Послание ап. Иакова, Глава 1, стих 27. Толкования стиха

Хорошо добавил перед Богом и Отцом, потому что есть такие, которые кажутся людям благочестивыми, хотя Бог их считает нечестивыми. Потому и Соломон сказал: есть путь, который кажется человеку прямым (праведным — Vlg.), но конец его приводит к смерти (Притч. 14:12). Чтобы посещать сирот и вдов в их скорби, и хранить себя неосквернённым от века сего. Поскольку апостол прежде сказал, что исполнитель дела будет блажен в своём действии, то теперь он называет, какие действия наиболее угодны Богу, это — милосердие и непорочность. Поэтому повелением посещать сирот и вдов в их скорби он показывает, что всё мы должны делать из милосердия к ближнему. Насколько это важно, будет открыто в Судный день, когда Судья скажет: пока вы делали одному из этих братьев Моих меньших, вы делали для Меня (Мф. 25:40). Далее апостол повелением хранить себя неосквернёнными от века сего показывает, что нам следует сохранять себя чистыми во всём. В числе прочего и то, от чего он остерегал нас прежде: чтобы мы были медлительны на слова, и медлительны на гнев.

Склонность к уничижению ближних под предлогом ревности к благочестию отнимает цену у благочестия, ибо свидетельствует об отсутствии любви к ближним и о недостатке самопознания. «Чистое и нескверное благочестие пред Богом и Отцем» должно соединяться с делами любви к ближним. Не исчисляя всех видов любви, Апостол указывает, для краткости, только на попечение о сиротах и вдовицах. Бог есть Отец и Заступник вдов и сирот (Пс. 145:9). Чтобы угодить Господу делами благочестия, должно подражать Ему делами милосердия к безпомощным существам, каковы сироты и вдовы. — С любовью к ближним должна соединяться забота о собственной нравственной чистоте. Убеждение в неукоризненности своего поведения происходит от недостатка самопознания. При свете самопознания, даже великие праведники признают себя великими грешниками. Побуждая христиан блюсти нравственную чистоту, Апостол предостерегает их от искушений и соблазнов со стороны мира. Христианин должен помнить, что он не от мира сего что мир, доколе он не просвещен христианством, есть область сатаны. Посему, при неизбежных житейских сношениях с миром, с неверующими во Христа, христианину потребна великая осторожность, чтобы не оскверниться их нравственною нечистотою, не заразиться их нечестием и растленными обычаями. — Утверждая, что истинное благочестие состоит в призрении вдов и сирот и в подвигах нравственной чистоты, Апостол не хотел сказать, что сущность благочестия только в этом единственно заключается, что других дела благочестия нет, а то, что без них, без соединения с ними благочестие, как действие богопочтения, не может быть истинным.

Вера чиста и нескверна... еже посещати сирых и вдовиц. Вера, не обнаруживающаяся в делах милосердия, не только безплодна и безполезна, но даже нечиста и скверна перед Богом, потому что является лицемерием, эгоизмом, расчётом — подобно вере фарисеев, которые, считая себя верующими правильнее других, прикрывали своих мнимых благочестием свои скверныя и нечистыя дела (Мф. 23:14).

Потому называет Отцом, чтобы не подумали, что он сказал о чужом боге, который не был Отцом творения. Подразумевается, что многие из-за благодеяний и поддержки вдов приходили, а не из-за мучений, как о них говорится в Евангелии. Трактат на семь Кафолических посланий. Cl. 0508,In epist. Iacobi, 316,324.

То есть: чем мы можем уподобляться Богу, это — милосердием и состраданием. Если этого не имеем, то лишены всего. Не сказал: если поститесь, бываете подобны Отцу вашему; нет ничего такого у Бога, не делает этого Бог, — а что? «Будите милосерди, якоже Отец ваш», «иже на небесех» (ό ἐν τοῖς οὐρανοῖς). Если этого не имеешь, то что имеешь? Милости хощу, а не жертвы (Мф. 9:13).

άμίαντος неоскверненный, чистый, незагрязненный (AS), έπισκέπτεσθαι praes. med. (dep.) inf. от έπισκέπτομαι взирать, посещать, помогать. Это слово часто имеет значение навещать больных (Mayor; Ropes), ορφανός сирота, χήρα вдова. По поводу особой заботы о сиротах и вдовах в иудаизме см. Mussner; Mayor; JPFC, 2:78ff; DLNT, 1220-21. θλΐψις печаль, давление, огорчение, άσπιλος незапятнанный, безупречный. τηρεϊν praes. act. inf. от τηρέω w5498) наблюдать, стеречь, хранить. Эпэкз. inf. объясняет природу истинной набожности или поклонения, κόσμος мироздание (TDNT; NIDNTT).

В противовес яростной религии иудейских мятежников, истинная религия предполагает защиту социально бесправных (Исх. 22:20-24; Пс. 145:9; Ис. 1:17) и помогает избежать слияния с миром (т. е. ориентироваться на ценности и образ жизни людей в окружающем мире; см. коммент. к 4:4). Сироты и вдовы в этом обществе не имели ни средств к существованию, ни официальной защиты в лице закона. В иудаизме вдовы и сироты не были брошены на произвол судьбы, они жили за счет благотворительности, если у них не было родственников, которые могли бы позаботиться о них; такая благотворительность подразумевает и призрение бедных и обездоленных, о чем говорится здесь. Греческое общество не заботилось о безродных сиротах, но сироты, потерявшие родственников, находились под его опекой. Иудеи посещали людей, которых постигла тяжелая утрата, особенно в первые недели их траура, а также больных. Многие греко-римские писатели тоже считали своим долгом навещать больных и скорбящих после утраты близких.

