Дополняют установления о субботнем годе, изложенные в
Исх. 23:11–12 и
Лев. 25:17.
Четвертый стих, по своему содержанию, примыкает непосредственно к второму. Стихи 7–11 следуют за 4-м.
Седьмой год, год отдыха для земли, был вместе отдыхом и для бедняка, отягченного долгами. «В седьмой год делай прощение, – говорит закон. – Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего, ибо (в этот год) провозглашено прощение ради Господа». Михаэлис, Зальшюц, Олер, Пасторет, Винер, Смит и др. понимают приведенные слова в том смысле, что «прощение» состояло не в абсолютном прекращении права заимодавца требовать с должника данной ему взаймы суммы, а только в прекращении этого права в продолжение седьмого года, после которого заимодавец опять входил в свои права и опять мог требовать с должника занятой им суммы. В самом названии этого года «schemittah», говорит Зальшюц, не заключается понятия полного прощения долгов, а только – оставления на некоторое время права взыскания их. Особенно замечательно, – добавляет он, – в этом отношении то, что глагол schamat – оставлять – относится не к долгу, а к руке, требующей долг. В смысле временного оставления schemittah употребляется и в отношении земли, когда говорится об оставлении ее без обработки в седьмой год.
Другие ученые, напротив, уверяют, что в седьмой год совершенно прощались долги, в подтверждение чего приводят слова: «
Если будет у тебя нищий кто-нибудь из братьев твоих, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку свою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается. Берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: приближается седьмой год, год прощения, и чтобы от того глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему и ты не отказал ему; ибо он возопиет к Господу и будет на тебе великий грех». Настойчивое убеждение законодателя к состоятельным людям не отказывать бедняку в просимом им займе в виду приближения седьмого года как нельзя яснее, говорят они, указывает на истинный смысл закона об абсолютном прощении долгов.
Становясь на точку зрения ученых второй категории, должно предположить, что действие года прощения простиралось на все вообще виды долговых обязательств, но не простиралось на такие предметы, которые находились у заимодавцев не в качестве залога (залог должен быть возвращаем с уничтожением долга), а в качестве частичной уплаты долга. Закон погашения долга простирался лишь на недоплаченную сумму.
Действие закона о прощении долгов в седьмой год не простирается на иноземцев, как находящихся вне сферы социально-экономического строя избранной общины.
