Книга пророка Варуха, Глава 4, стих 36. Толкования стиха

В нашем повседневном языке очень употребительно понятие «ориентация». Чаще всего его связывают с представлением об определенном «направлении». Тот, кто «теряет ориентацию», теряет из вида направление и цель. Едва ли кто еще помнит, что «ориентация» означает не что иное, как направление на восток. «Сориентироваться» — значит повернуться к Востоку, к восходу солнца (anatolé).

Немногие сегодня, кроме специалистов по литургике, знают, что все христианские храмы «ориентированы» или, вернее, должны быть ориентированы на востокConstitutiones Apostolicae II, 57, 3 (Funk)., ибо христиане с древних времен имели обыкновение молиться, поворачиваясь к Востоку.

Этот поворот к Востоку во время молитвы имел для святых отцов столь важное значение, что на нем следует остановиться подробнее. Ориген в этом отношении категоричен: нет никакой причины, которая могла бы помешать христианину поворачиваться во время молитвы на восток!Ориген. О молитве, § 32 (Цит. изд. С. 160). И следовательно, вопрос, почему необходима такая ориентация, не нов.

Вопрос: «Если Бог, Господин всей вселенной, при творении Своем расположил все по кругу, почему и Давид призывал нас славить Господа во всех местах владычества Его (Пс. 102:22), как и апостол заповедал нам, чтобы во всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки (1 Тим. 2:8), отчего же тогда мы возносим Богу молитвы и гимны, обращаясь к той стране света, где восходит солнце, считая то делом достойным и полагая ту страну жилищем Божиим? И кто научил христиан этому обычаю?»

Ответ: «У нас то, что более всего достойно поклонения, предназначено для почитания Бога, и поскольку, по мнению людей, восток достойнее всех прочих стран света, поэтому в час молитвы мы склоняемся к востоку. Как правой рукой мы благословляя полагаем печать во имя Христово на тех, кто нуждается в этой печати, ибо правая рука почитается более достойной, чем левая, хотя и отличается от нее только по положению, а не по природе, так и восток обладает большей честью в творении и потому предназначен для поклонения Богу.

Тот факт, что мы произносим наши молитвы, поворачиваясь на восток, никоим образом не противоречит слову пророка или апостола. И в самом деле, для молящегося восток поистине имеется „во всяком месте“. И поскольку мы молимся, повернувшись туда, куда устремляется наш взгляд, ибо невозможно в момент молитвы смотреть на четыре стороны, то мы совершаем поклонение, обращаясь взглядом в одну сторону творения. Мы поступаем так не потому, что только эта сторона является творением Божиим, и не потому, что только она предназначена стать жилищем Божиим, но лишь потому, что именно она предназначена быть местом того поклонения, которое мы воздаем Богу.

Обычай молиться Церковь восприняла от тех, от кого она получила и указание на место, где следует молиться, то есть от святых апостолов»Pseudo-Justinus Martyr, Ouaestiones et respon-siones ad ort. hodoxos, 118.Frage (BE II4. C. 129 и след.)..

Вопрос, затронутый здесь, более чем оправдан. Несомненно то, что евреи поклонялись Богу в Иерусалиме, а самаряне — на горе ГаризимСм. Ин. 4:20., а когда благочестивый еврей находился вне святого города, он поворачивался в сторону Иерусалима, где был расположен храм БожийСм. Дан. 6:10.. Но с приходом Христа в принципе упразднилась эта ориентация, связанная с определенным местом. «Место» присутствия Божия — сам Христос. «Истинные поклонники Отца» отныне и впредь будут поклоняться Ему в духе и истине (Ин. 4:23).

Неизвестный автор «ответов» заявляет без всяких оговорок, что обычай (éthos) христиан поворачиваться на восток во время молитвы основывается на установлении (thései) человеческом, а не природном (phýsei). Но почему люди, и христиане в первую очередь, считают «восток» более достойным поклонения по сравнению с другими странами света, он нам не объясняет; другие отцы — более ранние и более поздние — говорят об этом подробнее. Интересно замечание о том, что мы всегда наклоняемся в направлении нашего взгляда. У человека есть лицо в физическом и духовном смысле, которое он поворачивает к тому, к кому обращается: этот жест глубоко символичен, как каждый знает по собственному опыту.

