Притчи Соломона, Глава 13, стих 25. Толкования стиха

Полезны наказания отца, который не щадит, ибо делает душу сына своего послушной спасительным наставлениям. Он воспитывает с розгой, как написано: посещу жезлом беззаконие их (Пс. 88:33).

60. Однако есть у Него апостолы, которых Он посылает с посохом, о чем свидетельствует Павел: Чего вы хотите? С жезлом прийти к вам или с любовью и духом кротости? (1 Кор. 4:21). Этот жезл апостол дал также Тимофею со словами: Обличай, запрещай, увещевай (2 Тим. 4:2). Или, может быть, прежде страдания Господа, которое укрепило сердца колеблющихся народов, была необходима только кротость, а после страдания — укорение. Пусть ласкает Господь, а укоряет Павел; пусть убеждает Тот, Кто может смягчить даже жестокие сердца, пусть обличает тот, кто не может на всех повлиять. Павел взял жезл из учения закона, потому что он прочел: Кто жалеет розги, ненавидит своего сына. Прочел он также, что вкушающим агнца пророческая заповедь велит держать в руках посох См.: Исх. 12:11. .

61.Итак, совершенных ведут без жезла, а немощные вкушают пишу с посохом в руках. Павел, хотя и грозит жезлом, посещает согрешающих в духе кротости. Из его вопроса узнай, что он кроткий учитель; он спросил обличаемых: Чего вы хотите? С жезлом прийти к вам или с любовью и духом кротости? (1 Кор. 4:21). Жезл упомянул он один раз, а более ласковые слова — дважды, прибавляя к любви кротость. Сначала высказал угрозу, однако потом явил кротость. Во Втором послании к тем же коринфянам он написал: Бога призываю в свидетели на душу мою, что, щадя вас, я доселе не приходил в Коринф (2 Кор. 1:23). Послушай, почему он счел нужным их пощадить: Чтобы не приходить к вам опять с огорчением (2 Кор. 2:1). Он отбросил жезл и облекся в любовь.

Вот важное библейское правило: человек, который жалеет свою розгу, ненавидит своего ребенка, а кто любит, с детства наказывает его. Сейчас многие говорят, что наказывать нельзя, а тем более пороть. Слово Божие указывает на другое: если не порол – значит, не любил. Конечно, имеется в виду, что пороть надо за дело. Должен соблюдаться принцип справедливости, и наказывать надо в спокойном состоянии. Ныне же заявляют, прикрываясь защитой личности, что делать этого нельзя, да еще рассуждают о необходимости введения ювенальной юстиции. Это путь воспитания негодяя. Я, например, не понимаю, почему у нас для наказания воров используют тюрьмы, откуда человек выходит отпетым негодяем. Не лучше ли было бы воспитать его через телесное наказание: высечь розгами в присутствии окружающих. И ему наука, и отношение к нему было бы иным, и другим неповадно было бы брать с него пример.

Желая глубже напечатлеть в памяти юноши свои правила, премудрый снова приводит его к основной добродетели юности — послушанию (13. 1) и остерегает от главных пороков, свойственных этому возрасту,—празднословия, как следствия праздности (2 — 6}, хвастовства своим имением (7—10) и проистекающей от того расточительности, в ущерб благотворительности (11. 12); и так как собственныя выгоды человека побуждают его быть внимательным к советам и наставлениям мудрых (13—21), то опытный наставник считает необходимыми строгия меры при воспитании детей (22—25)

Ни одна разумная мать не будет прибегать без крайней нужды к наказанию розгами. Но когда ею исчерпаны все вразумляющие средства, тогда для исправления ребёнка прибегает она к помощи розог. Не из злобы, а из встревоженной материнской любви, чтобы не пропало её дитя; чтобы, наконец, другие дети не пошли по неверному пути. Вы не наблюдали, как после такого наказания ребёнок и мать плачут вместе? Мать плачет из сострадания, желая своими слезами утешить ребёнка. Быть может, вам случалось наблюдать и другую, ещё более трогательную картину, когда после розог, дитя уже смеётся, а мать плачет? О, святая материнская любовь! Кто из нас, будучи уже в зрелом возрасте, не благословляет свою мать за то, что наказывала его в детстве? И кто не видит в материнском наказании ещё большее доказательство её заботливой любви?

