Песнь песней Соломона, Глава 6, стих 8. Толкования стиха

Число десять может обозначать познание вселенной. И если это познание относится к внутреннему и умопостигаемому, обозначаемому числом шесть, то будет как бы шесть раз по десять, то есть шестьдесят. Если же оно относится к земному и тленному, что можно обозначить числом восемь, то будет восемь раз по десять, то есть восемьдесят. Итак, царицы — это души, царствующие в умопостигаемом и духовном; наложницы — те, кто получает земную награду, о ком сказано: «Они получили награду свою» (Мф. 6:2). «А девицы без числа» — это те, у кого нет определенного знания, и кто может подвергаться опасности от различных мнений, ибо число, как было сказано, обозначает определенную и несомненную твердость знания.
*** Слово царицы относится к душам, которые властвуют в области умопостигаемой и духовной. Слово наложницы относятся к душам, которые обретают награду на земле, по сказанному: Они уже получают награду свою (Мф. 6:2).

Итак, в сем малом стихе аллегорически обозначены три вида заслуг, существующих в Церкви, а именно: учители, непорочно живущие; научающиеся¹, которые подражают жизни учителей, что с великим прилежанием стремятся постичь писания веры и отличить учение здравое от испорченного; третий же род - девиц, которых одна лишь вера в Единого Бога приведёт ко спасению, но до тех пор они недостойны быть сопричисленными к священному числу. Пусть и имеют каждые царём своим Слово Отчее - Христа, Который был в начале у Бога и Который есть Бог, что всегда во Отце, - однако же различно достоинство сих заслуг.

Но выслушаем и продолжение похвал; их смысл подобен известному в бытописании кладязю, у которого некий камень, загрождая устье, для приходящих со стадами деве воспользоваться водою делает невозможным, но Иаков, восстав, отваливает камень от устья, и из чего поили скот, то, наполнив водою, дает овцам в волю насладиться влагой. Посему, что же уподобляем такому кладязю? «Шестедесят суть цариц, и осмедесят наложнщ, и юнот, имже несть числа. Едина есть голубица Моя, совершенная Моя, едина есть матери своей, избрана есть родившей ю». Итак, кто же отвалит нам камень этой неясности? Кто почерпнет воду понятий, стоящую на такой глубине, что она недоступна нашему разуму? Но всего лучше, кажется мне, засвидетельствовать вашему слуху, что знать сие возможно тем одним, которым говорит Апостол: «во всем обогатистеся, во всяком слове и всяком разуме» (1 Кор. 1:5). А наша нищета не в состоянии обнять предлагаемых в слове сокровищ. Впрочем, чтобы не подпасть обвинению в не деятельности, ради Вменившего нам в закон испытывать Писания (Ин. 5:39), не поленимся и над сим пролить хотя несколько пота. Посему говорим, что заключающееся в словах сих любомудрие в похвалах невесте предлагает нам некое тонкое учение. И учение сие таково. Не в той же последовательности и не в том же порядке существа созидаются и воссозидаются. Когда естество твари первоначально приводимо было в бытие Божиею силою, в каждом существе неразрывно с началом связуем был и конец, потому что все, пришедшее из небытия в бытие, совокупно с началом получило и совершенство. Но и человеческое естество есть одно из сотворенных, и оно, по подобию других тварей, не постепенно приходило к совершенству, а с самого начала бытия имело в себе совершенство, с каким было создано, приведено же в бытие, как говорит Писание, «по образу и по подобию Божию» (Быт. 1:26), что показывает самое высшее и совершеннейшее из благ. Ибо можно ли найти, что выше уподобления Богу? Так в первой твари неразрывно с началом виден стал и конец, и естество начало свое бытие совершенством. Но тогда, по тесной связи с пороком освоившись с смертью, удалилось оно от пребывания в добре; тогда не вдруг восприемлет совершенство, подобно первому составу, но неким путем доходит до высшего состояния, с какою-то последовательностью и порядком, понемногу истребляя в себе пристрастие к противоположному. Ибо при первом устроении ничто не препятствовало совершенству естества сойтись с вступлением в бытие, потому что не было греха. А при вторичном воссозидании