Книга пророка Михея, Глава 7, стих 3. Толкования стиха

Предсказав пленение и десяти колен, и двух (ибо слово Божие было в Михею Морасфитянину о Самарии и Иерусалиме), пророк горестно взывает о том, что среди народа на земле не находится ни одного праведника, который мог бы твердо устоять пред гневом Божиим и противопоставить себя Ему как бы стену. Напрасно, – говорит он, – Я прорекал; тщетно хотел я отыскивать как бы последние кисти уже опустошенного и погибшего города; и так как для еды нет ягод, то собрать для еды по крайней мере тех недозревших фиговых ягод, которые у евреев называются bechchora или: bechura (בכורה), т. е. толстые из фиг: он как бы говорит: „Не находя хлеба соответственно величине голода, я искал сора и отрубей.» Святой человек исчез с земли и праведника нет среди людей. Повсюду козни, повсюду обманы; проливается невинная кровь. Из-за скупости и похоти не обращается внимания даже на кровное родство. И не только они делают, но даже еще и защищают зло, и заменив одно название другим, называют зло добром. Сами князья принимают подарки не от тех только, которые приносят их, но еще принуждают и настойчиво требуют, чтобы и другие подданные давали. А судья подражает им, судя другого так, как бы сами были судимы от другого, чтобы таким образом взаимно получить снисходительный приговор своим преступлениям и найти оправдание своему преступлению в преступлении другого. Тот, кто занимает важное положение и как бы самый сведущий в законе, провозвещает не Божию, а свою волю. «И смутили они ее», или истину, или город, или землю, о которой выше было сказано: «Погиб святой человек от земли.» В самом деле, тот, кто между ними самый лучший, оказывается на деле, как колючий терновник, цепкий и ранящий приближающегося в нему и схватывающий кривым суком, а тот, кто найдется у него праведником, оказывается, на деле как бы спица в ограде, так что где ожидалась помощь, там оказывается опасность. Так по еврейскому тексту. – Затем согласно Семидесяти, которые в некоторых отношениях отличаются, а в конце отдела перевели даже совершенно различно, мне кажется такой смысл: Речь пророческая или апостольская оплакивает вообще род человеческий, потому что понапрасну бросалось семя учения, и потому, что запоздавший жнец вместо жатвы и плодов с трудом найдет только пустую солому и сухие стебли и не сможет найти даже мелких ягод в винограднике, – и так далее до конца отрывка. И в самом деле, если блажен тот, который говорил, имея пред собою уши слушающего, и если уши слушающего составляют предмет желания для мудрого, а слушатель понимающий есть радость для говорящего, то, наоборот, горе для учителя дурной ученик; с этим сетованием согласны также и слова пророка Иеремии: «Я никому не был полезен и никто мне не был полезен» (Иер. 15:10). Есть такие, которые думают, что это сказано от лица Спасителя, указывающего на то, что в столь большом числе верующих и во всем мире, и роде человеческом Он едва находит деяния, достойные крови Своей, о чем и говорит в двадцать девятом псалме: «Какая польза в крови Моей, когда Я схожу» или: сойду «в тление» (Пс. 29:10)? Хотя другие утверждают, что слова: «Горе мне, ибо я сделался как тот, кто собирает солому на поле жатвы», менее всего приличествуют Лицу Того, Который в Евангелии сказал: «Поднимище очи ваши и посмотрите на поля, ибо они уже вполне побелели для жатвы» (Ин. 4:35), а в другом месте: «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9:37). Те, которые хотят понимать, что это сказано от лица Спасителя, говорят: „не удивительно, что Он говорит: «Горе мне», когда Он плакал о Иерусалиме и обливался слезами о смерти Лазаря (Лк. 19:41; Ин. 11:34, 35)“ А вышеприведенные слова: «Я сделался как тот, который собирает сухой колос на поле жатвы», они относят к концу мира, который гораздо определеннее называется жатвою; они говорят, что это пророчество может исполниться тогда, когда с умножением неправды, охладеет вера многих и сын человеческий, приходя на землю, найдет веру редкою на земле (Лк. 18:8). Ибо тогда, как бы после жатвы с трудом найдется солома, или после сбора винограда – сухие ягоды, в тех которые сохранили веру во время поражения всех; а что эти слова сказаны от Лица Того, Кто принял человечество, это они думают доказать словами: «Горе мне о душа», о которой говорится: «Прискорбна есть душа Моя до смерти» (Мф. 26:38). Исчез или исчезнет благочестивый от земли, или потому, что антихрист убивает святых, или потому, что все поверглись во множество соблазнов. «И среди людей нет того, кто исправляет: все судятся в крови,» не в легких и незначительных грехах, но в весьма больших и относящихся в кровавым. Ни соседство, ни дружба, ни родство не будет сдерживать преступления: все подымут руки на злое дело, так что хотя кто-либо даже и не мог сделать зла, однако уготовляя руки на зло он уже делает преступление в воле своей. Сам князь выпрашивает, и судья говорит льстивые слова, ибо получает подарки желание души своей. Так как все это ясно, и так как я остерегаюсь ненависти князей и судей, то и предоставляю это пониманию читателя, только присоединю слова: «Дары ослепляют глаза даже мудрых» (Втор. 16:18–19): судьи оставляют живою ту душу, которую не должны были бы оставлять: и убивают ту, которая по заслуге своей и добродетелям живет; а делают это они благодаря подаркам, которых они требуют с бесстыдством и которые принимают бесчестно. Таковым Господь и угрожает в словах: «И уничтожу благосостояние их», которое они считают для себя добром, которое кажется им добром, хотя по истинному существу дела добром не может быть названо то, что́ разоряет дающего и убивает принимающего; и хотя удалить от них зло и вступить Господу и божественному слову в совесть их, чтобы подобно моли истребить к ней все развращенное, и сделать опустошение в их добыче и злых помышлениях и ходить по порядку и правилу истины, а их самих, руководящихся злыми мыслями, увлекать в правому пути, – все это ее есть угроза бедствиями, а скорее благодеяние. Все это Он делает при свете истины, и в тот день, когда святые и избранники в церкви взойдут на высоту и будут рассуждать о небесных предметах в недосягаемой высоте своего учения и дел своих.

