Книга пророка Исаии, Глава 58, стих 12. Толкования стиха

И застроятся тобою пустыни вековыя; ты, возстановишь основания рода, и рода, и будет называться у тебя (вульг. и будут называть тебя) созидатель оград, обращающий пути к покою LXX: И застроятся у тебя пустыни вековыя, и будут основания твои вечными в роды и роды, и будут называть тебя созидателем ограды и пути посреди ты сделаешь покойными. Не только, говорит, взойдет во тьме свет твой и тьма твоя будет как полдень, и всегда будет Господь давать тебе покой, но застроится у тебя то, что в течении долгого времени было пустынным, и будут положены основания зданий твоих, имеющие оставаться во многих поколениях, так что или ты сам назовешься созидателем оград и стен, или явится у тебя созидатель оград, и обратит пути к покою или, по Семидесяти, стези посреди сделает покойными. Это только иудеи и приверженцы убивающей буквы относят к восстановлению городов палестинских и утверждают, что это или совершилось при Зоровавеле, и Ездре и Неемии, или совершится в последнее время, и что при восстановлении Иерусалима и окрестных городов будут положены весьма глубокие основания и будут построены столь высокие стены, что никто из неприятелей не будет в состоянии войти в них и будет преграждено вступление всех врагов в них. Мы же, следуя порядку начатого изъяснения, говорим, что бывшие пустыни иудейские застроиваются в церкви, не на короткое время, а на веки, и основания ее должны быть восстановлены из обоих народов, то есть в двух поколениях. Поэтому апостол говорил: яко премудр архитектон основание положих, ин же назидает: киииждо же да блюдет, како назидает (1 Кор. 3:10), и в другом месте: Божие тяжание, Божие здание (там же, 1 Кор. 3:9., и еще: наздани бывше на основании апостол и пророк (Еф. 2:20), и она или тот, кто родился в ней, должен быть назван созидателем оград. О Нем в псалме мы читаем: человек родися в ней. и Той основа и Вышний (Пс. 86:5). Эти ограды и стены, — ибо это означает греческое слово φραγμοί — окружены, как говорит Писание, полем и виноградниками: виноград из Египта пренесл еси: изгнал еси языки и насадил еси и, и спустя немного: вскую низложнл еси оплот его и объимают и еси мимоходящий путем (Пс. 70:9, Пс. 70:13)? И у этого же самого пророка: виноград бысть возлюбленному (Ис. 5:1). описывая который в прекрасной речи, присовокупил: «я построил башню и окружил оградою» (Еккл. 2). Построившего ее, по Екклезиасту, укусит змей. Окружен же он [виноградник| для того, чтобы преградить зверям доступ в виноградник Божиий. А что касается этого извивающегося змея, то это тот, который прельстил Еву в раю, которая, нарушив заповеди Божии, подверглась вследствие этого укушениям его и услышала от Господа: той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши его пяту (Быт. 3:15). В том месте, где мы согласно с Семьюдесятью перевели, чтобы не казаться делающими изменения, так как это свидетельство общеизвестно, и назовешься созидателем оград, в еврейском читается: и назовется у тебя, goder pheres, что Акила перевел: περιϐράχτηϛ διαχοπης что мы применительно к смыслу можем перевести: кто противупоставляет себя сильному гневу Божию. Вследствие этого Симмах перевел: противупоставляя стену биющему, каким был Моисей, и Аарон и Самуил, которые противостали гневу Господню и как бы чрез построение стены положили предел гневу Его. Это и Иеремии говорится, чтобы он не противился Господу, не сопротивлялся гневу Его и не преграждало гнев молитвами, как бы некоторою стеною (Иер. 7), и Моисею, как бы удерживавшему Господа, Он говорит: остави Мя и потреблю народ этот/// (Исх. 32:10) Таким образом созидатель подобного рода оплотов, стен и оград обратит пути к покою, чтобы не возгорался гнев Божий, но чтобы был милостив к ним Господь и чтобы все пути гнева были спокойными.