возвратное следование к первоначальному благу необходимо сопровождается продолжительным переходом. Почему сердце наше, по причине порока связанное вещественным пристрастием, как бы вырываясь от некоторой лежащей на нем коры, понемногу очищаясь более исправным поведением, отрешается от связи с худшим. Посему то научены мы, что у Отца «обители многи суть» (Ин. 14:2), потому что всем уготовано воздаяние, каждому по мере наклонности его к хорошему и удаления от худого. Ибо иной едва начинает вкушать лучшую пищу, как бы изникнув только из некоей глубины порочной жизни для приобщения истины; а у другого, по его рачительности, произошло уже некое приращение лучшего; другой возрос наиболее вожделением благ, а кто держится среднего восхождения на высоту, иной же перешел уже и за средину; некоторые же и сих превысили собою, а иные опередили и последних; другие же и далее их простираются в течении к горнему. И совершенно согласно с многообразным различием произволений приемлет Бог каждого в собственном его чине, всем уделяя, кто чего достоин, награды благами соединяя во едино для высших, и соразмеряя для низших. И по нашему разумению сие самое любомудренно излагает Слово в предложенных изречениях, раздельно представляя нам в сказанном различие душ, взирающих на Жениха. Ибо одних называет «юнотами», а именно те, которым множеством превзошли возможность выразить их числом; об иных говорит, что он «наложницы», а об иных, что они «царицы». Число наложниц определив осмидесятью, и сказав, что число цариц простирается до шестидесяти, выше всех ставит в одиночестве усматриваемую совершенную голубицу, о которой выражается, что она «едина есть матери своей, избранна есть родившей ю». Итак, Божественными сими изречениями приводимся к той мысли, что одни, едва освободившиеся из какой-то во глубине сокрытой утробы прелести, будучи еще новорожденными и неспособными членораздельно произнести слово, не по разуму соглашаясь на принятие веры, усматриваются в бесчисленном множеств. Они уверовали, что слово таинства спасительно, содержа, впрочем, в себе истину, неутвержденную на каком-либо знании и на несомненности, почерпнутой в Писании. Это – так названные «юноты», потому что проходят юный духовный возраст; рожденные словом веры, еще не сделались они по надлежащему возрастанию такими, чтобы прийти в зрелость для брака, достигнуть в мужа совершенна, в меру брачного возраста, и быть в состоянии зачать во чреве страх Господень и породить дух спасения, напротив того, по младенчеству и несовершенству еще разумения живут как бы с неразумным расположением. Впрочем, и они в числе спасаемых, как говорит Пророк: «человеки и скоты спасеши, Господи» (Пс. 35:7), скотами называя неразумную часть спасаемых. А в тех, которые при надлежащем попечении возросли разумением и оставили уже детство, по указанию слова узнаем двоякое различие. Ибо сотелесниками Слову бывают те и другие души; но одни прилепляются с каким-то расположением пламенной любви, каковы были душа Давидова и душа Павлова, из которых одна говорит: «мне же, прилеплятися Богови благо есть» (Пс. 72:28), а другая: никто не разлучит нас от любви Христовой, «ни живот, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая, ни что другое из существующего» (Рим. 8:35-39). Другие же души по страху наказания избегают прелюбодейных искушений. Ибо и они пребывают в нерастлении и святыне, но наставляемые более страхом, нежели одною любовью, не допускают до себя худого. Посему те, которые при более совершенном расположении, любовью к нерастлению вошли в единение с Божиею чистотою, по общению в царстве именуются «царицами»; а тех, которые по страху угрозы трудятся в добродетели, Слово называет «наложницами». Ибо ни одна из них не в состоянии сделаться матерью Царя и сообщницею в сане. Ибо как было бы сие возможно душе, которая не восприняла еще в себя неподчиненности и самовластия доблестного образа мыслей, но рабским страхом удерживается от общения с злом? А примером сказанного о царицах служит подобие их сподобившимся стояния одесную, которым Царь говорит: «приидите, благословенны Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие» (Мф. 25:34). Ко второму и низшему чину принадлежат те, которым Господь говорит: «убойтеся имущаго власть по убиении воврещи в дебрь огненную» (Лк. 12:5). Такое различие двух чинов, кажется мне, загадочно дает видеть и разность в числах. Почему говорю это? Шесть заповедей, за исполнение которых царствие Божие уготовляется десным. Представим себе, что каждая из них есть владычний талант, который доброму и верному рабу надлежит удесятерить в делании, чтобы таким образом, в малом оказавшись верным, и будучи поставленным над многими, войти в радость Господа своего. Итак, если за сии шесть заповедей бывает в душе общение царства (совершенство же делания каждой из заповедей состоит в том, чтобы удесятерить ее, как сказал добрый оный раб: один твой талант приобрел десять талантов), то вследствие сего находим, что до шестидесяти возрастает одна царица, за десятикратно взятое исполнение шести заповедей приемлемая в общение царства, так что одна, разделенная, по многообразному отличительному свойству заповедей, на части, и в каждом преспеянии получившая свой особенный образ, обращается во многие. Посему так на шестьдесят цариц делится одна, будучи разделяема по родам заповедей, и участницею царства Христова делается невеста, одна обратившаяся в целое племя цариц, исчисленная по столь многим достоинствам относительно к заповедям. Если же не без основания принята нами эта мысль, что шесть заповедей, до десятикратности возделанные в одной душе, загадочно означаются шестидесятые царицами, то вследствие сего скажем, что в подобном загадочном смысле осьмидесятью изображается тайна о «осьмей» (Пс. 6:11), взирая на которую, руководимые страхом удерживаются от общения с злом. Ибо так дознали мы в псалмопениях, в надписании которых стоит слово: «осьмая», где ясно слышны вопли наказуемых, по страху ожидаемого преклоняющее слух Судии на милость. Ибо обращающий взор к «осьмей» говорит страшному Судии: «Господи, да не ярости Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь, исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя» (Пс. 6:2-3), – и что в след за сим продолжается в прошении неподкупному Судии, где молящийся сетует, что в смерти нет памятования о Боге (Пс. 6:6). Ибо осужденным на плачь и скрежет зубов возможно ли находить веселие в памятовании о Боге? Между тем, так говорит Пророк в другом месте: памятование о Бог производит веселие (Пс. 76:4). Сие то и иное, нечто подобное сему взывая Богу, убоявшийся осьмой приходит в ощущение приобщения милости, говоря: «яко услыша глас плача моего» (Пс. 6:9). А как в Священном Писании много показано блаженных страхов, то, сходно с сказанным о шести заповедях, возможно будет и их десятикратное приумножение, так что наученный псалмопением, как преуспевает страх Господень, если уклониться «от зла» и сотворит «благо» (Пс. 33:15), как некий мнас или талант, удесятерит деланием достояние страха Божия. И таким образом, второе после царицы место занимающая душа, которая делает добро по страху, а не по любви, возводится до числа осьмидесяти; каждый род преспеяний, совершаемых по страху, показывает она в жизни своей неслитно и не скрытно; так что понятие и о сей осьмой расширяется возрастанием до десятикратности, и душа, приступающая к добру по рабскому страху, а не по невестиной любви, делается вместо царицы наложницею, страхом «осьмыя», до десятикратности увеличенным преспеяниями, пришедши в число «осьмидесяти». Ей, послужившей на время незаконному и неблагородному рождению, по сказанию истории, повелевается не до конца жить вместе с царицею, так как рабскому роду нет царского наследия наравне с свободно рожденным. Сказано: «изжени рабу, и сына ея, не имать бо наследовати сын рабынин с сыном свободныя» (Гал. 4:30). Если же кому взгляд сей на представляемое в рассматриваемых изречениях число кажется принужденным, то пусть вспомнит, что в начале засвидетельствовали мы о невозможности достигнуть в этом истины и о намерении коснуться сего с такою только целью, чтобы иносказания сии не были вовсе оставлены без приложения к ним нашего труда.