В заключение автор заявляет, что обычай поворачиваться на восток во время молитвы опирается еще на апостольское предание, то есть относится ко временам самого основания Церкви. Этого мнения придерживаются и другие отцы, например святитель Василий ВеликийВасилий Великий. О Святом Духе, гл. 27 (Цит. по изд.: Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, архиепископа Кесарии Каппадокийския. М., 1846. Ч. III, с. 332 и след.)..

* * *

Итак, начиная с апостольской эпохи христиане во время молитвы, поклоняясь Богу, обращались на восток, но вовсе не потому, что только там Богу воздавалось достойное поклонение, как замечает святитель Григорий НисскийGregor von Nyssa, De Oratione Dominica 5 (PG 44, 1184).. Однако откуда же явился этот обычай? Ибо еще в IV веке он не был известен всем.

«Посему во время молитвы все мы смотрим на восток, но не многие знают, что при сем мы ищем древнего отечества, рая, который „насадил Господь в Эдеме, на востоке“»Василий Великий. О Святом Духе, гл. 27 (Цит. изд. С. 334 и след.)..

Первая и наиболее важная причина, по которой христиане считают восток более достойным почитания, чем три другие страны света, и потому поворачиваются туда с молитвой, связана с самой историей спасения: рай помещался на востоке (Быт. 2:8). Рай находится повсюду, где «изначальная», исходная и подлинная воля Божия осуществляется в творении. Грехопадение первой человеческой пары разрушило этот порядок и привело к изгнанию ее из того древнего отечества (Быт. 3:23 и след). Но, несмотря на это, изначальная воля

Божия, вызвавшая на свет творение, сохранилась, и потому уже в самом наказании было заключено обетование того, что это изгнание не будет бесповоротным.

«Бог „изгнал“ Адама, как и жену его, „из рая“. Но то, что было удалено, имеет возможность и вернуться. Ибо Бог изгнал их, не лишив надежды на возвращение, но сотворил так, что они, сидя перед раемСм. Быт. 3:24., жили воспоминанием о нем, взирая на него своими очами»Didymos, In Gen. VII, 16,9 и след. (Nautin)..

В том-то и состоит спасительное дело Христа, чтобы исполнить это обетование и выявить изначальную волю Божию о творении. Так, например, о разводе, дозволенном законом Моисеевым, Он говорит:

Сначала не было так! (Мф. 19:8).

Это «начало» (arché), понимаемое не только во временном, но в сущностном, глубинном смысле как «нормативный принцип», было и остается определяющим. И потому человек не может разделить то, что Бог соединил «в начале»См. (Мф. 19:4–6). Так говорит слово, ибо и оно само в абсолютном смысле было в начале у Бога (Ин. 1:1). И было целиком едино с изначальной и подлинной волей Божией.

И потому, когда христианин во время молитвы поворачивается на восток, перед его духовным взором возникает рай, как то «древнее отечество», где он целиком является самим собой, живущим в совершенной гармонии со своим Творцом, с Которым он говорит лицом к лицу, как и в гармонии со своими ближними и с творениями, которые его окружают. Он созерцает «древо жизни», от которого благодаря Кресту Христову он более не отсечен. Вот почему восточная стена в домах уже с древних времен отмечалась крестом. Отсюда становится понятным, что только ориентация дает молящемуся возможность осознания всей спасительной глубины просьбы о прощении грехов, содержащейся в молитве «Отче наш». Об этом с мудрой проницательностью говорит святитель Григорий Нисский:

«Когда, молясь, мы смотрим на восток и мысленно вызываем в памяти изгнание из этих светлых и блаженных мест, расположенных на востоке, то сами начинаем постигать значение слов „и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение“»Gregor von Nyssa, De Oratione Dominica 5 (PG 44,1184 BC)..

* * *

Эти «долги», которые сделали мы сами, коренятся в изначальной вине Адама, от которой нас мог освободить лишь Крест ХристовСм. Кол. 2:14.. Это открывает нам другое основание историко-спасительного плана, которое отцы приводили в защиту древнейшего обычая молиться, обращаясь на восток: спасительное дело Христово, в котором изначальная воля Божия при творении становится эсхатологической реальностью. В своей «сумме» православной веры Иоанн Дамаскин, наследник богатой богословской традиции, обозревает весь горизонт истории спасения.

«Не без причины и не случайно мы молимся, повернувшись к востоку, но потому, что мы созданы из природы видимой и невидимой, то есть материальной и духовной, и мы приносим Творцу двойное поклонение, когда поем псалмы духом и телесными губами, и когда нас крестят водою и Духом и мы соединяемся с Господом двойным образом, причащаясь Святых Таин и благодати Духа.

