Притчи Соломона, Глава 12, стих 10. Толкования стиха

Если на Руси видели, что человек издевается над животным, его беспощадно пороли. И правильно делали, потому что человек, издевающийся над животным, показывает, что он немилостив, жесток сердцем. Конечно, нет греха, когда усыпляют больную кошку, как нет греха зарезать барана и съесть его. Животные даны человеку на служение, но жестокость ему запрещена. Человек, немилостивый к животным, и к людям немилостив.

 Проявляемый в обращении с домашними знакомыми и в земледельческих занятиях, а также (по LХХ) в веселых пирушках (10. 11), раздражительный характер злого человека обнаруживается без всякаго повода к гневу (12 —16;', но лукавыя и лживыя речи его, особенно в судах, как и все неправедное, неприятны Господу (17—22) и потому все дела неправеднаго сопровождаются неуспехом .а кончаются смертью (23 — 28).

Если попытаться суммировать то, что сказа­но в этом библейском отрывке, то его основная мысль — практическое различие между теми, кого Соломон именует праведниками, и теми, кто нечестив. Любопытно, что премудрый царь проводит границу между двумя этими группа­ми не только через соблюдение заповедей, но и через отношение к разуму. Праведен тот, кто мудр и разумен, нечестив тот, кто глуп и прене­брегает разумом. И наоборот: мудрый праведен, а глупый нечестив. Получается, что есть прямая зависимость между мудростью и праведностью, но при этом мудрость — это не функция разума как такового, это не степень развития интеллек­та, это не сумма знаний. Мудрость здесь пред­стает как умение ясно видеть суть вещей и, что, пожалуй, самое главное — умение осознавать собственную ограниченность, недоверие к са­мому себе. С этим последним — с недоверием к себе — у нас есть очевидные проблемы, и по­тому слова Соломона для нас более чем актуаль­ны. Как следствие, есть у нас и сложности с пра­ведностью, с соблюдением заповедей.

Преподобный Паисий Святогорец говорил, что существует только одна добродетель в соб­ственном смысле — это смирение. Конечно, его слушатели удивлялись: а как же любовь, о ко­торой писал апостол Павел? В ответ старец ссылался на авву Исаака, который уподоблял смирение соли, тому, что придает вкус всему другому, называя все другие добродетели по­просту несъедобными без смирения. О смире­нии вообще сказано много, существует масса прекрасных образов, суть же этой добродетели как раз и заключается в осознании своей огра­ниченности, в готовности слушать советы дру­гих, в стремлении самому обращаться к сове­там, каким бы умудренным ни ощущал себя человек. Собственно, об этом и говорит сего­дня Соломон: «Путь глупого прямой в его гла­зах; но кто слушает совета, тот мудр». Зачастую сегодня мы являемся носителями «клипово­го» или, как вариант, «пиксельного» мышле­ния, мы склонны делать выводы обо всем на свете легко и непринужденно, не пытаясь уви­деть всю полноту картины, зачастую полагая, что той суммы информации, которой мы обла­даем, вполне достаточно для вынесения сужде­ний. В первую очередь это касается суждений о людях, и, не желая советоваться и не делая себе труда входить в проблему во всем ее мно­гообразии, мы оказываемся и нарушителями заповеди о неосуждении кого бы то ни было.