Хотите ли вы быть благочестивыми? Знаю, что хотите. Ради этого живу, ради этого прошел тяжелый жизненный путь. Хочу, чтобы в Тамбове было хоть малое стадо Христово, но настоящее, крепкое. Будьте благочестивы. Для этого вам надо знать, что такое подлинное христианское благочестие. Святой апостол Иаков в своем Соборном послании учит нас: Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира (Иак. 1:27). В это надлежит нам вникнуть, – какой скверны мира мы должны опасаться? Священное Писание много говорит об осквернении земли, в том числе кровью и убийствами. Знаете вы, сколько раз за всю историю народы всех стран истребляли друг друга? Но никогда еще в такой безмерной степени не осквернялась земля кровью, как в только что пережитую нами войну. Никогда в таком бесконечном множестве не истребляли христиан, как было ныне. Не величайшее ли это осквернение земли, полнейшее попрание закона Христова о всеобщей любви друг к другу? Большинство из нас неповинно в этом страшном осквернении, но только непосредственно, а посредственно, в той или другой мере, мы все виновны. Ибо к кровопролитию привела безмерная гордость народа, вознесшегося над другими народами, привела тяжкая вина тех вождей-нацистов, которые отвергли закон Христов и вместо него поставили закон насилия. Но разве в сердце каждого из нас не таится хотя бы малая частица этих же тяжких греховных свойств? Конечно, все мы повинны в том, что далеки от полного исполнения закона Христова о любви, много высокомерия, ненависти, презрения к людям гнездится в сердце каждого из нас, пусть и в меньшей мере, чем у главных виновников войны. Ведь не только оружием истребляют люди друга и не только те убийцы, кто непосредственно лишает жизни своих ближних. Знаете вы что злым словом можно убить ближнего своего, и в таком убийстве словом многие из нас повинны. Другая важная скверна мира, о которой много и часто говорит Священное Писание, – блуд и прелюбодеяние, осквернение похотью телесной. Не многие из вас читали Библию, а если бы читали, то ужаснулись бы, какими тяжелыми словами Бог клеймит блудную похоть, ужаснулись бы той строгости, с которой относится Ветхозаветное Писание к этому тяжкому греху, узнали бы, что по древнему закону Моисея прелюбодеи карались смертной казнью: их побивали камнями. Разве есть такая строгость сейчас? Разве мало прелюбодеев даже в среде христиан, к стыду нашему? Разве не на ваших глазах развратные мужчины соблазняют и губят целомудренных и милых девушек? Разве не на глазах ваших развратные женщины развращают чистых молодых людей. О таких апостол Павел совершенно ясно сказал, что прелюбодеи... царства Божия не наследуют. Это основная скверна мира, бойтесь ее как огня, ибо в Священном Писании говорится о ней как о величайшей мерзости перед Богом. Чем еще оскверняемся мы от мира? Чем отличается жизнь людей, не ведающих Бога, отвергающих путь Христов, от жизни праведных людей угодных Богу? Пути мирской жизни совсем не таковы, как пути, указанные Христом. В мире очень мало любви, там царит ненависть, непрестанная борьба между людьми – за власть и преобладание, за благосостояние, за насыщение своей похотливой плоти. В этой борьбе сердца человеческие кипят злобой. Расталкивая один другого, люди прокладывают кулаками и локтями путь к благополучию, а для этого клевещут и доносят друг на друга. На этом жизненном пути царит закон гордости, самолюбия, презрения к слабым и несчастным. В этом мире нас окружает множество людей, о которых святой апостол Петр сказал: Знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню Суда для наказания, а наипаче тех, которые идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших, тогда как и Ангелы, превосходя их крепостью и силой, не произносят на них пред Господом укоризненного суда. Они, как бессловесные животные, водимые природою, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся. Они получат возмездие за беззаконие, ибо они полагают удовольствие во вседневной роскоши; срамники и осквернители, они наслаждаются обманами своими, пиршествами с вами. Глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха, они прельщают неутвержденные души, сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия. Это безводные источники, облака и мглы, гонимые бурею; им приготовлен мрак вечном тьмы. Ибо, произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении (2 Пет. 2:9-14, 17-18). Эти осквернители уводят нас с пути Христова, от них надо уходить подальше, их надо бояться, сторониться. А их много, они кругом нас. Апостол Павел в Послании к евреям также велит нам остерегаться тяжких грешников, распространяющих вокруг себя эту заразу: Наблюдайте, чтобы кто не лишился благодати Божией, чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил вреда и чтобы им не осквернялись многие, чтобы не было между вами какого блудника или нечестивца (Евр. 12:15-16). Горький корень – это и те, о ком говорит святой апостол Иуда: Но вы, возлюбленные, помните предсказанное апостолами Господа нашего Иисуса Христа; они говорили всем, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям. Это люди, отделяющие себя от единства веры, душевные, не имеющие духа (Иуд. 1:17-18), это те, ругается над Крестом Христовым, как ругаются ним сектанты. Именно о них говорит апостол, называя их опасным, ядовитым и для многих смертельным корнем. Бойтесь оскверниться общением с ними, ибо их еретическое учение – одна из тяжких скверн мира. Многого надо остерегаться. Оскверняется душа и от чтения книг, смакующих плотские страсти, от воззрения на бесстыдные изображения. Есть скверна и у философов, восхваляющих грубый эгоизм, подобно Максу Штирнеру¹, и право сильного, как в философии Ницше², идейного отца немецкого нацизма. Мы оскверняем свою душу всякий раз, когда прислушиваемся к сплетням и клевете, а тем более когда сами становимся причастными к ним. Оскверняемся сквернословием, к которому так привыкли многие из нас, ибо Господь сказал, что не только всякое злобное, злое и нечистое слово, но даже всякое праздное слово в Его глазах тяжкая вина (см. Мф. 12:36). Будем же избегать бесстыдства, которое вы видите вокруг себя. Разве это не скверна – множество бесстыдных полуголых женщин на улицах? Помните, что говорил апостол Павел своему ученику апостолу Тимофею о том, как должны одеваться женщины. Он писал, чтобы Тимофей следил за тем, чтобы также и жены в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием украшали бы себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценной одеждой, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию (1 Тим. 2:9–10). Вы знаете, что женщины, посвящающие себя Богу, идущие в монастырь, ходят в длинных черных одеждах. Следует и нам, подражая им, одеваться скромно. Истинно верующие до такой степени боялись скверны мира, что уходили далеко в леса и пустыни, в монастырские кельи и там всю жизнь проводили в молитвенном общении с Богом. Все святые, все подлинные монахи и монахини искали атмосферы духовной, совершенно противоположной мирской, в которой так много соблазнов. Они жили так, как поется в акафисте Иисусу Сладчайшему³: «Странно Бога вочеловечшася видяще, устранимся суетнаго мира и ум на Божественная возложим. Сего бо ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет, вопиющих Ему: Аллилуия», и всегда устремляли свой мысленный взор на небеса. И нам, живущим в миру, надо хоть немножко им подражать и не забывать апостольские слова: Братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте. Чему вы научались, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте, и Бог мира будет с вами (Флп. 4:8-9). Аминь.

