Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 21, стих 22. Толкования стиха

Души праведных, облеченные прославленными телами, будут воспринимать непосредственное впечатление величия Божия. Как говорит апостол Павел, святые узрят Бога лицом к лицу (1 Кор. 13:12).

Что такое храм? По слову Самого Господа, это дом молитвы и дом Отца Небесного (см.: Мф. 21:13; Мк. 11:17; Лк. 19:46; Ин. 2:16). Это - Его место (см.: Ис. 56:5; 3 Цар. 8:29), выделенное для сего на земле, где мы, постоянно изменяющие Ему и в жизни своей, так сказать, уходящие от Него, приходим к Нему и предстоим пред лицом Его, вознося уже к Нему свое сердце (ср.: Имамы ко Господу) и принося свои молитвы. Спрашивается: будет ли нужда в таком храме там на небе? И конечно, мы должны сказать: нет, так как весь город святой, без единого пятна, без единого, говоря по-земному, аршина или вершка, будет всецело Его местом, Его скинией - жилищем, общим у Него с возлюбленными чадами Его. Нет, больше того: «Он Сам - и храм святых, и обитатель, по обещанию, в них живущий и ходящий (см.: 2 Кор. 6:ι6)»’. Точно так же и солнце, и луна, вообще светила небесные, нужны нам теперь для освещения, потому что без них земля наша и все мы сами окутаны были бы непроницаемым мраком. Но какая нужда в них там, где вечно сияет Солнце Правды - Христос Бог наш и вся Троица?! Знаем мы из видений святых (например, преп. Серафима), что уже для наших чувственных глаз при свете сияния Божественного самый свет солнечный бывает как свет слабого светильника, желтоватый, а не ярко-светлый; но ведь это - лишь приспособление к нашей немощи, лишь отражение того высшего и истинного, духовно-небесного, света. Там же, в горнем будущем Иерусалиме, слава Божия осветит его в истинной своей природе, в той степени яркости и силы, которых мы теперь и представить не можем. И митр. Филарет даже в добавочных словах Апокалипсиса: и светильник его Агнец - видит указание на «некоторое снисхождение и умерение света неприступного», ибо «сие совершает там, - говорит он, - открытый свет Богочеловека Иисуса, Который Своим человечеством низводит и умеряет свет Божества, а Своим Божеством просвещает и блаженно- творит человечество» (из слова на освящении градо-клинского соборного храма).

Стих 24-й указанием своим, что во свете этом будут ходить спасенные народы, еще раз подтверждает светлую нашу надежду на то, что не только нарочитые угодники Божии - ведомые святые Ею, но и великое множество вообще не изменивших Ему христиан тем или другим путем, рано или поздно, сразу ли после телесной смерти или и после известного срока пребывания в преисподней, по молитвам Церкви о них, но все спасутся, кроме лишь тех, кои повинны грехом богопротивления и упорного и сознательного закоснения.

Еще одна особенность данного места заключается в том, что дважды здесь сказано о том, что принесена будет туда, в горний Иерусалим, в Церковь торжествующую, слава и честь сначала царей земных, затем и самых народов. Конечно, усугубление это не случайно и призывает нас глубже вдуматься в него.

