Псалтирь, Глава 33, стих 12. Толкования стиха

 Вы думаете, братья, что я это говорю: думаете, что это говорит Давид; подумайте, что это говорит Апостол; нет, подумайте, что это говорит Сам Господь наш Иисус Христос; Придите, дети, послушайте Меня. Давайте послушаем Его вместе: слушайте Его через нас. Ибо Он хотел научить нас; Он Смиренный, Тот, кто барабанит, Тот, кто влияет, научит нас...

 Я полагаю, что не покажусь вам заносчивым, если возьму на себя смелость поучать своих сыновей, так как сам наставник Царь и псалмопевец Давид в смирении сказал: Приидите, чада, послушайте меня, страху Господню научу вас (Пс. 33:12). В этих словах мы можем увидеть его смиренное благоговение и благодать. Словами «страх Господень», который является общим для всех, он ясно выразил свое благоговение. А так как страх является началом мудрости См. : Пс. 110:10; Притч. 1:7; 9. 10. Ср. : Сир. 1:15 и причиной блаженства Ср. : Пс. 127:1, а также: exp. ps. 118, 8. 1 – поскольку блаженны имеющие страх перед Богом Ср. : Деян. 10:35 , он явно показал себя наставником в обучении мудрости и указал путь к достижению блаженства. 2. И мы, усердно подражая благочестию Давида, хотя и не считая себя носителями столь великой благодати, передаем вам как нашим чадам то, что внушил ему Дух Премудрости См. : Ис. 11:2 и что явил он нам и что мы познали на очевидных примерах. Мы уже не можем избежать обязанности учительства, которую на нас – вопреки нашему желанию – возложил долг священства: Ибо поставил Бог одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных же пастырями и учителями (Еф. 4:11) Ср. : 1 Кор. 12:28. 

Здесь Давид проявляет себя как наставник и учитель. Пророк не просто обращается, а призывает: Приидите, чада. Духовные чада рождаются не от плоти, а от Бога (Ин. 1:12-13). Это рождение даёт нам силу ощущать себя детьми Божиими.

Давид хочет научить нас самому главному — страху Господню научу вас. Один святой достиг духовного совершенства за короткое время. Он стяжал страх Божий, который отрывает человека от земного и приобщает к Божественному. Материальные потери ничего не значили для него. Святой боялся лишиться благодати.

Зная по опыту собственной жизни, какое счастие доставляет человеку богобоязненность, Давид сердечио желает внушить ее другим и, в особенности, воспитать ее в сердце детей. — „Приидите дети, говорит Давид с отеческою любовию, — послушайте меня: страху Господню научу васъ“; а такое научение, разумеется, обезпечит мирную — блаженную жизнь (ст. 5. 8 и 10). — Вполне благополучная жизнь есть совершеннейшее благо и самое вожделенное. Но, всякий человек, желающий жить и благоденствовать, должен удерживать язык свой от зла, именно — от льстивых или коварных слов, и не только уклоняться от зла, но и творить положительное добро; он должен искать мира или — средств примирения и даже поженути — преследовать его, т. е. стремиться всячески удержать его, этот мир: иначе — не только не производить вражды лестью — коварством, по именно всячески устранять такое зло (ср. Ис. 36:37).

Придите, дети. Это могут быть как дети по возрасту, так и приходящие послушать поучения псалмопевца - дети духовные.

Чада порожденная крещением святым в наследие Царствия Небеснаго. Тех чад, коего страха Отец Небесный учит, о сем и глаголет: «Не бойтеся от убивающих тело, души же не могущих убита. Убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне» (Мф. 10:28) (Афанасий). Егда верою и любовию приступим ко Господу, причастницы жизни вечныя будем.

Не думаю, чтобы нужно было учить, что есть вообще страх Божий. То, что довольно ясно по простому ощущению опытному, не редко становится темнее от искуственных определений. Если вы знаете, что такое страх раба пред царем, обвиненнаго и повиннаго пред нелицеприятным судиею: то увеличив меру даже до безмерия, вы можете понять, что такое должен быть страх человека пред Богом.
В отвращение недоразумений, необходимо нужно различить особенные виды, в которых сей страх является, и степени, по которым он восходит или нисходит, в различных людях, или же в различных внутренних состояниях одного и того же человека. Чтобы различение не было произвольным, заимствуем оное из самаго Апостольскаго слова. «Не приясте духа работы паки в боязнь»: итак есть вид страха, который можно назвать «рабским», а сему противоположить можно страх «сыновний». Страх рабский, при служении Богу, есть внутреннее расположение души, которая боится Бога, карающаго грех, и потому отвращается и убегает греха, и всего Богу неугоднаго. Страх сыновний есть внутреннее расположение души, благоговейно любящей Бога, как всеблагаго отца, и по любви боящейся оскорбить Его. Высшая степень сыновняго страха есть страх «чистый», совершенно проникнутый любовию, и освобожденный от рабской боязни. Напротив того, нисшая степень рабскаго страха есть страх раба «лукаваго и лениваго» (Мф. 25:26), – такое внутреннее состояние человека, в котором он боится не столько Бога, сколько мучения за грех, и потому хотя отчасти служит Богу по наружности, но внутренно не ненавидит греха, не подвизается против него для добродетели, и готов предаться ему, как скоро может представить его не так тяжким, чтобы за него угрожала вечная казнь.
После сих различений не трудно уже определить и взаимно согласить истинный смысл разнообразных священных изречений относительно страха Божия в человеке. Если Апостол говорит нам Христианам, что «не даде нам Бог духа страха»: то, без сомнения, он разумеет здесь страх рабский, или, по собственному его выражению, «дух работы в боязнь», а не страх сыновний, который не чужд дарованному нам «духу сыноположения», потому что есть одно из движений сего самаго духа. Подобным образом, если другой Апостол сказует, что «совершенна любы вон изгоняет страх»: то и сей говорит о страхе рабском; страха же сыновняго и чистаго не имеет нужды изгонять любовь, которая сама в нем действует. Чистое не подлежит отвержению, почему и говорит писание о «страхе Господнем чистом», что он «пребывает в век века» (Пс. 18:10).
Остановиться на степени страха однех наказаний, без сомнения, было бы низко для Христианина: он должен подвизаться, чтобы очищать свой страх, и от рабскаго восходить к сыновнему. Но и напротив, если бы кто сказал: хочу водиться духом сыноположения и не забочусь о страхе; или: предаюсь любви совершенной, и отлагаю страх: таковый, в дерзновенном возношении помысла, был бы недалек от падения. Бог даровал тебе духа сыноположения; но не сказал тебе: не имей более страха. И возлюбленный ученик Христов, провозвестник любви совершенной, не уполномочивает тебя изгонять из сердца твоего страх, а только открывает тебе тайну совершенства, что совершенная любовь, когда приходит, сама изгоняет страх без твоего усилия, без твоего участия, и, может быть, даже без твоего ведома, и то, может быть не на-всегда; потому что, между тем как любовь изгоняет страх, да насладится человек торжеством благодати, смирение обратно призывает страх, да не забудет облагодатствованный своего недостоинства. И если ты удалишь от себя страх: то кто же приведет тебя к любви? Потому что, как сказует Премудрый, «страх Господень на стезях любления поставляет» (Сир. 1:13).
Кто принес на землю, и даровал человекам сыноположение Божественное? Не единородный ли Сын Божий, Который для сего и воплотился, и кровию Своею написал нам отпущение из рабства греха, отягченнаго страхом смерти, в свободу чад Божиих? Что ж? Освободил ли Он нас и от обязанности страха пред Богом? Напротив, Он проповедал ее сильнее и настоятельнее, нежели кто-либо из учеников Его. «Не убойтеся, – глаголет, – от убивающих тело, и потом немогущих лишше что сотворити. Сказую же вам, кого убойтеся: имущаго власть по убиении, воврещи в дебрь огненную. Ей, глаголю вам, Того убойтеся» (Лк. 12:4-5).
И так уже не станем удивляться, что Святый Павел, который и совершенную любовь знал, и сыноположение проповедывал, тем не менее заповедывал служить Богу, «со страхом». Позаботимся же еще больше о исполнении сей заповеди, нежели о ея изследовании. Исполнение паче изследования должно показать ея достоинство, силу и благотворность.
Если страх Божий предводит вас на служение Богу во храм: он не укоснит принести вас сюда, как на крилах; поставит вас здесь точно пред лицем Божиим; отверзет ум ваш для глубокаго внимания Слову Божию, сердце для принятия благодати Тайнодействия; он не позволит мыслям и взорам блуждать по земле, когда они должны быть устремлены к небу, откуда испрашивается и приходит помощь, не допустит вас утратить блаженную беседу с Богом ради празднословия с человеком; он соделает ваше в Богослужении участие и Богу благоугодным, и душе вашей сладостным и питательным.
Если страх Божий от храма сопровождает вас в жизнь домашнюю и общественную: он будет для вас верным стражем от опасных встреч, твердою стеною против враждебных стрел, скромным ходатаем высоких благ.
Опасаешься ли обаяния греха? – «Страх Господень отреяет грехи» (Сир. 1:21).
Ищешь ли премудрости? – «Начало премудрости страх Господень» (Притч. 1:7); и не только начало, но «и исполнение премудрости, еже боятися Господа» (Сир. 1:16).
Угрожаешься ли бедою или смертию? – «Боящийся Господа ничего убоится, и не устрашится; Той бо надежда ему» (Сир. 34:14). «Страх Господень источник жизни, творит же уклонятися от сети смертныя» (Притч. 14:27).
«Кто есть человек бояйся Господа?» – ищет Пророк, как ищут человека, которому спешат объявить щастливую весть; – «кто есть человек бояйся Господа? Законоположит ему на пути, его же изволи. Душа его во благих водворится, и семя его наследит землю. Тайна Господня боящимся Его, и завет Его явит им» (Пс. 24:12-14).
Только при страхе Божием благозаконен подвиг, верна надежда, безопасна радость. Посему сказано: «работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2:11).
Если вы даже святые: то и святым вам сказуется: «бойтеся Господа вси святии Его» (Пс. 33:10). Если же не дерзаете сего достоинства приписать себе: то тем паче «со страхом и трепетом свое спасение содевайте» (Флп. 2:12), «творяще святыню в страсе Божии» (2 Кор. 7:1). Аминь.