В противоположность сему пустому благочестию, чистое и непорочное благочестие, или богопочтение, истинное и правильное, пред Богом и Отцом, то есть в очах Божиих, пред судом правды Божией (2 Пет. 3:11), есть то, чтобы, во-первых, призирать вдов и сирот в их скорбях: без сомнения, это один из видов истинного благочестия, приведенный для примера; общая мысль в сем примере — благотворительная любовь ко всем нуждающимся и несчастным, составляющая существо христианской чистой нравственности и за которую Христос дарует блаженство на Страшном суде Своем (Мф. 25:36 и далее). Такое представление благотворительной любви в примере призрения бедных сирот и беззащитных вдовиц весьма обыкновенно у священных писателей. Эта благотворительная любовь к бедным должна иметь основанием веру в Господа Иисуса Христа (Иак. 2:1). «Итак, если хочешь быть благочестивым, покажи благочестие не в чтении, но в исполнении закона, которое состоит особенно в оказывании сострадания к ближнему, ибо сострадание к ближнему есть своего рода уподобление Богу (Лк. 6:36); только милосердие ваше должно быть чуждо лицеприятия» (Феофилакт). Вторую черту чистого и непорочного благочестия указывает апостол в том, чтобы хранить себя неоскверненным от мира: под именем мира разумеется, в смысле слов Христовых (Ин. 7:7 и парал.), вся совокупность враждебных Богу и добру сил в мире, стоящих под властию князя мира сего (Ин. 12:31 и парал.) — диавола. Следовательно, выражение означает: хранить себя от всякого приражения мирского зла вообще, — черта очевидно очень общая, объемлющая множество частных черт. Христиане, в силу своего возрождения от Бога словом истины (Иак. 1:18), изъяты из мира, выше мира (1 Ин. 4:4—6), не члены мира; но, с другой стороны, по силе греха, который и в них остается, и по силе внешней связи с миром они пребывают еще в мире, почему и должны хранить себя от осквернения им. Это сохранение есть дело как Божие (Ин. 17:15 и прим.), так и самих верующих (1 Тим. 5:22), и они должны постоянно и неослабно в продолжение всей своей жизни заботиться о сем.

Вера бо чиста и нескверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их

Здесь слово вера (θρησκεία) видимо показывает нечто большее от простого слова вера (πίστις), по Феофилакту, смысл его – сокровенное ведение некоторых вещей, и уверенность в них, созерцаемых верою. Поэтому и блаженный Иаков поставил здесь это слово, а от него сказал выше, «верный» θρῆσκος (Иак. 1:26)¹, он как бы говорит тому, которого назвал этим словом: как же ты думаешь что являешься знатоком и точным хранителем закона? Как? Ты, который не знаешь как обуздывать свой язык, но злословишь брата твоего? Как? Ты, который живёшь гордо и превознесено, не милуешь сирот и убогих, в то время как закону не приятен злословящий «оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях» (Пс. 100:5), а врагов он повелевает миловать?