Поскольку Бог — это свет( 1 Ин. 1:5) духовный, а Христос в Писании называется Солнцем правды (Мал. 4:2) и Востоком свыше (Зах. 3:8, Лк. 1:78), то восток предназначен для поклонения Ему. Ибо все прекрасное должно быть посвящено Богу, благодаря деяниям Которого стало добром все, что есть доброго.

Так и святой Давид говорит: Царства земные! пойте Богу, воспевайте Господа, шествующего на небесах небес от века (Пс. 67:33–34). Но Писание говорит еще: И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке; и поместил там человека, которого создал (Быт. 2:8). И после грехопадения изгнал его и „поместил его напротив рая блаженства", то есть на западеПереведено с еврейского, а не с греческого текста. Быт. 3:24.. Поэтому мы поклоняемся Богу, пытаясь отыскать древнюю отчизну и обращая к ней взгляд. И скиния Моисея имела завесу и жертвенник, обращенный к востокуСледует из Лев. 16:14..

И колено Иудино, удостоенное наибольшей чести, ставило свой стан, обращая его к востокуЧис. 2:3. От Иуды произойдет и Мессия!. И в знаменитом храме Соломоновом были царские ворота, обращенные к востокуСм. 1 Пар. 9:18..

Но и распятый Господь обращал Свой взор к западуЭто следует из Лк. 23:45. Солнце меркнет, чтобы возвестить, что Христос, «Солнце правды» или «Восход», в момент смерти обращается к закату (западу). Ср. Афанасий, In Ps. 67,5, где слова «к Нему, Кто заходит над западом» истолковываются как «К Нему, Кто нисшел до ада» (ВKV, Athanasius, Bd. II. С. 581 (Kempten 1875)., и потому мы, поклоняясь, обращаем к Нему наш взгляд. И когда Он вознесся на небо, то поднимался в направлении востокаСр. Афанасий, In Ps. 67, 34 (Указ. соч. С. 591): «Так как в том, что было сказано ранее (то есть в V. 5), возвещалось о страданиях Христа и о Его сошествии во ад, то тем самым возвещалось также и о его восхождении на небо. Но слова „в направлении к востоку“ следует понимать иносказательно. Ибо как солнце от заката поднимается к восходу, так и Господь из углов ада поднимается к небесам небес». Ср. также Evagrios, In Ps. 67, 34 к а (со ссылкой на Еф. 4:10)., и в этом направлении Ему поклонялись апостолы. И приидет Он таким же образом, как вы выдели Его восходящим на небо (Деян. 1:11), как сказал Сам Господь: Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24:27). Поэтому мы поклоняемся Ему, обращаясь на восток в ожидании Его прихода».

Но это апостольское предание осталось незаписанным, ибо апостолы заповедали нам многое, что нигде не записаноJohannes Damascenus, De Fide Orthodoxa IV, 12 (перевод H. Hand, BKV1880. C. 244 и след.)..

То, что на первый взгляд предстает лишь как собрание цитат, свидетельствующих в пользу неписаного апостольского обычая поклоняться в сторону Востока, оказывается после внимательного рассмотрения хорошо продуманным богословским единством.

Иоанн Дамаскин начинает с общего наблюдения: двойная — телесно-физическая и духовно-психическая — природа человека требует от человека двойного поклонения. Эта мысль исходит от Оригена: внутреннее, духовное состояние во время молитвы естественно требует адекватного ему внешнего состояния молящегосяОриген. О молитве, § 31 (Цит. изд. С. 153).. Когда христианин, молясь, обращается в духе к Господу, это должно стать видимым, найти свое выражение и в теле.

После этого общего наблюдения Иоанн Дамаскин приводит «аргумент от Писания». Так как «свет» и, аналогичным образом, «восход» света в Священном Писании суть метафоры, говорящие о Боге и о Христе Его, восход солнца и восток посвящены поклонению Богу. Эта мысль пришла к нам от Псевдо-ИустинаСм. выше: Оглянись, Иерусалим, на восток!.

Затем следует история спасения в узком смысле или скорее праистория эдемского сада на востоке и поселения Адама после его изгнания на западе, «напротив рая».

