищете телесной, однако не могут освободиться от ежедневного приготовления пищи и от заботы о годовом запасе хлеба. Пятое собеседование аввы Серапиона. О восьми главных страстях

Закон прямо говорит: Не гнушайся египтянином, ибо ты был пришельцем в земле его, называя египтянином или язычника, или вообще всякого человека. И врагов, даже если они уже находятся под стенами города, намереваясь захватить его, нельзя считать врагами, пока к ним не будут посланы вестники с предложением мира (Ср. Втор. 20:10).

Внуки идумеян и египтян, поселившихся среди евреев, могли быть принимаемы в израильскую общину, – вероятно по причине сравнительной чистоты их нравов и религиозных воззрений. Относительно религии Египта некоторые ученые держатся того мнения, что последняя была не чем иным, как прикровенным монотеизмом, недоступным сознанию массы, но постигаемым и ревниво хранимым жрецами. Указание на идолослужение идумеян (2 Пар. 25:14) относится сравнительно к позднейшему времени, при чем неизвестно еще, было ли идолопоклонство идумеян полным идолослужением, или же только проявлением неумеренного сенсуализма в области религии, подобно чествованию израильтянами Иеговы в виде вылитого Аароном золотого тельца (Исх. 32:1-6).

Но идумеянину и египтянину повелевает входить в храм по третьем роде, и первому — как брату, а второму — как бывшему на время благодетелем, потому что, когда настал голод, отцы их, пришедши в Египет, нашли там себе пропитание. Посему закон учит нас не забывать и давнего благодеяния.