Если ты хочешь быть верным, то не проявляй своей веры только чтением и слушанием закона, но деланием заповедей закона. Делание же это есть, чтобы миловать и быть щедрым к имеющим нужду, потому что, милость и щедроты² для делающего их ближнему, это есть уподобление Богу и Отцу. Говорит Господь «будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6:36). Однако милость, какую хотите творить для нищих, да не будет с лицеприятием, т.е. одного миловать, а другого нет. Но ко всем проявляйте милость, потому что и Бог не даёт своих благодеяний и милостей только некоторым, но всем «солнце свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф. 5:45).

Приводя это изречение и премудрый Нил говорит «не будем презирать истинных вдов, потому что Бог печётся о всех них. К вдове послал Он великого Илию и Сам, Владыка всяческих отёр слезу у Наинской вдовы сказав ей «не плачи», и Иаков повелевает посещать сирот и вдов «в скорбех их»³.

Нескверна себе блюсти от мира

Сия, говорит, вера приближает к Богу, чтобы ты, христианин хранил себя чистым от наслаждений и страстей мира, которые творят грубые и безразличные люди, растлевающе себя обольстительными вожделениями плоти, богатства и суетной славы.

Превосходно замечает святой Митрофан говоря что, божественный Иаков показывает здесь две общих и содержательных особенности, чистого и искреннего благочестия т.е. две первых и великих заповеди в которых закон и пророки «висят». Он говорит, что, то чтобы посещать вдов и сирот и давать милостыню просящим, показывает любовь к ближнему, из которой проистекает и вообще милостыня к прочим. Говоря же чтобы хранить себя чистым и неосквернённым от наводняющего мир, зла, показывает любовь к Богу.

Невозможно чтобы кто-то мог сохраниться весь чистым от житейских зол, если не будет хранить всех заповедей Божиих. Хранящий же их, конечно и Бога любит, как сказал Господь «имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14:21). Поскольку эти заповеди составляют все от части заповеди, то божественный Иаков, все добродетели объемлет здесь двумя этими заповедями.

_

*1 Замечаем здесь, что название θρησκεία (вера или религия), происходит от Фракийцев, которые были особенно набожны в своих суевериях к бесам и к идолам, поэтому дали повод и остальным древним Грекам называть этим словом своё почитание идолов, как свидетельствует Богослов Григорий в слове на святые светы явлений Господних: «Здесь не оргии Фракиян, от которых как говорят, ведёт начало слово: то θρησκεύειν, то есть богослужение», и в другом месте: «обряды (θρησκεία) видел, почитание бесов, но благочестие есть поклонение Троице».

*2 Разница есть в словах «милость» и «щедроты», по Григорию Богослову. Милость есть то, чтобы сострадать сердечно нуждающимся и неимущим, но не благодетельствовать им; щедрым же называется тот, кто благодетельствует: «милость есть сострадание в беде, щедроты же благо творят страждущему». В священном же Писании смысл этих слов часто меняется местами. Давид говорит: «праведный же щедрит и дает» (Пс. 36:21), и часто щедрит говорится вместо милует, но не вместо благодетельствует.

*3 То чтобы, нам помогать вдовам и сиротам, Бог ещё раньше повелел в Ветхом Завете говоря: «Егда же совершиши одесятити всю десятину плодов земли твоея в лето третие, вторую десятину да даси Левиту и пришелцу и сироте и вдове, и ядят во градех твоих и насытятся» (Втор. 26:12).

