Левит, Глава 11, стих 1. Толкования стиха

Кирилл. Так заметь, что с пользою указав бесчисленные виды скотов, а также и пернатых, и плавающих, одни признает оно скверными, как нечистые, а другие приемлет и избавляет от порицания, дабы хорошо ведали служащие Богу, что делая, не будут приняты, а от чего разумно воздерживаясь, далеко будут от порока и будут светлы и достоприятны, и почтены по определению свыше. Закон же у нас о сем таков: «И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря им: скажите сынам Израилевым: вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле: всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез, и который жует жвачку, ешьте; только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта: верблюда, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и тушканчика, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас, и зайца, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и свиньи, потому что копыта у нее раздвоены и на копытах разрез глубокий, но она не жует жвачки, нечиста она для вас; мяса их не ешьте и к трупам их не прикасайтесь; нечисты они для вас» (Лев. 11:1-8). Между тем Христос весьма ясно говорит: «то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15:11), Сказано, также божественному Петру, когда с неба спускаема была за четыре угла плащаница, в которой, как написано, были всякие четвероногие и пернатые: «встань, Петр, заколи и ешь»; а когда ученик воскликнул, страшась еще запрещения закона и говоря: «Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого.... Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым» (Деян. 10:11-15, ср. Иез. 4:14). Пишет и божественный Павел: «Пища не приближает нас к Богу» (1 Кор. 8:8). Таким образом ясно, что закон отнюдь не считает нечистым что-либо из существующего, а признает, что «Для чистых все чисто» (Тит. 1:15); но весьма разумно, применяя естественные свойства каждого животного к качествам нравов человеческих, приносит немалую пользу. А что истинно и несомнительно то, что говорю, это можешь ты понять еще и из следующего. Должно гнушаться, постановил он, того, что всеми осуждено, как-то: верблюда и хирогриля (тушканчика), врана ночного и лилика (морская птица), халавотиса (род ящерицы) и мигали (землеройка) (Лев. 11:4-5:17:30), и еще более мерзкого, нежели это. Разве не ясно в сем намерение Законодателя, друг мой?

 

Палладий. Совершенно ясно. 

 

Кирилл. Итак, надобно с уменьем переносить то, что по природе присуще некоторым из бессловесных животных, на качество нравов, так как каждое из них, можно сказать, как бы изображает в себе нрав какого-либо человека и обозначает, какими обладает он свойствами. Так разве не обыкли и мы людей чрезвычайно пылких и сильных, и смелостью превосходящих других называть вепрями, или львами, или именем какого-либо другого из таковых животных, а людей кротких и спокойных и имеющих уступчивый характер называть овцами и голубями, и иногда венчать именем Тишины (морская нимфа), заимствуя приличествующее характеру каждого обозначение от более явного? 

 

Палладий. Правда.  

В этих главах Моисей говорит о различении чистого и нечистого, что является основополагающим и для понимания всей Библии. Иегова, святой Бог Израиля, требует от Своего народа святости; нечистый человек или человек, соприкасавшийся с нечистотой, должен был воздерживаться от публичного поклонения до тех пор, пока не очистится. Бог представляет Собой совершенную жизнь, поэтому отклонение, которое предполагало смерть или могло привести к ней, было признаком нечистоты: болезнь, тленность, разложение. Жизнь и смерть не должны смешиваться, и поэтому нечистое ни при каких условиях не может войти в Божие присутствие. Физическая чистота естественным образом сочетается с нравственной. Все постановления в гл. 12-16 должны выделить народ Божий из среды других народов, воспитать в нем особую бдительность и осторожность по отношению к возможным осквернениям. Моисей обучает израильтян принципам чистоты, определяя их более конкретно. У библейских авторов нет прямых указаний на то, что лежит в основе классификации животных по принципу чистоты или нечистоты. Возможно, дело в том, что плотоядные животные и хищные птицы питаются мясом других животных вместе с их кровью, что строго запрещается человеку (7,26). В богословском смысле чистые создания символизировали израильтян, тогда как нечистые символизировали язычников. В жертву можно было приносить только чистых домашних животных, поскольку жертвенное животное замещало того, кто приносил эту жертву.