Несомненно, что разумеется здесь не земная наша слава, знакомого хорошо всем нам типа, не триумфы, не популярность, не памятники рукотворные. Недаром ведь Господь в похвалу своим апостолам ставил их отвержение миром: Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин. 15:19). И о Себе, мы знаем, Господь сказал: Славы от человек не приемлю (Ин. 5:41), и это является законом и для нас. И понятно почему: ведь слава эта - дым, мираж, видимость одна. И в то же время слава эта - поблажка эгоизму и гордости человеческой, т.е. определенная помеха для спасения. И наконец, эта слава всегда связана с человекоугодием, а знаем мы слово апостольское: Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10). Нет, неоспоримо, что Богу принести можно лишь то, что действительно ценно и прочно, только то, что является правдой и подлинною честью для христианина. Мы знаем славу ап. Павла; и сам он писал, что соблюдается ему венец правды, который воздаст ему в день он Господь, Праведный Судия (2 Тим. 4:8)*. Итак, венец этот, явная и заслуженная у апостола подвигом добрым слава будет ему воздана Самим Христом; и несомненно, она-то и относится в первую очередь к той славе, которую «принесут с собою» в Новый Иерусалим «победившие» обитатели его. Туда же будут принесены венцы мучеников и мучениц, нимбы мужей богоносных, величие патриархов, христоподобная прославлен- ность истинных пастырей, начиная с вселенских церковных светил. И не должны ли мы в этом случае в первую очередь отнести к приносящим честь свою туда царям опять-таки апостолов Христовых, тех, кто воссядет на Небесных престолах (значит - как цари) и в самом славном Втором пришествии Его?! Так, с полными руками предстанут туда как щедрые дарители на земле все те, кто собирал себе, в подвигах добродетели христианской, сокровищницу на небеси. А среди них, конечно, и внешне царствовавшие здесь - так, как Константин Великий и Равноапостольный Владимир или Александр Невский, сумевшие самое царственное служение свое сделать разновидностью все того же великого и совершеннейшего подвига христианского. Честь же и слава народов (отдельно) указывается здесь, можно думать, потому, что ведь и у каждого народа есть свой собственный тип, и именно тип духовный, положительный или отрицательный - в зависимости не только от постановки исторической жизни, но и проникающих данную нацию стремлений. И вот земная, по типу, слава их также проходит с шумом, ибо и при большом, внешнем треске ее она, рождаясь в пустоте и от пустоты, впусте и проходит. Но есть и иная слава в них - слава общенародного доброделания, народных заслуг (как высмеиваемые теперь пошлостью человеческой подвиги любви христианской в освобождении братьев-славян русскою кровью). Та слава, несомненно, воспомянется пред Богом и пойдет и в вечный Небесный Иерусалим. Недаром обреченная на гибель Сербия такою благодарною памятью прославляет царя-мученика за спасение свое.

Ворота его не будут запираться... Нужно себе представить, чем являлось это запиранье ворот в те времена, когда в них была реальная нужда и порождений ею всеобщий исторический обычай. Это - постоянное ожидание врагов и опасности; это - наглядное выражение давящей стесненности, ограниченности, невозможности выйти на ширь, простор и свободу. И вот то же самое, говорят нам люди духовного опыта, бываети в самочувствии грешника, которого сковал и оседлал порок и у которого даже на глаза от предрассудков и пристрастий порочных налегли и не дают видеть по сторонам неустранимые шоры. А там, в небесных обителях, напротив, вечная свобода, необъятная ширь и простор; там - бесконечные горизонты и возможности для всякого жизненного развития, для утоления всех запросов, всех стремлений, всякой деятельности нашего богоподобного духа. «День же будет там, а не ночь, потому что ночь определится для грешников», - добавляет св. Андрей Кесарийский.

Стих 27: И снова подчеркивается, что войдут в этот великий и святой Божий город только те, кто этого достоин, - которые записаны у Агнца в книгу жизни, и этим еще раз отстраняется заблуждение всех тех, которые хотели бы ввести туда и диавола, и диаволоподобных богопротивников из нашего человеческого рода. Совершенно ясная и прямо необходимая по соображениям здравого разума истина эта еще более отчетливо и точно утверждается здесь и по самому тексту в прямом приложении ко всему этому разряду грешащих: И не войдет в него (в Иерусалим) ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи. Можно ли еще отчетливей и лучше обозначить этот, недопускаемый к блаженству, сознательно беззаконный тип?! Не .просто ведь сказано: грешащие ложью и подобными видами греха или даже мерзости нравственной. Нет: оттенено - преданные мерзости, преданные - значит, сердце свое отдавшие мерзости лжи, и именно потому, что по природе, по типу своему духовно-нравственному, они уже навеки выявили в себе эти отрицающие свет мрак и тьму, эту нечистоту как таковую. И тогда - действительно, как мы уже и приводили: Кое общение свету со тьмой; Христу с велиаром?.. (См.: 2 Кор. 6:14-15.)

Наш земной храм есть лишь икона будущего преображенного мира, поэтому, когда явится сам этот мир, нужда в иконе отпадет. Если сам город есть Святое Святых, то зачем нужен еще какой-то храм?

Обычно мы говорим, что человек, принявший Благодать Святого Духа, становится храмом Божиим (ср. 1 Кор. 6:19), но в этом стихе, наоборот, Сам Господь назван храмом. Можно думать, что апостол в очередной раз говорит здесь о совершеннейшем соединении святых с Богом: Господь пребывает в каждом святом как в храме, и святые пребывают в Нем как в храме. Может быть, именно об этом говорил Христос апостолам: «В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» (Ин. 14:20; 15, 4). Церковь есть Тело Христа, и каждый верный христианин – клетка Его Тела. В грядущей вечности святые и праведники будут собраны в Нем, в Его Теле, которое и будет для них храмом, или Небесным городом, или Новым Иерусалимом.