Итак, истинное благочестие пред Богом и Отцом – это призирать (по-славянски: помогать, видеть трудности, проблемы) сирот и вдов в их скорбях. Давайте посмотрим вокруг: сколько людей, которым живется намного труднее, чем нам! Мы носимся по жизни с эгоизмом своей собственной воли, не замечая того, что есть люди, которым в этой жизни гораздо труднее. По милости Божией, прихожане нашего храма – это люди, которые могут сочувствовать нуждам своих ближних. Недавно у нас в храме был сбор пожертвований для Магаданско-Камчатской епархии. И было собрано более 30 миллионов рублей¹. Откуда столько денег? Разве не отсюда, как сказано в этом тексте: Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях? Собрано огромное количество книг, так что вся крестильня сейчас завалена этими книгами! И люди еще продолжают нести свои пожертвования. Дай Бог, чтобы мы всегда так отзывались на нужды ближних – даже тех, которые живут от нас очень далеко. Дай Бог, чтобы мы жили так, как и сказано у апостола о Святой Церкви: Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены (1 Кор. 12:26). Чтобы наше истинное страдание было не эгоизмом собственной воли, не страданием за себя, а сопереживанием нашим ближним. Апостол Иаков говорит, что мы должны хранить себя неоскверненными от мира. Что это значит? Прежде всего это означает, что мы не должны принимать ложных учений и ложных учителей! В Писании сказано: Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его (2 Ин. 1:10-11). Сказано, что кто их приветствует, тот участвует в их злых делах. В Послании апостола Иуды говорится, что надо гнушаться даже одеждой еретиков². Апостол Павел предупреждает, что с теми, кто совратился с истинного пути, не надо иметь и общей трапезы³. Каноны церковные запрещают нам молиться с еретиками. Сейчас есть много спекуляций на тему христианской любви. Я как-то встречался с одним экуменистом и спросил его: «Неужели вы не понимаете, что экуменизм – это злейшая ересь?» Он возражал: «Нет, что вы, это – любовь». – «А что такое любовь в вашем понимании?» – «Ну, это когда мы общаемся с братьями других верований, вместе молимся, иногда вместе причащаемся…» Но в Священном Писании показан конкретный путь спасения: это исполнение заповедей Божиих. Если мы общаемся с людьми других религий, мы не нарушаем заповедь: ведь Господь нам заповедал любить даже наших врагов (и религиозных врагов тоже). Но любить религиозного противника по-настоящему – значит помочь ему обратиться в православную веру. А если своим экуменизмом мы будем утверждать его в мысли, что он такой же, как и мы, – то мы ненавидим этого человека, предаем его! Как народ особый, народ Божий, народ, взятый в удел, мы всегда должны хранить себя от мира. Мы читали у апостола Иакова, что Господь, восхотев, родил нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий. Начаток – это выделенное сообщество, которое должно будет воцерковить всю оставшуюся часть человечества. И этот начаток надо оберегать! Да, мы – малое стадо. Сейчас с телеэкрана иногда раздаются крики: «Да какие православные в России, посмотрите – в храмы ходят одни старики, старухи! Церковь на себя слишком много берет!». Да, нас мало. Но этот начаток и есть та соль, которая осоляет всю нашу землю. Этот начаток, эти бабушки, дедушки, дети, которые ходят в православные храмы, – это и есть тот свет миру, который Христос зажег в наших сердцах. И мы должны осолять этот мир, должны нести свет каждому человеку, но при этом быть неоскверненными от мира, не соединенными с заблуждениями этого мира, с ересями этого мира, с законами этого мира; не соединенными с грехами этого мира. Вот в чем нуждается каждый верующий человек! А сейчас именно такая позиция объявляется слишком консервативной, слишком нелиберальной. Но учение Библии – очень консервативно. Учение Библии очень радикально направлено против греха, против заблуждений. Возьмите поучения Иисуса Христа: они по-своему тоже очень и очень радикальные! Они бывали очень резкими, когда Господь обличал книжников, фарисеев, когда желал уврачевать людей, которым надо было сказать, может быть, и очень жесткие слова. Но Он говорил эти слова. А любовь Господня проявлялась в том, что Он спасал людей. У нас же любовь, увы, проявляется в том, что мы губим ближнего. И здесь огромная разница между христианским, православным пониманием любви и мирским его пониманием: в «любви» религиозной – в свальном грехе экуменизма – мы губим души людей; в «любви» плотской – творим грех блуда; в «любви» межнациональной – учиняем геноцид, разрушаем особенности каждого этноса. Нам нужен Закон совершенный, который отрегулирует в нас все чувства! Тогда любовь будет действительно любовью: исполнением заповедей Творца и совокупностью совершенств. Тогда вера будет не просто какой-то абстрактной верой (как сейчас все говорят: «Мы все верим, каждый – по-своему»; но в Писании сказано: имейте веру Божию⁴), вера тогда будет верой Господней, откровением с Небес. Тогда надежда будет тем деятельным служением, без которого мы не можем называть себя христианами. Ибо христиане есть не только слышатели слова, но и исполнители его.
"Беседы на Соборное послание святого апостола Иакова"

Стих же 27-й, в противоположность ложному благочестию, называет истинное благочестие (θρησκεία) и характеризует его с двух сторон. Первая черта истинного, имеющего цену в очах Божиих, благочестия состоит в том, «чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях»: конечно, это лишь частный пример, один лишь из видов деятельной любви и истинного благочестия, избранный, вероятно, как любимый образ у священных писателей Ветхого (а зачем и Нового) Завета для представления бескорыстной любви и благотворительности (напр., Втор. 10:18, см. Иов. 29:12–13; Пс. 67:6). Эта деятельная любовь и благотворительность, чтобы быть истинно спасительною, должна иметь в основании своем веру в Господа Иисуса Христа (Иак. 2:1). «Итак, если хочешь быть благочестивым, обнаруживай благочестие не в чтении, но в исполнении закона, которое состоит особенно в оказывании сострадания к ближнему, ибо сострадание к ближнему есть своего рода уподобление Богу. «Будьте, – сказано, – милосерды, как и Отец ваш небесный» (Лк. 6:36); только милосердие наше должно быть чуждо лицеприятия» (блаж. Феофил.). «Вот то, чем можем уподобляться Богу, – именно милосердие и сострадание. Посему, если мы этого не имеем, мы лишены всего» (св. Злат.). Другую черту истинного, чистого и непорочного благочестия составляет, по Апостолу Иакову, сохранение себя не оскверненным от мира. Мир, ό κόσμος, здесь понимается в смысле воззрения на него евангелиста Иоанна (Ин. 7:7, Ин. 12:31; см. 1 Ин. 5:19) – как совокупность всех враждебных Богу и добру сил. Беречь свою душу от всякой нечистоты мира, лежащего во зле, противостоять злу и бороться с ним – это, вместе с делами милосердия и любви, является существенным признаком истинного служения Богу. См. ст. 26