Прежде всего должно признавать, что Бог есть Бог для всех нас, рожденных от этой святой Церкви: это первое доказательство истины и утверждение веры этой единой Девы, святой и незлобивой голубицы, о которой Господь Духом открыл Соломону в Песни песней и говорил: «шестьдесят суть цариц, и осмъдесят наложниц, и юнот, имже несть числа. Едина ест голубица Моя, совершенная Моя» (Песн. 6:8–9), с двукратным повторением: «Моя» и «Моя». Ибо Его голубица и Его совершенная; так как другия, хотя и называются так, но не суть Его, а она дважды так именуется. О других не сказал: восемдесят наложниц «Моих»; впрочем царицам ради славнаго наименования уделил особенную честь; наложниц же объявил совершенно чуждыми. Указавши какое именно число их, мы принуждены в этом месте обратиться к изследованию высшаго смысла, для того, чтобы не опускать этого, как маловажнаго, но посредством истинных умосозерцаний изследовать слова с помощию истинных Писаний; потому что написаннаго числа во всяком случае не должно оставлять без внимания, и содержащееся в числе не может быть чем либо напрасным, и то, что записано, не может считаться праздным. Царицы – это души, уже ранее поименованныя в родословии; ибо царю сопутствует многое множество, а поелику царь есть глава, то как в теле, хотя много членов, однако начиная от головы все тело считается за одного человека; так и зависящее от одного царя все множество подвластных царю должно быть сообразно с ним одним. "Против массалиан". Краткое истинное слово о вере вселенской в апостольской церкви. гл. 3 *** Само Слово в книге Песнь Песней так исчислило, сказавши: «шестьдесят цариц, и осмьдесят наложниц, и юнот, имже несть числа. Едина же», говорит, «есть голубица Моя, совершенная Моя: едина есть матери своей, избранна есть родившей ю» (Песн. 6:8–9). И наконец показывает, каковою она найдена будет всеми, как честнейшая всех и всеми владычествующая и для Него единая избранная, чада которой суть наследники Царя, и истинныя чада, «как чада обетования», а не «чада рабынина» (Гал. 4:28–31), и не дети наложницы, или других, без числа указываемых. Ибо если и Авраам имел детей от наложницы Хеттуры, то дети Хеттуры не оказываются сонаследниками Исааку, но получили только «дары» (Быт. 25:6), как бы по завещанию, чтобы этот образ вел нас к высшему смыслу речи, дабы никто не отчаявался в призвании Христовом. Дары, которые Авраам дал Измаилу и сыновьям Хеттуры, были образом грядущих благ, получаемых при обращении душ к вере и истине. Агари, рабыне (Гал. 4:22) и изгнанной Авраамом (Гал. 4:30), которая есть образ нижняго Иерусалима, рабствующаго «с чады своими» (Гал. 4:25), о котором сказано: я отверг матерь вашу (Ос. 2) и еще: я дал «книгу распустную» (Мф. 19:7; Втор. 24:1–3) в руки ея, – этой-то рабыне, разумею Агарь, ради образнаго указания на надежду обращения, он дает мех воды, дабы показать силу «бани пакибытия» (Тит. 3:5), данную в дар жизни неверным и для обращения всех народов к познанию истины. У сыновей же Хеттуры дарами были деньги, золото и серебро, одежда и все то, что Авраам тайно заключил в мешках их: ливан, смирна и золото, полученные им от царей Содомских и Гоморрских, когда Ходоллогомор, Варса и прочие цари взяли в плен Содомлян, Гоморрян и прочих, получили в добычу коней и множество пленных людей и расхитили имущество каждаго из них, множество денег и прочаго (Быт. 14). Сам Авраам когда возвратился от поражения дарей, не дерзнул отвергнуть уже предназначенное Господу Богу, но дал это в дар, вместе с другими, и сыновьям своим от Хеттуры, как мы нашли о том сведения в преданиях Евреев. "Против массалиан". Краткое истинное слово о вере вселенской в апостольской церкви. гл. 7

Шестьдесят родов (от Адама до Еммануила) служат еще образом шестидесяти цариц у Соломона и шестидесяти сильных, окружавших одр Соломона.