И застроятся тобою пустыни вековыя; ты, возстановишь основания рода, и рода, и будет называться у тебя (вульг. и будут называть тебя) созидатель оград, обращающий пути к покою. LXX: И застроятся у тебя пустыни вековыя, и будут основания твои вечными в роды и роды, и будут называть тебя созидателем ограды и пути посреди ты сделаешь покойными. Не только, говорит, взойдет во тьме свет твой и тьма твоя будет как полдень, и всегда будет Господь давать тебе покой, но застроится у тебя то, что в течении долгого времени было пустынным, и будут положены основания зданий твоих, имеющие оставаться во многих поколениях, так что или ты сам назовешься созидателем оград и стен, или явится у тебя созидатель оград, и обратит пути к покою или, по Семидесяти, стези посреди сделает покойными. Это только иудеи и приверженцы убивающей буквы относят к восстановлению городов палестинских и утверждают, что это или совершилось при Зоровавеле, и Ездре и Неемии, или совершится в последнее время, и что при восстановлении Иерусалима и окрестных городов будут положены весьма глубокие основания и будут построены столь высокие стены, что никто из неприятелей не будет в состоянии войти в них и будет преграждено вступление всех врагов в них. Мы же, следуя порядку начатого изъяснения, говорим, что бывшие пустыни иудейские застроиваются в церкви, не на короткое время, а на веки, и основания ее должны быть восстановлены из обоих народов, то есть в двух поколениях. Поэтому апостол говорил: яко премудр архитектон основание положих, ин же назидает: киииждо же да блюдет, како назидает (1 Кор. 3:10), и в другом месте: Божие тяжание, Божие здание есмы (1 Кор. 3:10) и еще: наздани бывше на основании апостол и пророк (Еф. 2:20), и она или тот, кто родился в ней, должен быть назван созидателем оград. О Нем в псалме мы читаем: человек родися в ней, и Той основа и Вышний (Пс. 86:5). Эти ограды и стены,— ибо это означает греческое слово φραγμοί — окружены, как говорит Писание, полем и виноградниками: виноград из Египта пренесл еси: изгнал еси языки и насадил еси и, и спустя немного: вскую низложил еси оплот его и объимают и еси мимоходящий путем (Пс. 70:9, Пс. 70:13)? И у этого же самого пророка: виноград бысть возлюбленному (Ис. 5:1). описывая который в прекрасной речи, присовокупил:«я построил башню и окружил оградою» (Еккл. 2). Построившего ее, по Екклезиасту, укусит змей. Окружен же он [виноградник| для того, чтобы преградить зверям доступ в виноградник Божий. А что касается этого извивающегося змея, то это тот, который прельстил Еву в раю, которая, нарушив заповеди Божии, подверглась вследствие этого укушениям его и услышала от Господа: той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши его пяту (Быт. 3:15). В том месте, где мы согласно с Семьюдесятью перевели, чтобы не казаться делающими изменения, так как это свидетельство общеизвестно: и назовешься созидателем оград, в еврейском читается: и назовется у тебя, goder pheres, что Акила перевел: περιϐράχτηϛ διαχοπης , что мы применительно к смыслу можем перевести: кто противупоставляет себя сильному гневу Божию. Вследствие этого Симмах перевел: противупоставляя стену биющему, каким был Моисей, и Аарон и Самуил, которые противустали гневу Господню и как бы чрез построение стены положили предел гневу Его. Это и Иеремии говорится, чтобы он не противился Господу, не сопротивлялся гневу Его и не преграждало гнев молитвами, как бы некоторою стеною (Иер. 7), и Моисею, как бы удерживавшему Господа, Он говорит: остави Мя и потреблю народ этот (Исх. 32:10) Таким образом созидатель подобного рода оплотов, стен и оград обратит пути к покою, чтобы не возгорался гнев Божий, но чтобы был милостив к ним Господь и чтобы все пути гнева были спокойными.

