Книга пророка Михея, Глава 6, стих 6. Толкования стиха

«С чем предстану ...пред Господом? чем благоугожду Богу вышнему? Не благоугождается Господь ...тысящами овнов и тьмами козлищ тучных. Дам ли первенца моего? вменится мне в вину. Плод ли утробы моея? вменится в грехдуше моей?». Ибо не повелено законом благоугождать Богу такими жертвами.

Господь призвал народ Свой на суд: он же, сознавая свой грех, желает не вступать в состязание, а только просить; и однако не имеет уверенности в молитвах своих. Ибо нет ничего достойного, что́ он мог бы принести в жертву Богу, и никакое смирение не может омыть скверны его грехов, так как невозможно, чтобы кровь волов и тельцов, тучные всесожжения, кровь овец и тучных козлов омывали скверну души (Евр. 10:4). Разве не дать ли мне, говорит он, первородного моего, за преступление мое, как это сделал царь Моава (4 Цар. 3:27], или плод чрева моего за грех души моей, что́ сделал Иеффай, принеcший в жертву дочь вследствие неразумно данного обета (Суд. 11:34–40). Мы же составляем часть народа Божия, и зная, что пред Лицом Его не оправдается ни один живущий (Пс. 142:2) и говоря: «В скота обратился я пред тобою» (Пс. 72:22) и раскаиваясь во грехах своих, сомневаемся и говорим: «Чем я привлеку Господа или приобрету Господа Вышнего моего?» Каким образом я буду иметь возможность удержать Его, уклоняющегося от меня и каким очищением я буду в силах приготовить жилище св.Троице? Привлеку ли я Его всесожжениями? напр., принеся всего себя в жертву всесожжения, пли же тельцов однолетних, т. е. оставив питаться молоком и переходя к твердой пище, разве я сделаюсь достойным времени Господня милосердия? Но если бы я принес и тысячу овец и десять тысяч козлов, или соединил бы в себе все жертвы книги Левит, понимая их в духовном смысле, и если бы со стороны моей пала тысяча и от левой руки моей десять тысяч (Пс. 90), то и тогда я ничего не мог бы дать достойного, чем я привлек бы или приобрел бы Бога. Если Я отдам первородного своего за нечестие свое или плод чрева моего за грех души моей, т. е. отдам в жертву нечто первое во мне, то и тогда ничего достойного я не принесу Богу за грех мой и за нечестие мое. Посему то и Давид смиренно молится такою молитвою: «Больше и больше омывай меня от беззакония моего и от греха моего очищай меня. Ибо беззакония Мои я знаю, и грех мой всегда находится предо мною» (Пс. 50:3). За грех души приноситcя только одна по истине достойная жертва, и это есть в собственном смысле принесение в жертву крови, но не крови тельцов, овец или козлов, как видно из слов вопрошающего и отвечающего пророка: «Что я воздам Господу за все, что́ он воздал мне? Я прииму чашу спасительную и призову имя Господне. Драгоценна пред лицом Господним смерть святых Его» (Пс. 115:2–6). И эту самую кровь мы не даем, мы только воздаем. Но какое же в этом подобие? Так как праведник умер за грешников, т. е. Сын Божий за людей, то мы грешники и люди будем ли умирать за исповедание имени Его?

После того, как Бог показал израильтянам неизвинительность их отступления и как бы подверг их суду, и ясно раскрыл перед ними, какие неисчислимые благодеяния Он оказал им, а они, дошедши до непомерной бесчувственности, безмерно оскорбили Спасшего их, – тотчас выводится лицо раскаивающегося и как бы оплакивающего уже совершившееся, и старающегося узнать, каким способом можно загладить преступления и какие предпринять наиболее любезные Богу дела. Итак, говорит: «в чем постигну Господа?» Что принесу Ему? Что, наконец, соделаю, так сильно оскорбивши Его? Ужели принося в жертву тельцов, молодых и нежных, я буду чист? Ужели Бог возблаговолит ко мне, если я принесу всесожжение? Найду ли Его (то есть, приближусь ли к Нему и буду ли принят в духовное общение с Ним), если принесу великое множество животных? Но оставляя в стороне это, возьму даже исчадия чрева моего. Угожу ли Ему, если принесу Ему в жертву наилучшее мое детище, то есть первенца? Между тем как некто как будто размышляет и говорит таким образом, пророк опять отвечает и говорит в духе: дело это не принадлежит к числу неясных и трудных. Ты конечно знаешь благую волю Бога, ты слышал, что угодно и приятно Ему. Так относительно чего же ты недоумеваешь, человек?

Телец однолетний. Однолетние животные ценились больше, чем новорожденные. Таким образом, принесение в жертву всесожжения однолетнего тельца было делом дорогостоящим и обычно сопровождало важный ритуал очищения или посвящения. Однако в основе этой практики лежало полемическое противопоставление формализованным ритуалам Месопотамии и Египта, где преувеличенное внимание к процессу жертвоприношения оборачивалось выхолащиванием его религиозного смысла. Как и Самуил (см. коммент. к 1 Цар. 15:22), пророк понимает, что Яхве требует от народа послушания и любви, а не просто совершения акта жертвоприношения.

В чем постигну Господа? срящу Бога моего Вышняго? Чем вознагражу Снабдившего меня столькими благими? что употреблю в воздаяние Ему? Срящу ли Его со всесожжением телцы единолетными? (7). Еда приимет Господь в тысящах овинов, или во тьмах козлищ тучных? Дам ли первенцы моя о нечестии моем, плод утробы моея за грехи души моея? Ничего человеческого, говорит Пророк, ни множества тельцов, ни целых стад овец, ни тем козлов единолетних, ни первородных чад, приносимых в жертву Богу, недостаточно к тому, чтобы разрешить меня от множества грехов. Если же всего этого мало к разрешению грехов; то чем воздам за благодеяния Божии? Так предложив сначала человеческие рассуждения, Пророк произносит снова Божественный ответ.