В Ветхом Завете восток как предпочитаемая сторона света встречается много раз и в самых различных случаях. Иоанн Дамаскин упоминает о расположении Ковчега Завета, о расселении колен Израилевых и о храме Соломона. Отсюда, впрочем, можно легко прийти к пониманию символики построения христианского храма.

И потому, как простое следствие этого, и Новый Завет как исполнение и завершение Ветхого приобрел символическое значение «Востока». Иоанн Дамаскин упоминает

Распятие, Вознесение и Второе Пришествие Христово; но прикровенные указания на то мы уже имеем с самого Рождества: Христос как «восход солнца», обещанный пророками, и здесь вспоминается звезда на Востоке, которую видели волхвы (вспомним пророческие обетования о «звезде от Иакова»См. Чис. 24:17, которая указывала на рождение МессииСм. Мф. 2:1 и след..

Неписаная апостольская традиция поклонения Богу с обращением на восток имеет различные, дополняющие друг друга основания, которые Иоанн Дамаскин приводит одно за другим на протяжении всей главы. Поскольку все то, что прекрасно, должно быть посвящено Богу, Источнику всего прекрасного и благого, то и восток, который, несомненно, принадлежит к прекрасному, должен быть оставлен для поклонения Богу. Этот «космический» аргумент мог бы сформулировать и нехристианин, поскольку еще в дохристианскую и внебиблейскую эпоху восток приобрел, как мы увидим чуть ниже, особое значение. Однако только человеку Библии, и в особенности христианину, в силу полученной им — по сравнению с иудеем — полноты откровения история спасения раскрывает всю богословскую глубину «ориентации на восток». Повернувшись к востоку, христианин поклоняется Богу, обращая свой взгляд к «древнему отечеству», которое он ищет со времени своего изгнания из рая. Повернувшись к востоку, он тем самым обращается и к Распятому, Который Своей смертью и Воскресением вновь раскрыл перед ним врата того «древнего отечества», где Он предварил нас, как о том говорит евангелист Лука (Лк. 23:43). Оттуда, с востока, ожидает христианин и Второго Пришествия своего Господа во славе, Который осуществит во всей полноте обещанное спасение.

* * *

Сила и глубина этого богословского истолкования обращения на восток во время молитвы не прошла мимо и современного человека, тем более что ему известно, что кроме всего сказанного это обращение имеет корни и в символизме акта крещения, коему христианин обязан самим своим христианским бытием. Ибо крещение как сакраментальное основание непосредственно связано с самим его существованием. В таинстве самым личностным образом мне подается то, что всему человечеству было дано в истории спасения.

«Когда же ты отрицаешься сатаны, совершенно разрывая всякий с ним союз и древнее согласие с адомСм. Ис. 28:15, тогда отверзается тебе рай, на востоке насажденныйсм. Быт. 2:8, откуда за преступление был изгнан наш праотец. В ознаменование сего (sýmbolon) обратился ты от Запада к Востоку, к стране света»Кирилл Иерусалимский. Поучения тайноводственные (Цит. по: Святитель Кирилл, Архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. Поучение первое, § 1. С. 316)..

В духе отцов связь между «востоком» и Христом столь тесна, что Амвросий в том же контексте, касаясь поворота крещаемого от запада к востоку, может просто сказать: «Кто отрекается от дьявола, обращается ко Христу, прямо устремляя на Него взгляд»Ambrosius, De Mysteriis 7 (перевод J. Schmitz, Fontes Christiani 3 [Freiburg 1990. C. 209 и след.).].

Всякий раз, когда христианин приступает к молитве перед Господом, он тем самым своим обращением на восток — хотя это не всегда прямо выражено и он не всегда в полной мере осознает это — обновляет свое отречение от зла и исповедание Бога в Трех Лицах, совершенное однажды и навсегда в акте крещенияО крестном знамении, связанном с этим, см. ниже, с. 161 и след..

* * *

Учитывая все сказанное до сих пор, не приходится удивляться, что все другие излюбленные обычаи должны были уступить место этой ориентации на восток во время молитвы, как бы значимы и богаты символами они ни были сами по себе. Вот что пишет Ориген:

«Теперь нам следует немного сказать и о том, к какой стороне неба нужно быть обращенным при молитве. Так как сторон четыре, а именно: север и юг, запад солнца и восток, — то кто же не согласится, что сторона, где восходит солнце, ясно на то указывает, что и при молитве мы должны обращаться туда, в знак того, что души смотрят на восход истинного Света? (Зах. 6:12, Лк 1: 78, Ин. 1:9).

