Притчи Соломона, Глава 22, стих 15. Толкования стиха

Это как раз к разговору о наказании детей. Неслучайно богоборцы, придя к власти, первым делом отменили физические наказания. Думаю, зря. Если бы хулиганам присуждали порку, да еще при народе, было бы гораздо лучше и тому, кого наказывают, и тому, кто это видит.

 

Наконец, премудрый проводит резкую противоположность между добрым именем и богатством, благоразумием и безумием, смирением и коварством (22, 1—5) и, советуя наставлять юношу с молодых лет (6, по греч. и русск.), он как бы перечисляет несколько видающихся правил для поведения, именно, что злодея постигнет несчастие, а благодетеля благословение (7 —9), что, с удалением злого человека из общества, удаляются распри и обиды, что Господь внимает праведникам (10— 12), что ленивый часто измышляет пустыя отговорки, чтобы уклониться от труда; что свойственное детям неразумие бывает удалено строгим воспитанием и что угнетение беднаго не обогащает, а делает бедным самого угнетателя (13—16). 

Глупость привязалась к сердцу юноши. По природе своей человек склонен, скорее, к неразумию, чем к мудрости, поскольку неразумие не требует, в отличие от мудрости, никаких усилий. исправительная розга. Слово "розга" может означать здесь самые разнообразные наказания (в т.ч. и телесные, ср. 13,25; 29,15).

(Синод.) Наконец, отрицательную сторону речи о добром имени составляет предупреждение от пороков лености (ст. 13 – здесь дан образец бессмысленной отговорки ленивого, сн. Притч. 26:13), глупости (ст. 15) и жадности, соединенной с притеснением бедных (ст. 16).