Левит, Глава 19, стих 17. Толкования стиха

К ме Теперь мы исследуем, если угодно, меру Моисейской честности и славу справедливости по закону. Кто правильно старается уловить знание справедливого и считает за важное отличаться любовью к братиям, тому прилично являться непоколебимым и стойким и таким, каков он есть в действительности, не шатким и не легкомысленным, не поддельною обладающим честностью и желающим как бы шкурою овцы прикрыть образ волка, напротив – ему надобно стараться сохранять чистою и безукоризненною свободу своего нрава. Поэтому закон говорит: «Не ходи переносчиком в народе твоемююю и не враждуй на брата твоего в сердце твоем» (Лев. 19:16-17). То же внушает он и иначе: «в одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся», – говорит он (Лев. 19:19). И еще: «Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе» (Втор. 22:11): потому что поистине это дело весьма ужасное и превышает всякое порицание – обман и коварство под видом честности; этим чрезвычайно гнушается Бог, и этому родственно двоедушие и как бы двойственность и переменчивость мысли, чем всего более приводится в гнев Божественный и беспримесный Ум. Он сказал в одном месте о некоторых: «Язык их – убийственная стрела, говорит коварно; устами своими говорят с ближним своим дружелюбно, а в сердце своем строят ему ковы. Неужели Я не накажу их за это? говорит Господь; не отмстит ли душа Моя такому народу, как этот?» (Иер. 9:8-9.) И Давид говорит также, что «взыдет на гору Господню... неповинен руками, и чист сердцем, ... иже не ульсти языком своим и не сотвори искреннему своему зла» (Пс. 23:3-4:14:3). Итак, закон запрещает, как весьма постыдное и противное дело, ходить в коварстве, то есть решиться проводить жизнь лукаво и подделываясь под образ справедливости, вредить братиям, презревши законы любви. Он не дозволяет нам также иметь одежду, вытканную из двух веществ, загадочно указывая этим, чтобы мы остерегались иметь как бы двойное на уме: говорю о двойном внутреннем и мысленном, о проклятом человекоугодии, которое как бы сплетается из двух стремлений, немалое имеющих между собою различие. Ибо что такое или какова жизнь лицемеров? Не состоит ли она в том, чтобы только в глазах людей являться добрыми и быть таковыми по-видимому, а не по истине? 

Палладий. И очень. 

Кирилл. Итак, это двойной нрав, вытканный из неодинаковых хотений. Но божественный Давид одобряет человека однонравного и о нем говорит, что он удостаивается защиты свыше: Господь, – говорит он, – «вселяет единомысленныя в дом» (Пс. 67:7). "Рассыпает, – сказано также, Бог кости человекоугодников» (Пс. 52:6): гнушается же этим и Павел, говоря: «У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1:10). 

Палладий. Да кому же не ясно, что поистине нелепо и весьма далеко от точной правильности двоедушие и лицемерие? 

Кирилл. Итак, подлинно плод любви, безукоризненно настроенной и приличествующей мужу справедливому и доброму, чуждаться коварства.