Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 15, стих 1. Толкования стиха

Главы 15-я и 16-я тесно и неразрывно связаны между собой и говорят о последних казнях Божиих под именем семи язв и семи чаш-фиалов гнева Божия. Новое видение Иоанн созерцает все там же, на небе, но осуществление даваемого на небе и исходящего оттуда переносится, как и естественно, на землю, ибо по задаче своей и относится всецело к земле.

Не только великим, но и чудным наименовывает Иоанн свое новое видение, где показаны были ему последние земные страницы, последние судьбы истории земной, являющиеся карами для нечестивых. Эти кары-язвы имеются у семи ангелов и в числе семи же, чем означается, как не раз мы уже говорили, полнота и законченность и, так сказать, всеобъемлемость техсудов и путей, коими разрешается то ложное направление этой человеческой истории, которое началось изменой человека Богу в раю и прошло чрез всю земную историю под смертоносным водительством богоборной и злой диавольской силы. Как свет физически не терпит тьмы, но с необходимостью изгоняет ее явлением своим, так и Правда и Любовь Божии не терпят этой лжи и злобы, этого нравственного мрака. И это-то, сожигающее все скверное и темное, действие Божественной силы и называется здесь, как и вообще в Писании, яростью Божией.

И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.:

«великое и чудное» – может быть, великой и чудной именуется здесь миссия семи Ангелов, заключающаяся в исполнении последних судов на земле и завершении истории мира.

Кроме того, эти слова могут относиться и к самому видению исполнителей этой миссии, то есть Ангелов, сияющих небесной славой (ср. описание Ангелов в 10, 1 и 18, 1).

«семь Ангелов» – некоторые считают, что речь идет здесь о семи высших Архангелах, вечно предстоящих перед Богом. Как ранее в 8, 2 им было дано семь труб (см. комм.), так теперь семь чаш.

«семь последних язв» – главное значение слова «πληγή» – «удар». Таким образом, семь язв – это семь нанесенных ударов.

"И увидел я (говорит Тайнозритель) иное знамение на небе, великое и чудное – семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия». После призвания к престолу Божию избранных Израилевых жатва пшеницы продолжается во всем христианском мире, ибо скрывшиеся в непроходимых дебрях и пустынях после кратких испытаний скоро вземлются от земли как победители зверя. Тайнозритель созерцает это, когда говорит: «И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его, и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца...» (Откр. 15:2–4). Что такое «стеклянное море, смешанное с огнем»? По изъяснению св. Андрея Кесарийского, «стеклянное море, смешанное с огнем», означает множество спасаемых и чистоту этих блаженных существ, а также светлость святых. К этому можно присовокупить, что прозрачность стеклянного вещества, смешанного с огнем, может эмблематически означать, кроме всего указанного еще и ревность по Боге, проявленную во время земной жизни святыми, которые все в большей или меньшей мере уподоблялись св. пророку Божию Илии, ревность которого о славе Божией вознесла его в огненной колеснице, как бы на небо. Отчего, как бы на небо? Оттого, что тогда, прежде Креста, небо еще не было отверсто даже для величайших ревнителей славы Божией. Тайнозритель же созерцает видение стеклянного моря, смешанного с огнем, при кончине мира, когда Крестом Христовым давно уже был открыт рай для всех ревнителей славы Божией – малых и великих. В числе этих ревнителей славы Божией высшее место будет принадлежать тем, которые при кончине времен победят зверя и образ его, как возлюбившие славу Божию более, нежели славу человеческую, и скорбь, и тесноту гонения более, нежели комфорт и выгоды общежития под властью врага Божия. Откуда же видно, что эти последние будут первыми? Из тех же слов Откровения, ибо сказано, что они «стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца». Из этого следует, что они поставлены выше, чем все прежде их бывшие ревнители благочестия, и потому, что соблазн, среди которого они подвигом добрым подвизались, был больше всех прежних, кроме разве тех лишений, которым подвергал себя Иоанн Креститель. «Гусли Божии», по изъяснению того же толкователя Апокалипсиса, выражают гармонию добродетелей в благоустроенной жизни святых Божиих человеков, или согласие, какое видно у святых между словом истины и делом правды, когда человек преобразуется благодатью и воссозидается во образ Сына Божия. Ибо тогда совершенно в него вселяется, в нем живет, в нем владычествует, в нем покоится, его освещает Святый и во святых Почивающий, в котором и есть совершенство премирной гармонии – гусли Божии.