Что значит написанное в книге Песни Песней: шестьдесят суть цариц (Песн. 6:8)? Спрашивал ты, что значит: шестьдесят суть цариц, и так далее? Посему слушай. Первенство да имеет нескверная дева Церковь, содержащая правую веру в Бога, и она да называется совершенною голубицею (9), превосходящею достоинством все чины. Если надлежит понимать сие о деятельности, то пусть будет сказано следующее: шестьдесят суть цариц, — это души, трудящиеся ради царствия. И осмьдесят наложниц — это души, удерживаемые от худого страхом наказания. Юноты, им же несть числа, — это души, хранящие целомудрие и ревнующие о правде по каким–либо мирским причинам, души, которые исполняют, что должно, не потому, что вожделевают царствия, и не потому, что боятся Суда, но для того, чтобы не лишиться богатства, или славы, или какой–либо почести. Едина есть голубица совершенная — это верховный собор святых, делающий доброе ради самого добра, исполняющий, что должно, не ради мзды, не из боязни наказания, не по какой-либо житейской причине, но из угождения Богу. Явно же, что, имея в себе Бога, имеет она и все Божие. Царицы и наложницы возмогут услышать: благодарение царствию и геенне, побудившей нас стать доблестными! А голубица не услышит ничего подобного, но всеми будет ублажаема.

Гарем. Царский гарем состоял из жен, которых называли «царицами» и чьи сыновья автоматически причислялись к наследникам, наложниц, чьи сыновья могли стать наследниками только по особому распоряжению царя, и девиц, которых еще не представили царю (см.: Есф. 2:8—14), или не имевших детей. В данном случае мужчина хвалится тем, что его возлюбленная красивее всех женщин царского гарема (шестьдесят плюс восемьдесят составляет бесчисленное множество).

Глава III. Девы, как мученицы, занимают первое место между близкими ко Христу. Впрочем, да не подумает кто–нибудь, что прочее общество верующих отвергается, вообразив, будто мы только — одни девы — будем введены в наследие обетования, и не сообразив, что там будут разные сонмы и обители и разряды, сообразно с верою каждого. Это и Павел изображает так: иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд, и звезда от звезды разнится во славе: так и при воскресении мертвых (1 Кор. 15:41–42). И Господь свидетельствует, что не всем будут даны одни и те же почести, но одним Он присвояет царство небесное, другим обещает наследие земли, иным созерцание Отца (Мф. 5). Так и здесь Он предвозвещает, что святый сонм дев, как первый разряд; войдет вместе с Ним в покой новых веков, как бы в брачный чертог. Ибо они принадлежат к мученикам, перенося телесные тягости не какое–нибудь краткое время, но страдая во всю жизнь, и не убоявшись подвизаться поистине олимпийским подвигом девства; посему они, как сопротивляющиеся жестоким пыткам удовольствий, и опасениям и скорбям и другим бедствиям человеческого нечестия, прежде всех получают почести, занимая лучшее место обетования. Притом эти только души Слово называет своею избранною и истинною невестою, а прочие — сожительницами и девицами и дщерями, в следующих словах: есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа! но единственная она, голубка моя, чистая моя, единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей. Увидели ее дочери (Θνγατέρες, LXX), и превознесли ее, царицы и наложницы и восхвалили ее. Т.е. хотя много есть дщерей Церкви, но только одна есть избранная и возлюбленнейшая в очах Его больше всех; это — сонм девственниц. Глава IV. Объяснение места из книги Песнь Песней – Царицы — души святых, живших до потопа. — Сожительницы — души пророков. — Божественное семя для рождения духовных плодов в книгах пророков. — Как бы тайный брак Слова с пророческими душами. Если же кто недоумевает, находя эти слова (Писания) еще недостаточно объясненными, и желает, чтобы они были полнее раскрыты в духовном их смысле, что такое царицы и девицы, то мы скажем, что они могут относиться к тем, которые от начала в течение веков отличались праведностью, как–то: жившие прежде потопа, жившие после потопа и жившие со времени Христа. Так невеста есть Церковь, а царицы — те царственные, угодившие Богу души, которые жили прежде потопа, т. е. времен Авеля и Сифа и Эноха; сожительницы же — души живших после потопа пророков, с которыми Господь, вступая в общение как с сожительницами, прежде нежели Церковь соединилась с Ним, сеял в них истинные глаголы нетленного и чистого любомудрия, чтобы они, зачавши веру, родили дух спасения (Ис. 26:18) LXX. Ибо такие плоды, приносящие приснопамятную славу, рождают те души, с которыми входит в общение Христос. Если вы, девы, захотите взглянуть в писания Моисея, или Давида, или Соломона, или Исаии, или последующих пророков, то вы увидите, какие спасительные для жизни плоды свои оставили они вследствие общения с Сыном Божиим. Посему Слово (Божие) мудро назвало души пророков сожительницами, потому что Он имел общение с ними не так явно, как с Церковью, за которую совершено заклание упитанного тельца (Лк. 15:23). Глава V. Шестьдесят