Храма не будет только тогда, когда явится (21, 1), потому что тогда сам Бог будет храмом в св. городе Иерусалиме небесном.

Какими чертами описывается внутренний быт обитателей града небесного?

Это значит, что религия небесная совершенно духовна и безобрядна. Там одна чистая и непокровенная истина будет прямо воспринимаема и сознаваема всеми; в материальном храме не будет нужды потому, что Господу Богу непосредственно будет воздаваемо поклонение в живом образе Сына Его, Господа Иисуса Христа. Во-вторых, город небесный не нуждается ни в каком освещении, ибо слава Божия осветила его, и светильник его Агнец (сравн. Ис. 60:19). Это значит, что каждый член церкви Божией на небе будет всецело объят Духом Божиим и обильно просвещаем светом боговедения и славы Божией; при сем лицезрение прославленного человечества Иисуса Христа будет источником неизреченного веселия в блаженном царстве Его. В-третьих, народонаселение града небесного есть самое разнообразное и смешанное, ибо все «спасенные народы будут ходить в свете Его, и цари земные принесут в него славу и честь свою» (сравн. Ис. 60:19), т. е. все обращенные ко Христу народы с своими благоверными и христолюбивыми царями окажутся в числе блаженных обитателей града небесного. В-четвертых, ворота небесного града «не будут запираться днем, а ночи там не будет» (сравн. Ис. 60:11). Это значит, что церковь небесная не будет ощущать нужды обезопашивать себя от каких-либо гонений и ночных нападений, ибо царствовать будет в ней не нарушаемый мир и полная безопасность. Наконец, тайновидец поставляет на вид тот общий внутренний признак, характерно отличающий церковь небесную от земной, что если в последней без нарушения ее общей святости добро живет все-таки вместе со злом, и плевелы растут вместе с пшеницей: то в церкви небесной совокупится и соберется из всех народов одно только доброе, славное и честное. Все же злое и грешное, накопившееся во все продолжение мировой истории, выделено будет отсюда и как бы слито в один смрадный водоем, нечистота коего уже не коснется никак и ни откуда обиталища блаженных духов.

В этом святом граде уже не будет особого храма (Откр. 21:22), так как вся вселенная станет единым храмом, а жизнь вечная будет непрестанным богослужением. Религия будущей земли будет вполне духовна и безобрядна. Наше служение есть сень и прообраз, – тогда же все явится совершенным и узрим Бога «лицем к лицу». Ему, живому Богу, в личности Сына Его Христа будет воздаваться поклонение (Откр. 21:24). В горнем Иерусалиме не будет никакого светила для освещения, ибо свет славы Сына Божия будет освещать все (Откр. 21:23; 22, 5). Все будут объяты этим невечерним, нетварным благодатным светом. В этом граде все спасенные от всех народов будут блаженствовать в ненарушаемом мире и славе (Откр. 21:23–27).

Мы знаем одно состояние человечества, когда не нужен ему храм: – это состояние новаго Иерусалима, под новым небом, на новой земле: но сие самое доказывает надобность храма в других состояниях, и именно в том, в котором теперь мы находимся. Как особенную, отличительную черту новаго Иерусалима, Тайновидец указует то, что в нем нет храма: «и храма не видех в нем» (Откр. 21:22). И, как-бы предусматривая, что сия необычайность покажется слишком поразительною и неимоверною, что будут спрашивать, как можно быть граду Божию без храма Божия, он тотчас объясняет, почему это так: «Господь бо Бог Вседержитель храм ему есть, и Агнец» (Откр. 21:22). Как-бы так сказал он: человечество там усовершено и возвышено до того, что твари не заграждают и не закрывают от него присутствия Божия; в сие святое присутствие входят там непосредственно, не имея нужды в особом святом месте, представительном сего присутствия. Нет нужды в храме: потому что человек живет в Боге и во Христе, как во храме, и в Нем Самом обретает без труда все, к чему мы подвизаемся проникнуть посредством храма. Если и там сотворенное око не объемлет света несотвореннаго, и потому нужно некоторое снисхождение и умерение света неприступнаго: то сие совершает там открытый свет Богочеловека Иисуса, Который Своим человечеством низводит и умеряет свет Божества, и Своим Божеством просвещает и блаженнотворит человечество.