Видим, что малое деревцо ко всякой стороне удобно приклоняется: куда преклонится, так и растет. Так и юный и малый отрок: чему учится, к тому и привыкает, и к чему привыкает, то и в прочее время творить будет. Научится ли добру в юности своей – добр и всю жизнь будет. Научится ли злу – и зол во всей жизни будет. И из малого отрока может быть и Ангел, может быть и дьявол. Какое воспитание и наставление будет иметь, таков и будет. От воспитания, как от семени плоды, все остальное время жизни зависит. Поэтому увещевает Божие слово родителей: «Но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6:4). И в притчах Соломоновых написано: «Кто жалеет розгу свою, тот ненавидит сына своего; а кто любит, тот... наказывает его прилежно" (Притч. 13:25). Многие учат детей своих светскому этикету; иные учат иностранным языкам, по-французски, по-немецки, по-итальянски говорить, и на то немалые суммы выделяют; иные стараются обучить купечеству и другим художествам. По-христиански жить детей едва кто учит. А без этого всякая наука – ничто и всякая мудрость – буйство. Какая польза христианину по-итальянски, по-французски, по-немецки говорить, но безбожно жить? Какая польза в купечестве и художествах искусным быть, но страха Божиего не иметь? Такие художники и мудрецы хуже бывают неискусных простаков. Юное сердце, как склонное ко злу, ко всякому злу стремится, если страхом Божиим и уздой наказания не воздерживается. А тем более такие, которые науками и художествами ум свой изостряют, но воли не исправляют, на все плохое искусны бывают, и сами тому примеры показывают. Поэтому, христианин, да будет первое старание твое о том, чтобы детей своих научить по-христиански жить. Все учение и наставление твое без того – ничто. Бог не взыщет с тебя, учил ли ты детей своих светскому этикету и иностранным языкам, но взыщет, учил ли ты по-христиански жить, наставлял ли их к благочестию. Горе юным детям, у которых злые отцы! Чему они от них могут научиться, кроме зла? Ибо как злой может научить добру? Хотя бывает, что злой отец наказывает детей своих за своеволие, но соблазнами своими учит ему. Юные учатся более от дел, чем от слов и наказания. Отсюда бывает, что если отцы плохие, дети хуже, а внуки и того хуже бывают. И так бедный человек, научившись злу и привыкнув, нечестием, как хлебом, насыщается, и от зла во зло и от беззакония в беззаконие впадает, и стремится в погибель, как камень, с вершины горы пущенный вниз. И хотя бывает, что некоторые из таких узнают свою беду и гибель, и содрогаются, и ужасаются, и начинают каяться, но привычкой, как веревкой, влекомые, к нечестию обращаются. Это зло от злого воспитания происходит. Горе юным детям. Но худшее горе отцам, которые не только не учат детей добру, но соблазнами своими подают повод ко всякому злу! Такие отцы не тела, а души христианские убивают, за которых умер Христос, и лишают их не временной, а вечной жизни. Узнают они эту страшную свою беду там, где все явлено будет, и всякому перед глазами представятся дела его. Поэтому отцы, в которых искра благочестия есть, всячески стараться должны детей своих учить жить по-христиански, и в юные сердца их вливать молоко благочестия, «дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Пет. 2:2). Полезно учить наукам и художествам, но учить жить по-христиански нужно, так как всякая наука и художество без христианской жизни – ничто. Внимайте этому, родители, чтобы тем детям, которых вы на свете родили, не быть убийцами. Истинный отец не тот, который родил, но тот, который хорошо воспитал и научил. Родивший дал только жить, а хорошо воспитавший и научивший дал хорошо жить. Живут на свете и язычники, во тьме и идолопоклонстве находящиеся, хуже самих животных. Но хорошо живут одни христиане. Поэтому у отцов, родивших нас, в долгу мы находимся. Но у отцов, хорошо воспитавших и наставивших нас ко благочестию, – в еще большем долгу, ибо отцы, родившие нас, родили к временной жизни, а отцы, хорошо воспитавшие и научившие нас благочестию, рождают к вечной жизни. Блажен, кто сотворит добре, и научит добре (См. Мф. 5:19). Блажен родитель, который и к временной жизни возродил, и к вечной жизни возродил детей своих. Окаянен родитель, который к временной жизни родил детей, но к вечной жизни двери им закрыл – закрыл то небрежением о хорошем воспитании, то соблазнами своими. Лучше человеку не родиться, нежели родиться, и в вечной погибели быть.