См. ст. 2 Итак, из этих слов видно ли, что подчиненные стали немощными, а начальствующие пользуются полной силой, и судьи здравствуют? Никак нет, говорит: ибо «князь просит, и судия мирная словеса глаголет». Нередко многие из поставленных для начальствования оказывались нечестивыми, весьма корыстолюбивыми и легко продающими свои приговоры тем, которые желают изменить их. И если они склонялись на совершение этих дел, то казаться по виду не преданными этим преступлениям, когда (так думалось им) станут, по-видимому, отвращаться от принятия подарков и постараются украсить свой образ жизни доброй славой, — а между тем на самом деле дойти до такой степени низости (о позор!), чтобы едва не протягивать руку и, если судья не получил подарка, нарушать требования правды, и бесстыдно угрожать этим; не было ли это уже выше всякой мерзости? Итак, слово пророка весьма выразительно; оно как бы вопиет против любостяжания: «князь просит, и судия мирная словеса глаголет». Но можно ли обвинять того, кто приглашает к миру разделившихся между собою на свою погибель? Как же в таком случае будет истинным изречение: «блажени миротворцы»? (Мф. 5:9). И какая их награда? Но слава, подобающая посредникам мира, остается неприкосновенной. Впрочем, судящий право изъясняет требования божественного закона, и обличит неправедно поступающих, и всегда защитит притесняемых. Но когда они «глаголют словеса мирная» людям, поступающим беззаконно, не обличая их грехов; тогда-то именно ясно нарушают волю Законодателя. Так и Писание говорит, что «устне иереовы сохранят суд 1) и закона взыщут от уст его» (Мал. 2:7). Привыкшим же принимать подарки уже не свойственно судить праведно, ни с дерзновением обличать нарушителей закона, напротив, они склоняют к миру, хотя бы чрез это они заставляли кого-либо терпеть весьма много от их корыстолюбия. Объясняя причину этого недуга, пророк говорит: «желание души его есть»; по всей вероятности, говорит, ему нравится то, что совершилось противозаконно. Поэтому как же налагать ему наказания на поступивших неправедно? Как он будет порицать то, что прежде одобрял? Итак, любостяжание и притеснение других есть дело беззаконное и поистине вредное. А сверх того отвратительно иметь пристрастие к постыдным прибыткам и доходить до такого безрассудства, чтобы наконец презирать добрые нравы и неподкупный суд и не придавать этому никакого значения, а напротив — склоняться на сторону привыкших поступать беззаконно, разделять с ними их нечестие и таким образом приобщаться к чужим грехам (1 Тим. 5:22). А что предавшийся столь ужасным грехам всенепременно подвергнется божественному гневу и наказанию, кто из здравомыслящих может усомниться в этом?