Если же кто-нибудь желает приносить свои молитвы при отверстых дверях дома, в какую бы сторону эти двери ни были обращены, и если кто утверждать будет, что вид неба имеет в себе нечто более привлекательное, чем вид стены, — в случае, если восточная сторона дома не имеет никакого просвета (ни окна, ни двери), — тому можно возразить: так как здания строятся с проемами к той или другой стороне неба по простой договоренности (thesei), а восток над прочими сторонами имеет по природе (physei) своей превосходство, то естественное нужно предпочитать произвольно устрояемому. И почему бы тому, кто желает молиться на открытом воздухе, исходя из этих соображений, не обращаться при этом на восток, а не на запад? Но если есть достаточные основания предпочитать восток, то почему же не следует делать это всегда и везде?»Ориген. О молитве, § 32 (Цит. изд. С. 160)

Человек в древности, как иудей, так и язычник, имел обыкновение, как мы увидим нижеСм. ниже, с. 139 и след., молиться, взирая на открытое небо. Этот излюбленный обычай должен был отныне, когда это необходимо, уступить место христианской «ориентации на восток», даже если мы при этом оказываемся перед глухой стеной! Ориген в данном случае категоричен: выбор места для молитвы, молитвенная поза и прочее могут иногда зависеть от обстоятельств, но никоим образом не обращение на восток при молитве. Это направление исключает все другие стороны светаOrigenes, Num. horn. V, I (Baehrens).. Именно туда «всегда следует обращать свой взор»Ориген. О молитве, § 32 (Цит. изд. С. 160)., даже если обоснование этой церковной традиции известно не всемOrigenes, Num. hom. V, 1 (Baehrens).. Из всех этих обоснований Ориген упоминает здесь только «о восходе истинного Света», однако в своих существенных чертах они те же, что были названы более поздними отцами.

* * *

Впрочем, отцам было хорошо известно предпочтение востока перед тремя другими сторонами света, и эта «ориентация на восток» во время молитвы была засвидетельствована даже за пределами библейского откровения.

В эпоху универсальных встреч религий следует вновь обратить внимание на то, каким образом отцы объясняют это единодушие.

«Потому и древнейшие храмы смотрели на запад для того, чтобы те, кто стояли перед изображениями богов, были бы обращены к востоку»Klemens von Alex., Strom. VII, 43,7..

Обращены к тому восходу вечного света (Прем. 7:26), от которого народы удалились по собственной инициативе, когда принялись за построение Вавилонской башни, — амбиция, за которую они были наказаны Богом тем, что утратили язык, который до сего момента был для них общимСм. Быт. 11:1 и след.. Только Израиль не отошел от этого «востока» и потому сохранил свой изначальный «язык востока» и тем самым остался единственным уделом Господа (Втор. 32:9), как глубокомысленно замечает ОригенOrigenes, Contra Celsum V, 29 и след. (Koetschau)..

Божественный Наставник вел также и язычников, хотя они и не сознавали того в своем ложном служении идолам, к тому «восходу», к тому истинному их началу (arché), откуда воссиял свет из тьмыСм. 2 Кор. 4:6., то есть к самому Христу, Солнцу правды для сидящих во тьме (Мф. 4:16), подобно тому как солнце дает взойти дню познания истиныKlemens von Alex., Strom. VII, 43,6..

* * *

После этого кто осмелился бы сказать, что «ориентация» во время молитвы — вещь второстепенная, обусловленная временем? Если значение ее будет понято и сознательно пережито, это предохранит молящегося от риска растворения в ирреальности, риска, представляющего сегодня опасность большую, чем когда бы то ни было. Мусульманин очень хорошо знает причину, по которой, независимо от своего местонахождения, он поворачивается в сторону Мекки во время молитвы. И последователь дзэн-буддизма отлично понимает, почему во время своей медитации он не нуждается в подобной ориентации, ибо ему чужда всякая мысль о «Другом, напротив себя».

А христианин? Он должен знать, что его блаженство — это только единение с Богом, при котором полностью сохраняется личностное стояние перед «Другим, напротив себя», ибо typos, образец и возможность этого неслиянного единства, заключается в самом сущностном единстве Трех Ипостасей Бога, как об этом говорит Евагрий. Именно об этом напоминает нам обращение «лица» — духовного и физического — к востоку, к Господу!