Притчи Соломона, Глава 12, стих 16. Толкования стиха

На современных психологических тренингах учат, что ничего не надо скрывать, надо дать выход агрессии. Таким образом человека пытаются сделать неразумным. Гнев надо сдерживать и скрывать, как это делает муж благоразумный. Он старается не переносить оскорбление на других людей, не выставлять напоказ, а скрыть внутри себя. Он ждет воздаяния от Бога, ждет, когда вмешается Сам Господь.

 Он не говорит, что мудрые должны затаить бесчестную страсть гнева, как будто, осуждая быстроту гнева, он не запрещает медленности его; но говорит, что если бы как-нибудь по немощи человеческой и возбудился гнев, то нужно скрывать его, чтобы с течением времени вовсе подавить. Ибо таково свойство гнева, что, сдерживаемый, он ослабевает и утихает, а, обнаруживаемый, более и более разгорается. Следовательно, нужно расширить и распространить сердце, чтобы, сжимаемое теснотою малодушия, не наполнялось жаром бурного гнева, и чтобы мы могли не сжатым сердцем принять, по выражению пророка, слишком широкую заповедь Божию, и говорить с пророком: «потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое» (Пс. 118:32).  

 Проявляемый в обращении с домашними знакомыми и в земледельческих занятиях, а также (по LХХ) в веселых пирушках (10. 11), раздражительный характер злого человека обнаруживается без всякаго повода к гневу (12 —16;', но лукавыя и лживыя речи его, особенно в судах, как и все неправедное, неприятны Господу (17—22) и потому все дела неправеднаго сопровождаются неуспехом .а кончаются смертью (23 — 28).

Если попытаться суммировать то, что сказа­но в этом библейском отрывке, то его основная мысль — практическое различие между теми, кого Соломон именует праведниками, и теми, кто нечестив. Любопытно, что премудрый царь проводит границу между двумя этими группа­ми не только через соблюдение заповедей, но и через отношение к разуму. Праведен тот, кто мудр и разумен, нечестив тот, кто глуп и прене­брегает разумом. И наоборот: мудрый праведен, а глупый нечестив. Получается, что есть прямая зависимость между мудростью и праведностью, но при этом мудрость — это не функция разума как такового, это не степень развития интеллек­та, это не сумма знаний. Мудрость здесь пред­стает как умение ясно видеть суть вещей и, что, пожалуй, самое главное — умение осознавать собственную ограниченность, недоверие к са­мому себе. С этим последним — с недоверием к себе — у нас есть очевидные проблемы, и по­тому слова Соломона для нас более чем актуаль­ны. Как следствие, есть у нас и сложности с пра­ведностью, с соблюдением заповедей.

Преподобный Паисий Святогорец говорил, что существует только одна добродетель в соб­ственном смысле — это смирение. Конечно, его слушатели удивлялись: а как же любовь, о ко­торой писал апостол Павел? В ответ старец ссылался на авву Исаака, который уподоблял смирение соли, тому, что придает вкус всему другому, называя все другие добродетели по­просту несъедобными без смирения. О смире­нии вообще сказано много, существует масса прекрасных образов, суть же этой добродетели как раз и заключается в осознании своей огра­ниченности, в готовности слушать советы дру­гих, в стремлении самому обращаться к сове­там, каким бы умудренным ни ощущал себя человек. Собственно, об этом и говорит сего­дня Соломон: «Путь глупого прямой в его гла­зах; но кто слушает совета, тот мудр». Зачастую сегодня мы являемся носителями «клипово­го» или, как вариант, «пиксельного» мышле­ния, мы склонны делать выводы обо всем на свете легко и непринужденно, не пытаясь уви­деть всю полноту картины, зачастую полагая, что той суммы информации, которой мы обла­даем, вполне достаточно для вынесения сужде­ний. В первую очередь это касается суждений о людях, и, не желая советоваться и не делая себе труда входить в проблему во всем ее мно­гообразии, мы оказываемся и нарушителями заповеди о неосуждении кого бы то ни было.