1). Слав.: «разум». Ст. 3—4. И отиму благая их, яко моль поядаяй, и ходяй по правилам * яко в день стражбы. Сделал угрозу навести на них двоякого рода наказание, ибо сказал: «и аз начну поражати тя и погублю тя во гресех твоих. Ты ясти будеши и не насытишися. И изжену тя в тебе и постигнеши и не спасешися», а потом присовокупил: «ты посееши, но не пожнеши: ты изгнетеши масличие, но не помажешися маслом: и вино, и не испиете» (Мих. 6:13—15). А что у них вследствие бесплодия полей исчезнет изобилие и будет недостаток в предметах необходимых для жизни, и они будут угнетены недостатком в самонужнейших вещах, — это показывает, говоря, что Он подобно моли истребит вся «их благая», то есть то, чем можно было немало наслаждаться и широко пользоваться в дни счастья. А что они имели подвергнуться бедствиям и истреблению, и изгнанию, как и у себя самих, то есть будут убиваемы друг другом и жалким образом изгоняемы из собственных своих домов и городов, на это он указывает, говоря: «исходяй по правилам в день стражбы». Это изречение очень трудно для понимания. Думаю, что оно не иначе может быть понято нами, как после ясного изложения сюда относящихся исторических событий, что я и попытаюсь сделать. Есть в Иудее одно селение или городок Гава (слав. Гаваон), расположенный на холме и по жребию доставшийся колену Вениаминову; назван же он холмом и местом стражи. Вспомним, что, как написано в книге Судей (Суд. 20:19), один Левит, когда наложница его нагло обесчещена была вениамитянами в самой земле Гава, рассек труп ее на двенадцать частей и послал их во все колена, выставляя всем на вид преступление вениамитян. Вследствие этого произошло то, что остальные колена пошли войною против вениамитян, и пало великое множество народу, сначала когда вениамитяне победили другие колена, а потом когда уже другие колена истребили последних совсем. Об этом событии вспоминает и пророк Осия, и говорит: «изумление (безумие) в дому Божию утвердиша, и растлеша по днем Холма» (Гаваона) (Ос. 9:8—9). Поскольку, говорит, идолослужение и лжепророчество (ибо в этом именно состояло их безумие) утвердили в доме Господнем, то и были истреблены как во дни Холма, то есть Гава. А что холм или Гава * называется и стражей, это ясно увидишь из написанного в третьей книге Царств. Аса царствовал в Иерусалиме, а Вааса в Самарии в одно и то же время. Поскольку они не согласны были в своих стремлениях и, прогневавшись друг на друга, вооружились друг на друга войной, «взыде, — говорит, — Вааса царь Израилев на Иуду и созда Раму, яко не быти на исхождение и вхождение Асе царю Иудину» (3 Цар. 15:17). Когда же сделал нашествие на Самарию Адер, Вааса, выступая против врагов, оставил Раму; Аса же в это время выступил из Иерусалима и, бывши в Раме, «заповеда, — говорит, — ...Иуде во Енакиме, и взяша камение из Рамы и древа ея, имиже основа Вааса, и созда в них царь Аса окрест (περι) ** Холма Вениаминия и стражбища» (3 Цар. 15:22). Так толкуется слово Гаваа, потому что он поднят высоко, лежит на холме и месте удобном для стражи. Итак, «начну поражати тя и погублю тя во гресех твоих» и не иным каким способом, а именно тем самым, какой употреблен был в день стражбы. Буду поступать как бы по правилу, не уклонюсь ни направо, ни налево, идя путем отмщения. Кажется, пророческое слово опять указывает нам на почти подобное же. Михей же пророчествовал во дни Иоафама и Ахаза, и Езекии; но Иоафам был муж благочестивый, Ахав же премерзкий и ненавистный, и один из наиболее преданных нечестию. Во времена его царствования Факей, сын Рамелиин, тогдашний царь Самарии, вел войну против Иуды, имея союзником Раасона, царя дамасского. В один день он умертвил весьма многих; ибо во второй книге Паралипоменон так написано об Ахазе: «и предаде его Господь Бог его в руце царя Сирска и порази его, и плени от них плен мног, и приведе в Дамаск, и в руки царя Израилева предаде его, и порази его язвою великою. И уби Факей, сын Ромелиев царь Израилев от Иуды в един день сто двадесять тысящ мужей крепких силою, егда (понеже) оставиша Господа» (2 Пар. 28:5—6). Итак, надобно знать, что оскорбляющие Бога немедленно испытают недостаток всякого блага, и поразит нас страшный голод божественных и духовных благ; и мы как бы угрызая будем истреблять друг друга. Христос не дарует Своего мира тем, которые не любят Его, что, как оказывается, случается преимущественно с врагами истины, у которых невозможно найти духовного помазания, но как бы пожирание друг друга и раздор, и ссоры, и спор, и разделение. О них Бог говорит: «понеже отъях мир мой от людей сих, смертию лютою изомрут» (Иер. 16:4—5); потому что Бог никогда не подает таким крепости и единодушия, но только чтущим Его, у которых по справедливости может пребывать благо мира, которые уважают значение истины, не перестают пресекать в себе беззаконные и суетные помыслы, — напротив, стараются питать в себе чувство удивления пред красотой истины.

