Книга Руфь, Глава 1, стих 19. Толкования стиха

Описывая столь возвышенно сладость созерцания, вы заново вызвали у меня стенания о моём падшем состоянии, потому что я слышу, что потерял внутри, пока поднимался, хотя и незаслуженно, внешне к вершине правила. Так знайте, что меня душит столь великая боль, что я с трудом могу говорить: мрачные тени печали застилают глаза моей души. Всё, на что падает взгляд, печально; всё, что радует сердце, мне представляется жалким. Размышляю о том, до какой удручающей высоты внешнего роста я дошёл, падая с самой вершины моего покоя. И будучи за грехи мои посланным в изгнание трудов от лица Господа, я вместе с пророком говорю словами как бы разрушенного Иерусалима: плачу я; око мое, око мое изливает воды, ибо далеко от меня утешитель (Плач. 1:16). Ибо я, добрый мой человек, будто бы потерял своих сыновей, потому что за земными заботами оставил дела праведности. Потому не называйте меня Ноеминью, то есть «красивой», а называйте меня Марою, потому что я полна печали.

Весь город. Несмотря на свое значение в истории Израиля, Вифлеем никогда не был большим городом. Во все времена численность его населения не превышала нескольких сотен человек, а в тот период, вероятно, была еще меньше.

Весь город удивлялся, что на долю этой женщины, имя которой так не соответствовало постигшим ее обстоятельствам (см. ком. к ст. 2), выпала такая тяжелая судьба. Вместе с ней все приходят к заключению, что так устроил Бог. Но почему Он заставляет страдать тех, кто Ему послушен, остается загадкой книги (ср. кн. Иова). Книга не рассматривает вопрос о природе и назначении зла и страданий: они допускаются Божественным провидением и Господь знает, для чего Он это делает.

Прибытие Ноемини в Вифлеем после десятилетней отлучки, притом без мужа и сыновей, естественно, произвело впечатление в немногочисленном, конечно, населении, и особенно женщины с удивлением говорили (евр. tomarnah, женского рода): ужели «это Ноеминь?» (греко-славянский перевод точнее, чем Vulg.: «haec, est illa Noemi» и русский).