цариц: почему исчислено шестьдесят, и почему они названы царицами? Превосходство святых первого века. Кроме того, чтобы ничто из необходимого не ускользнуло от нашего внимания, нужно объяснить, почему исчислено цариц шестьдесят, сожительниц восемьдесят, девиц столько, что и сосчитать нельзя, а невеста одна. И во–первых надобно сказать о шестидесяти. Здесь шестьюдесятью царицами, я думаю, называются те, которые от первозданного до Ноя преемственно угождали Богу, потому что они не имели нужды в предписаниях и законах для спасения, так как для них было еще недавним устройство мира в шесть дней. Они помнили как Бог сотворил мир в шесть дней и что произошло в раю, как человек, получивши заповедь не касаться древа познания, пал, быв увлечен виновником зла (Быт. 3:3). Посему (Писание) символически и назвало шестьюдесятью (εξήκοντα) царицами эти души, которые вскоре по сотворении мира преемственно питали любовь к Богу и были, если можно так выразиться, почти порождениями первого века и близкими к шестидневному творению, потому что они жили, как я сказала, непосредственно после шести дней (εξήμεςον) творения. Ибо они пользовались великою честью, беседуя с ангелами и часто созерцая Бога наяву, а не во сне. Посмотрите, какое дерзновение имел пред Богом Сиф, какое Авель, какое Енос, какое Энох, какое Мафусал, какое Ной — первые любители правды и первые из первенцов, написанным на небесах (Евр. 12:23), наследовавшие царство, как некоторый начаток растений во спасение, как произросший ранний плод Богу. Впрочем об них довольно. Глава VI. Кто такие восемьдесят сожительниц? Преподанное пророками учение о воплощении. Еще надобно сказать о сожительницах. У тех, которые жили после потопа, познание Бога было более отдаленное, и они имели нужду в другом учении, которое послужило бы им врачевством и помощью при распространявшемся идолопоклонстве. Поэтому, чтобы род человеческий не был омрачен забвением добра, Бог поручил Сыну Своему внушить пророкам будущее пришествие Свое в жизнь во плоти, во время которого возвестится радость духовного восьмого дня (ογδοάδος) и ведение, доставляющее отпущение грехов и воскресение; ибо чрез него отсекаются человеческие страсти и тление Здесь разумеется христианское крещение, которое соответствует ветхозаветному обрезанию, совершавшемуся в восьмой день после рождения младенца.. Поэтому ряд пророков со времен Авраама, по важности обрезания, в котором заключается восьмеричное число и от которого зависит и закон, назван восьмидесятью (ογδοήκοντα) сожительницами, так как прежде обручения Церкви с Словом, они первые, восприявши божественные семена, предвозвестили духовное обрезание в восьмой день. Глава VII. Девицы — древние праведники. Церковь — единственная невеста, превосходнее всех прочих. Затем девицами, которым нет числа, называется множество тех, которые жили праведно под руководством высших и юношески и усердно боролись со грехом. Но из них ни царицы, ни сожительницы, ни девицы не сравниваются с Церковью. Ибо она, совершенная и избранная преимущественно пред всеми ими, состоящая и соединенная из всех Апостолов, есть невеста, превосходящая всех красотою цветущей юности и девства. Посему она и ублажается и восхваляется другими, так как она обильно и видела и слышала то, чего те желали хотя бы на короткое время видеть, но не видели, и слышать, но не слышали. Блаженны, сказал Господь ученикам, очи ваши, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Мф. 13:16–17). Потому пророки и ублажают Церковь и удивляются ей, что, чего они сами не сподобились слышать и видеть, того она удостоилась и сделалась причастницею. Ибо шестьдесят цариц, и восемьдесят наложниц, и девиц без числа: но единственная она, голубка моя, чистая моя. Глава VIII. Человеческая природа Христа — единственная голубка Его. Иначе можно разуметь под невестою пречистую плоть Господа, для (восприятия) которой Он оставил Отца, снизошел сюда, соединился с нею и вместился в ней вочеловечившись. Образно она названа голубкою потому, что это животное ручное, домашнее, и охотно живущее вместе с людьми. Ибо она одна, так сказать, оказалась чистою и непорочною и превосходящею всех добротою и красотою праведности, так что никто даже из высоко угодивших Богу не может стать подле нее по сравнительному достоинству добродетели. Посему она и удостоилась быть соучастницею царства Единородного, сочетавшись с Ним. И описанная в сорок четвертом псалме царица, из многих ставшая одесную Бога, облеченная в золотое украшение добродетели, которой красоты возжелал Царь, есть, как я сказала, та пречистая и блаженная плоть, которую само Слово вознесши на небеса посадило одесную Отца, облеченную в золотую одежду, т. е. в нетленные свойства, которые символически названы золотыми украшениями (Пс. 44:14) LXX; ибо эта одежда составляется и сплетается из различных совершенств (как то: девства, мудрости, веры, любви, терпения и прочих добродетелей), которые, прикрывая неблаговидность плоти, украшают человека золотым украшением.

шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц. Возможно, речь идет о гареме царя, а возможно, это поэтический прием, использованный с тем, чтобы подчеркнуть ни с чем не сравнимое превосходство невесты над всеми женщинами и девушками.

Поэтому и получается, что Писание упоминает, что некоторые из патриархов имели одновременно много жен, а некоторые, когда умирали одни жены, брали себе других; это надо понимать иносказательно - в том смысле, что одни могли обладать одновременно многими добродетелями, а другие начинали упражняться в следующей добродетели не прежде, нежели доведут предыдущую до совершенства. Потому говорят, что Соломон имел одновременно много жен.

Здесь заключается бесспорное указание на непосредственное отношение содержания книги Песнь Песней к истории царя Израильского Соломона: как здесь ст. 8, так и 3 Цар. 11, имеем свидетельство о множестве жен у Соломона; меньшее же число его жен, показанное в книге Песнь Песней, по-видимому, говорит о сравнительно раннем написании Соломоном нашей священной книги, — когда многоженство у него еще не развилось до степени страсти и не сопровождалось еще теми гибельными последствиями, которые имели место в его старости (3 Цар. 11:4). Упоминание о многих женах Соломона сделано с целью отметить высокое превосходство Суламиты над всеми ими; превосходство это признается даже всеми соперницами ее (ст. 9). В этом отношении Суламита разделяет блаженную судьбу «добродетельной жены» Притч. 31:28.

(ц-сл. 6:7) «Шестьдесят суть цариц и осмьдесят наложниц, и юнот, имже несть числа:» Известно, что многочисленны и различны роды благочестивцев. Иные выше, иные ниже. Один получал пять талантов, другой два, третий только один (Мф. 25:15). Итак, под именем Невесты мы должны разуметь тех душ, которые усовершенствовались во всякой добродетели, которые из единой только любви к Жениху все делают и все терпят. Таков был Павел, который говорил: «Известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни ангели, ни начала, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 8:38–39) Сии-то, говорю, и ему подобные, исполняющие долг свой из единой любви ко Христу, украшаются титулом Невесты. Но есть некоторые, кои, как бы наемники, из чаяния наград подъемлют труды благочестия. И сии-то, я думаю, здесь называются царицами, потому что они, быв побуждены надеждой вечного Царствия, прилепляются к Жениху. «Шестьдесят суть цариц и восемьдесят наложниц.» Под наложницами разумеются из одного страха вечных наказаний повинующиеся закону Божию. «И юнот, имже несть числа.» Юноты? Это те беспечные и нерадивые, кои не горят любовью к Жениху, ни заняты желанием Царствия вечного, ни поражаются страхом ада, но проводят жизнь распутную, принимая, впрочем, догматы веры и гнушаясь всяким другим учением и ересью. Таковых великое множество. «И юнот, имже несть числа.» «Несть числа» не только по причине множества, но и потому, что они не заслуживают исчисления. «Шестьдесят цариц и осмьдесят наложниц, и юнот, имже несть числа,» но всех сих превосходит Невеста: