Псалтирь, Глава 29, стих 7. Толкования стиха

 Но я, тот народ, который говорил с самого начала, сказал в моем изобилии, страдая теперь больше ни в чем, я не поколеблюсь вовек.

37. Многое в жизни святого Давида имело прообразовательное значение, но неужели он не стал выше оттого, что признавал себя человеком и, отняв у Урии жену, не счел нужным омыть слезами покаяния совершенный грех, показывая нам, что никто не должен полагаться на собственную добродетель? Враг силен, и без Божьего благоволения мы не можем его победить. Иногда, узнав о тяжких грехах, совершенных прославленными и праведными людьми, ты понимаешь, что как люди они подверглись искушению и поэтому не следует полагаться на сверхчеловеческие добродетели. И если Давид, уверенный в своей добродетели, горделиво сказал: Если я воздал злом тем, кто творил мне зло (Пс. 7:5), и в другом месте: Я сказал во благоденствии моем: не поколеблюсь вовек (Пс. 29:7), он упомянул и о том, что тотчас потерпел наказание за свое высокомерие: Ты отвратил лицо Твое от меня, и я смутился (Пс. 29:8). Если сам начальник рода Господнего повинился в высокомерии, тем более мы, грешники, у которых ист никаких заслуг, должны остерегаться подводного камня надменности, о который могут разбиться благие поступки, особенно когда этот великий человек научил нас на собственном примере и во умилостивление воспел Богу покаянную песнь: Господи, не надмевалосъ сердце мое, и не возносились очи мои (Пс. 130:1)

Мы часто убеждаемся в правде этих слов. В молодости человек ощущает в себе избыток энергии – и даже не знает, куда её приложить. Кажется, вся вселенная ему подвластна. Но он ошибётся, если начнёт приписывать это обилие себе, своим способностям, наследственности. Силой и благодатью нас наполняет Бог.

Давиду казалось, что он всегда будет находиться во обилии – иметь избыток сил, свободы, разума. Это подчёркивается словом аз: я же говорил, что пребуду в неизмеримой щедрости Бога всегда, неизменно – не подвижуся во век.

Часто бывает, что при продолжительной чистоте сердца и тела человек в самом себе тщеславится, думая, что он уже не может лишиться этой чистоты, и говорит: «я говорил в благоденствии моем: не поколеблюсь вовек» .

Избавившийся от преследований, помазанный на царство над всем Израилем, овладевший крепостью Сионом, перенесши сюда и Ковчег Завета и сам водворившийся здесьже, Давид был во обилии — в полном благоденствии, думал и говорил: не подвижуся во век — не поколеблюсь на царском троне. В основании такой надежды царя было благословение и обетование Господа, данныя ему и его дому — царственному потомству. Желая сохранить это обетование и, в силу того, благоденствие своего царства, Давид молил Бога: Господи, волею Твоею подаждь доброте моей силу или — по благоволению Твоему, Ты, Господи, даруй крепость доброте моей — моему благоустроенному царству, во главе котораго находится святая гора Сион, где дом Божий и дворец царский. Но Ты, Господи, отвратил лице свое — как бы сокрылся от меня — и я был смущен — проникся чувством грусти — при мысли, что Ты не продлишь моего благоденствия.

Такое смущение явилось у Давида по поводу одного несчастнаго обстоятельства при перевезении Ковчега Завета на Сион. — Когда перевозили Ковчег Божий, то „некто левит, именем Оза, простер руку свою к Ковчегу Божию, чтобы придержать его, и взялся за него; ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу; и поразил его Бог гам за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия. И опечалился Давид.. И устрашился Давид в тот день Господа, и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню?.. (2 Цар. 6:3. 6-9).

Обилие Христово — Божества исполнение, в Нем живущее (Кол. 2:9). Не подвижуся, рече, во век: яко аще и воплотися на земли, но Отческих недр не отлучися, седяй выну со Отцем. И Церковь Святая во обилии благодати Божия во веки не подвижима, яко и врата адова не одолеют ей (Мф. 16:18).