Благочестие (θρησκεία), кажется, подразумевает нечто больше, нежели вера. Слово это обещает знание сокровенного твердость в созерцаемом верою¹. Посему и употребил апостол такое слово (θρησκός) в речи о благочестивом. Он как бы говорит: "Ты почитаешь себя знатоком тайн закона и точным хранителем его. Как так? Так думаешь ты, не умеющий обуздать языка, осуждающий ближнего, живущий высокомерно и не оказывающий сострадания никому из бедных! Между тем закон не одобряет даже того, кто злословит, но повелевает оказывать сострадание и врагам. Итак, если хочешь быть благочестивым, обнаруживай благочестие не в чтении, но в исполнении закона, которое состоит особенно в оказывании сострадания ближнему Ибо сострадание ближнему есть своего рода уподобление Богу Будьте, сказано, милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6:36). Только милосердие ваше должно быть чуждо лицеприятия, потому что и Бог оказывает свои благодеяния не каким-нибудь лицам отдельно, но повелевает солнцу Своему восходить над злымими и добрымими и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5:45). Нескверна себе блюсти от мира – под миром здесь должно разуметь народ простой и черный, растлевающий себя в обольстительных похотях своих.

Bеpa бо чиста и нескверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их, и нескверна себе блюсти от мира. (Иак. 1:27). Много приятных мыслей раждается при виде сего храма, ныне освященнаго, и сего дома, для котораго храм сей служит венцем доброты. Приятно видеть создание сего храма, как свободное дело благочестия. Приятно видеть учреждение сего дома, как щедрое дело человеколюбия. Приятно видеть здесь сочетание благочестия и человеколюбия, в одном деле, для одной цели, так что сии добродетели, в соединении, одна другую подкрепляют, одна другую возвышают. Приятно мыслить, что сие дело благочестия и человеколюбия есть плод благих расположений не одного человека, или не многих, но целаго сословия граждан великаго града. Приятно вспомнить, какой случай привел в движение благия расположения, и произвел благотворное дело. Первородный Сын Царев, надежда России, достиг совершеннолетия, и торжественно вступал в права онаго. Радовались Венценосные Родители. Сорадовалась Россия. Москва чувствовала сию радость, как свойственно сердцу России. Все, под руководством Церкви, возносили сию радость к небу и молили о ея упрочении; все, кто как мог, желали ознаменовать ее и в земном быту. Тогда возвысился сей общественный голос: «Царь заботился о своем Первенце, Царь радуется о своем Первенце, не только по родительской любви к Сыну, но и по Царской любви к Отечеству, по предусмотрительной заботливости о будущем благе России: чем же бы нам ознаменовать то, что мы сие чувствуем, что желаем сему соответствовать, поколику нам возможно? – Есть дети, о которых некому заботиться, о которых некому радоваться: да будет их матерью – наша любовь к Царю и Сыну Его. Ею призренные, обезпеченные, образованные¹, да будут они ея живыми памятниками, ея от нас наследниками, ея проповедниками потомству». – Итак, учредители, вы полагали, что, дабы ознаменовать радость; надобно сделать доброе дело; что, дабы доказать любовь к Царю, надобно сделать дело человеколюбия; что, дабы сделать приятное Царю, надобно сделать дело благотворения! Прекрасно, возлюбленные! Такой образ мыслей достоин сынов Веры. Такая мысль о Царе достойна истиннаго величия. Такое предприятие достойно верных подданных Царя благочестивейшаго. При виде таких расположений, остается только желать, чтобы оне сохранялись, и не преставали приносить плод, их достойный; чтобы чувствования, так светло блеснувшия в минуты восторга, были постоянным и всеобъемлющим светом дел и жизни в людях, ими одушевленных. «Кто даст» – скажем словом Господним – «кто даст еже быти тако сердцу их в них – во вся дни, да благо будет им, и сыном их во веки» (Втор. 5:29)? И кто же дал бы нам сие без Тебя, «Отче светов», от котораго «свыше нисходит всякое даяние благо, и всяк дар совершен?» (Иак. 1:17) Ты «призри на рабы Твоя, и на дела Твоя, и настави сыны их: и буди светлость Господа Бога нашего на нас, и дело рук наших исправи» (Пс. 89:16–17). Благословение Твое да исходит выну от храма сего на дом сей, и на обитающих в нем, и на создателей и блюстителей того и другаго. С нашей же стороны, братия Христиане, требуется постоянное внимание к сердцу своему, дабы в нем от источника истинной веры исходили чистыя струи человеколюбия. Вот правило, которое должно быть основным не только для тех, которые особенно призваны благоустроять обители человеколюбия, но и для всех, которые желают благоустроить свой душевный дом. В соборном послании, то есть, в учении, писанном в руководство всем вообще членам Соборной или Вселенской Церкви, Святый Апостол Иаков оставил нам чудное изречение о союзе веры с человеколюбием. «Bеpa, – говорит он, – чиста и нескверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их, и нескверна