*) Русск.: «Гива», слав.: «Гаваон» и «Гаваа». **) Слав.: «всяк».

Второе колено рода человеческого составляли Каин и Авель, и Каин был первый человекоубийца. После по причине умножившейся злобы людей потоп наводнил землю¹; на содомлян за беззакония огонь ниспал с неба. С течением времени Бог избрал себе Израиль, но и сей развратился, и род избранный получил язву. Ибо Моисей на горе стоял пред Богом, а народ вместо Бога покланялся тельцу. Тогда как законодатель Моисей сказал: Не прелюбодействуй (Исх. 20:14), - человек, взойдя в блудилище², дерзнул любодействовать. После Моисея посылаемы были пророки для врачевания Израиля, но врачи эти плакали, не сумев прекратить болезни, так что некоторые из них говорили: не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми! (Мих. 7:2). И в другом месте: Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного (Пс. 13:3). Также: Клятва и обман, убийство и воровство и прелюбодейство крайне распространились (Ос. 4:2); и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам (Пс. 105:37); гадали, чародействовали, превовещали; и еще: На одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике (Ам. 2:8).³

Пророк раскрывает смысл образа 1-го ст. и повторяет обличения высказанные уже ранее, распространяя их теперь на весь народ, а не на одних знатных (ср. Мих. 2:1-2, 8; Мих. 3:3). - Начальник требует подарков, последнее слово добавлено переводчиками по требованию смысла. Слав. текст 2-3 дает мысль сходную с евр. -рус., но в некоторых выражениях отступает от первого. Слова слав. текста "И, люте мне, душе", греч. οι μοι ψυχη, не имеют соответствия в подлиннике ст. 2-го и явились, вероятно, потому, что LXX отнесли к ст. 2-му конец ст. 1-го ivvethah naphschi ("желает душа моя"), который они прочитали ojah naphschi, горе душе моей. - Все строят ковы (jerovu), чтобы проливать кровь (ledamim, для кровей): "вси во кровех прятся" (δικαζονται), т. е. все судятся до крови, так как LXX вместо jeerovu (от arav плести сеть, подстерегать) читали сходное jarivu (от rix судиться). - Каждый ставит (jazudu) брату своему сеть (cherem): образ заимствован от охотничьих занятий; в слав. "кийждо ближняго своего озлобляет озлоблением", так как вместо jazudu (плетут, ставят) LXX читали jazuru (от zur притеснять), а слово cherem (сеть) принято ими в значении εκθλιβη, озлобление. - Судия судит за взятки (baschillum): в слав. с греч. "судия мирная словеса глаголет", т. е. потворствует беззакониям вместе того, чтобы наказывать их; чтение LXX возникло, вероятно, потому, что евр. baschillum (за взятки) было прочтено keschalom (как мир, о мире), причем к рассматриваемому предложению отнесено было и следующее далее слово haggadol ("вельможа"), прочитанное как haddabar (слово). - Вельможи (haggadol) высказывают злые хотения души своей и извращают дело (hajeavthuha): LXX слово haggadol (вельможа), как уже замечено выше, отнесли к предшествующему предложению; редкое vajeavthuha (от adath свешивать, извращать) они производили или от abar (εξαιρεω, отнимаю, 2 Пар. 35:23) или от abad (εξαιρω, Чис. 33:52); кроме того, перенесли из следующего стиха слова thovam, благая их; отсюда получилось неясное чтение слав. текста: "желание души его есть: и отыму благая их".

Князь просит, говорит Пророк, и судия мирная словеса глагола; желание души его есть. Ибо, взяв дар с обидчиков, обещает им желанную победу. Посему говорит Бог у Пророка: И отъиму благая их (4) яко моль поядаяй, и ходяй по правилам в день стражбы твоей. Подобно моли, которая пролагает себе путь внутрь дерева, и все повреждает зубами своими, и тебя истребит приговор, произнесенный на тебя в день наказания. Ибо наказание назвал Пророк стражбою, то есть, Божиим в день сей пришествием. Потом, подобно человеколюбивому Отцу со слезами наказывающему, продолжает: У люте, у люте, отмщения твоя приспеша, ныне будут плачи их. Когда будет это, говорит Пророк; друг не защитит друга, царь не позаботится о подданных, супруга не приложит попечения о муже: но каждый заботиться будет о собственном спасении, высматривая, где найти убежище от бедствий; даже сын не окажет должной чести отцу, дочь не воздаст почтения матери, невестка не порадеет о свекрови; все сделаются далекими между собою, не обратят и внимания друг на друга, едва позаботятся промышлять и о собственном спасении. В таком будут они состоянии.