Прежде, чем Израиль, богоизбранное общество Иеговы, начал жить новою теократическою жизнью по Синайскому закону, он должен был быть предохранен от разного рода нечистого (Лев. 15:31), как-то: 1) от употребления в пищу нечистых животных (гл. 11); 2) от нечистоты, связанной с половою человеческою жизнью (гл. 12 и 15); 3) от нечистоты проказы (гл. 13–14). Законы о всех этих предметах даются Моисею совместно с Аароном (Лев. 11:1; Лев. 13:3; Лев. 15:11), так как именно священники обязаны были научать сынов Израилевых всем им, в особенности в отличении священного от несвященного, чистого от нечистого (Лев. 10:10–11). Что касается причины или основания признания в частности целой группы животных нечистыми, то здесь прежде всего, — как и относительно и других видов ритуальной нечистоты древнееврейской, — имеет силу инстинктивное, органическое нерасположение или отвращение человека к известным породам животных и птиц, именно к породам плотоядным и питающимся падалью; потому-то разделение животных на чистых и нечистых не только встречается в библейской древности задолго до Синайского закона — в истории Ноя (Быт. 7:2; Быт. 8:20), но и существовало у других народов древности — египтян, арабов, персов, индусов, конечно, с своеобразными видоизменениями в частностях. Затем, физическая нечистота, естественно, служила образом нравственной нечистоты; Иегова, святый Бог Израилев, требуя от Своего народа святости, воспрещает ему употребление в пищу и даже соприкосновение с нечистою пищею и вообще с ритуально нечистыми предметами (ср. Лев. 11:34–35; Исх. 22:30; Втор. 14:21; Чис. 5:3; Втор. 23:15). Этого рода постановления должны были выделять народ Божий из среды других народов, воспитывая в нем особую бдительность и памятование о воле Иеговы и чуткую осторожность к возможным осквернением. Действительно, по свидетельству Тацита, законы иудейские о чистой и нечистой пище воздвигли великое средостение между иудеями («separati epulis, discreti cubilibus», Hist. V, с. 5) и другими народами древности. В новое время, по почину Г. Спенсера и др., в Библейских понятиях «чистого» и «нечистого» признают (Nowack, Benzinger, Baentsch и др.) позднейшую дифференциацию древнего первобытного понятия «табу» (доселе сохранившегося у австралийцев и др. дикарей), обозначавшего одновременно и святое, и нечистое, позже же, с развитием религиозного сознания в Израиле, все чистое и святое приурочено было к культу Иеговы, а все нечистое — к культу демонов и тотемов. Некоторую вероятность эта теория имеет, но в целом принята быть не может, как вносящая в развитие ветхозаветного Царства Божия закон чистой натуральной эволюции. Частные мотивы запрещения тех или иных животных более подразумеваются, чем прямо высказываются.

(Основание толкования закона о нечистоте - аллегорическое изображение людей) А что не без основания разумеет сие таким образом, свидетельствует история Деяний. Ибо, как сказано, блаженный Петр видел плащаницу, по четырем краем спущаемую, «в ней же бяху вся четвероногая земли и птицы небесныя». И слышал он голос, вещающий: востав, Петре, заколи и яждь. Когда же Петр сказал:никакоже, Господи, яко николиже ядох всяко скверно или нечисто, — Владыка Бог изрек: яже Бог очистил есть, ты не скверни (Деян. 10:11, 15). А что сказано сие ради Корнилия, еще язычника и желающего себе спасения, сие объясняется последующим. Но и Господь сказал апостолам: «многие придут к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы» (Мф. 7:15); а иудеев назвал «порождения ехиднова» (Мф. 23:33). И апостол говорит: «блюдитеся от псов» (Флп. 3:2); и пресвитерам ефесским сказал: «вем, яко по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, не щадящии стада» (Деян. 20:29). И пророки одних называют «конями женонеистовыми» (Иер. 5:8), а других — змиями и племенем аспидов парящих (Ис. 30:6). И Господь говорит еще: «подобно есть Царствие Небесное неводу ввержену в море и от всякого рода рыб собравшу» (Мф. 13:47), и: «идеже труп, тамо соберутся орли» (Мф. 24:28). Посему толкование наше согласно с разумом Божественного Писания. И таковую-то пользу из сего приобретаем мы, а иудеям тем же самым доставляема была польза другого рода. На две части разделяя животных земноводных, и птиц, и живущих в водах, и называя одних нечистыми, а других — чистыми, Моисей убеждает ни одного из них не признавать Богом. Ибо кто из здравомыслящих назовет Богом или нечистое, чего с ненавистью отвращается, или приносимое в жертву истинному Богу и самим приносящим снедаемое?