себе блюсти от мира». Это почти все равно, как если бы сказано было, что чистая вера есть чистое человеколюбие и непорочность жизни. Если бы cиe сказал кто нибудь другой: то могло бы случиться, что его упрекнули бы смешением понятий. Но как cиe сказал Апостол; а чрез Апостола говорил Дух Святый; а Дух Святый есть Дух истины: то нет сомнения, что в словах Святаго Иакова заключается чистая истина, а не смешение понятий. Нельзя его поправлять или оспоривать, а надобно правильно выразуметь. Святый Иаков, непосредственно после приведеннаго теперь изречения говорит: «братия моя, не на лица зряще имейте веру Господа нашего Ииcyca Xpиcтa славы» (Иак. 2:1). Здесь видно, что он учит существу Христианския веры, и не думает, как некоторые ныне, пренебрегать догмат, чтобы обратить все внимание на одну нравственность. Посему и предшествовавшее изречение не так должно разуметь, аки бы вся вера, благоугодная Богу, заключалась в человеколюбии; но так, что чистая вера есть купно и человеколюбие. Вера пребывает верою; человеколюбие – человеколюбием: но между ими есть столь близкое отношение, столь неразрывная связь, что где есть чистая вера, там непременно есть и чистое человеколюбие, как последствие. Каждый истинно верующий должен быть истинно человеколюбивым. Дабы полнее выразуметь cиe Апостольское учение, и точнее приложить оное к жизни, можно предложить два вопроса: не ужели нельзя иметь чистой веры без человеколюбия? И обратно, может ли быть чистое человеколюбие без чистой веры. Решение перваго из сих вопросов не трудно извлечь из приведенных нами слов Апостола. Если чистая вера есть купно чистое человеколюбие, или, что тоже, человеколюбие есть неразлучное последствие чистой веры: то отсутствие неразлучнаго последствия по необходимости должно быть признаком отсутствия действующаго начала; и следственно, где нет человеколюбия, там нельзя предполагать чистой веры; кто не имеет человеколюбия, тот не может благонадежно уверять себя, что имеет чистую веру. Как? – скажет иной, – я верую в единосущную Троицу, в Господа Иисуса Христа Богочеловека, в Его спасительное страдание, крестную смерть и воскресение, в Его вознесение на небо и грядущий суд, в благодатныя тайнодействия Святаго Духа; отвергаю всякое неправославное мудрование: не сия ли есть чистая вера в Бога, каковы бы ни были отношения мои к людям? – Нет спора, единоверный мой, что сия есть истинная Апостольская вера в существе своих догматов: но может быть сомнение в том, точно ли ты ее имеешь, и как имеешь. Поколику ты имеешь ее в Слове Божием и в Символе веры: потолику она принадлежит Богу, Его Пророкам, Апостолам, Отцам Церкви, а еще не тебе. Когда имеешь ее в твоих мыслях и в памяти: тогда начинаешь усвоять ее себе; но я еще боюсь за сию собственность, потому что твоя вера в мыслях, может быть, есть только еще задаток, по которому надлежит получить сокровище, то есть, живую силу веры. А как получить ее? – сердцем, как говорит Апостол Павел: «сердцем веруется в правду» (Рим. 10:10). Но если ты усвоил себе веру сердцем, то есть, в глубине души почувствовал ея достоинство, святость и силу, возлюбил ее, прилепился к ней: то, в следствие сего, надлежит, по слову Апостольскому, «вселитися Христу верою в сердце» (Еф. 3:17) твое, то есть, внести в него Свою благодать, Свой свет, силу и жизнь, Свое мудрование, любовь и добродетель; и тогда ты возлюбишь всех человеков, – иначе и быть не может, – любовию Христовою; из любви и благодарности к пострадавшему и умершему за тебя готов будешь пострадать и умереть за спасенных Его любовию и искупленных Его смертию; кратко сказать, по мере совершенства в вере будешь совершен в человеколюбии. Таким образом одно из двух: или ты имеешь чистую веру, и купно с нею человеколюбие, и вообще Христианскую добродетель и непорочность; или, если сих не имеешь, то не будь дерзновен, хваляся одною верою, только словесною, или мысленною, но подвизайся утверждать веру в сердце твоем, да веруешь в правду, живою, а не мертвою, деятельною в любви, а непраздною верою, да оправдишься на суде Христовом, где воздастся по делам человеколюбия, и с «праведниками от веры жив будешь» вечно (Рим. 1:17). Разсматривание отношения между верою и чeлoвекoлюбиeм, как между началом и последствием, откроет нам путь к разрешению и того вопроса: может ли быть чистое человеколюбие без чистой веры? Если спросят о человеке верующем: откуда в нем чистое человеколюбие? ответ, по учению Апостольскому, прост: от чистой веры. «Вера бо чиста и нескверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их». Но если предположите чистое человеколюбие в человеке, не имеющем чистой веры: то спрашивается: откуда оно? Не знаю, какой можно было бы дать на cиe удовлетворительный ответ. Скажете ли от природы? Но природа человека, поврежденная грехом, не производит чистаго добра собственною силою без особенной благодати Божией, которая приемлется только верою. Скажете ли от разума? Но он принадлежит к той же поврежденной природе человека, и потому также не обещает чистоты без благодати. Есть и в поврежденной грехом природе человека расположение к человеколюбию; одобряет сие расположение и необлагодатствованный разум: посему и природа и разум осудят не человеколюбиваго: но возведут ли они человеколюбие на степень чистоты? Например правило: «аще алчет враг твой, ухлеби его: аще ли жаждет, напой его» (Рим. 12:20); – изобрел ли бы разум? Обрадовалась ли бы оному природа? – Не знаю. А то знаю достоверно, что природа и разум, неисправленные верою, пьют кровь врагов, и пожирают их трупы. Может и неуправляемый верою сделать иногда благодеяние врагу, из гордости, для славы великодушия, из удовольствия видеть унижение одолжаемаго, для предусматриваемой впереди выгоды собственной; следственно из побуждений нечистых. Но чистый закон любви ко врагам только Господь Иисус изрекает, только вера приемлет, только благодать делает любезным и удобоисполнимым. Потому-то Господь, изрекая сей закон, поставляет Себя в противоположности с иными законоположителями и наставниками: «Аз же глаголю вам: любите враги ваша» (Мф. 5:44). Ища истины непреложной, выдерживающей всякое испытание, обратим внимание на особенные случаи, в которых является чистое человеколюбие, по видимому, вне пределов чистой веры. Руфь Моавитянка, следственно, природная язычница, из сострадательной любви к бездетной и безпомощной Ноеммини, оставляет и свой род и отечество, и решается следовать за нею в землю Израилеву, без всякой надежды для себя, а только для того, чтобы утешать и упокоивать возлюбленную свекровь. Не есть ли это чистое человеколюбие вне пределов чистой веры? – Нет. Любовь к благочестивой Ноеммини привила ея веру душе Руфи, и вера сделала ее способною к человеколюбию, чистому до самозабвения и самопожертвования. «Бог твой, Бог мой» (Руф. 1:16), – говорила Руфь Ноеммини, совершая прекрасный подвиг человеколюбия. Ангел сказал Корнилию Сотнику, также природному язычнику: «молитвы твоя, и милостыни твоя взыдоша на память пред Бога» (Деян. 10:4). Если милостыни Корнилия взошли на память пред Бога, то есть, приняты в благоволение Божие: то оне должны быть чистыя, потому что нечистое не может приближиться к Богу. Не есть ли это чистое человеколюбие вне пределов чистой веры? – Нет. Из слов Ангела видно, что молитвы Корнилия восходили к Богу впереди его милостыней: а молитвы восходят к Богу не иначе, как предводимыя верою. Искреннее хотение, волю Божию творити, сделалось в его душе приятелищем предваряющей благодати Божией, и сия ускорила посеять в нем зерно веры, сперва нераскрытое, погребенное в естественном неведении; а дабы оно раскрылось и прозябло, для того послала потом Ангела, и наконец Апостола Петра. Что проповедь Апостола, как солнечный луч, упала на готовое уже, хотя закрытое, зерно веры в душе Корнилия, сие можно приметить из того, как быстро вера его раскрылась, и как высоко возрасла в немногие часы. Она достигла уже до причастия Святаго Духа прежде крещения водою. Но чтобы решить дело непогрешительным и окончательным судом, приступим к великому суду Христову. Очевидно, что на нем оправдывается человеколюбие. «Взалкахся бо, – говорит, – и дасте Mи ясти, возжадахся, и напоисте Мя», и так далее. Но примечаете ли важную особенность человеколюбия, которое Господь оправдывает и награждает вечным блаженством? «Понеже, – говорит, – сотвористе единому сих братий моих меньших, Mне сотвористе» (Мф. 25:35, 40). Дабы дела человеколюбия были чисты, достойны Господа, оправдательны, блаженнотворны, для сего надобно, чтобы оне в лице человека сделаны были самому Господу Ииcycy. Но как сего достигнуть? Думаю, что не иначе можно, как путем чистой веры, которая во всем и чрез все взирает на Господа, Его полагает средоточием всех намерений и дел, ради Его благодетельствует, Его зрит в благодетельствуемых, как нареченных Его братиях, и таким образом, «милуя нищаго, взаим дает Богу» (Притч. 19:17). «Суд Божий есть по истине» (Рим. 2:2). Как же оправдает Господь дела наши, как скажет нам: «Мне сотвористе», если мы делаем наши дела не для Него, а совсем по другим видам, если при делах наших к Нему не взираем, и о Нем не помышляем, если не приближаемся к Нему истинною и чистою верою и любовию? «Якоже предрекохом, и ныне паки глаголю» (Гал. 1:9). Братия Христиане! Да имеем постоянное внимание к сердцу своему, дабы в нем от источника истинной веры исходили чистыя струи человеколюбия. Аминь.

Возможно, кто-нибудь скажет: если Иаков - учитель Христова завета, то почему он теперь не упраздняет закон, а, напротив, возвышает его - ведь тех, кто его соблюдает, он хвалит, а не порицает. Вот что мы ему ответим: в этой беседе он только подготавливает слушателей и потому снисходит до их немощи. Ниспровергнув закон с первых слов, он побудил бы их отступить от новизны учения, у них закружилась бы голова и они склонились бы к неповиновению. Комментарий на Кафолическое Послание Иакова. PG 119:472.