Так как Бог наме­рен был восстановить их (иудеев) в прежних благах, и вновь даровать им город, то, чтобы они, полагаясь на мило­сердие Божие, не пренебрегали добрыми делами, в особенности, когда слышали: и застроятся потомками твоими пустыни вековые, – для этого Он присоединяет многочислен­ные повеления, если ты удержишь ногу твою, говорит: ради субботы от исполнения прихотей твоих во святый день Мой, и будешь называть субботу отрадою, святым днем Господним, чествуемым, и почтишь ее тем, что не будешь заниматься обычными твоими делами, угождать твоей прихоти и пустословить. Видишь ли, это есть также зло, и даже хуже всякого зла? Где теперь иудеи, которые хвалились субботою, что они ничего в нее не делали, хотя оскверняли уста и языки?

Пророческое слово обращается к нам и выставляет на вид красоту сокровенных мыслей при помощи других двух образов. Образ речи заимствуется от города, некогда опустошенного и совершенно разрушенного и оставленного неукрепленным. И созиждутся, говорит, пустыни твоя вечныя, то есть, ты (душа), не будешь лишена благих помыслов, обитающих в твоем сердце, и не останешься не огражденною или не оберегаемою и нн имеющею твердого основания, но Христос будет основанием для тебя и постоянною защитою и будешь ты как город многонаселенный и имеющий бесчисленных жителей. Души святых бывают исполнены мыслей и представлений, очевидно, о Боге. Очень многие из них достигают наивысшей степени совершенства, отовсюду ограждают свою душу и наполняют ее всяким благом. И сверх сего прозовешися здатель оград и стези твоя посреди упокоиши. Чрез опустошенные сады проходят очень многие, потому что никто не стережет их, никто не огораживает их и ничто не препятствует желающим проходить по средине их. Если же они находятся под надзором заботливого садовника, тогда уже становится невозможным попирание их ногами многих проходящих, очевидно вследствие того, что воздвигается около них ограда. Таким то образом прекратятся (упокоиши) стези посреди. Итак будешь, говорит, как заботливый земледелец, воздвигать ограды и уничтожат тропинки, ведущие чрез них. Пока душа не ограждена, она предана беспечности и по этой причине наклонна к постыдным наслаждениям и уподобляется саду, чрез который проходит всякий, кто захочет. Но как скоро она отрезвляется, — убегает от сетей порока и проникается желанием делать добро и как бы окружает ум некою безопасною оградою, состоящею, говорю, в страхе Божием, и прогоняет от себя некогда владычествовавшие в ной помыслы, которые как бы проходили по средине ее, повергая ее под ноги свои и своим владычеством над нею обращая ее в предмет попрания: тогда она прозовется здатель оград. Надобно знать, что лукавые и враждебные силы иногда делают нападения на несчастную душу, порождают в ней нечистые похоти и тиранически увлекают ее куда хотят, и проходят чрез нее, как чрез запущенный сад. Но они тотчас перестают попирать ее, как только воздвигнута будет ограда, которую устрояет в нас страх Божий. Тоже слово примени и к каждому из святых тайноводителей; ибо они сделались здателями оград, приводя в безопасное положение души руководствуемых увещаниями к добродетели, так что они имеют душу некоторым образом недоступную увлечениям к удовольствиям и обольщениям от людей, привыкших пустословить, которые извращают правое учение веры, не зная ни того, о чем они говорят, ни того, что они утверждают.

Восстановление развалин. Многие древние города вновь застраивались после разрушения. Так, Вавилон был разрушен до основания ассирийцами не менее трех раз: Тукультининуртой I в XIII в. до н. э., Сеннахиримом в 689 г. до н. э. и Ашшурбанипалом в 648 г. до н. э. Каждый раз Вавилон поднимался из руин еще более блистательным, чем прежде.

«И застроятся потомками твоими пустыни вековые... и будут называть тебя... возобновителем путей для населения». Имея в виду, что "под пустыней жаждущей" пророк Исаия обычно разумеет мир языческий (Ис. 35:1; Ис. 55:1, 5; Ис. 61:4 и др.), мы вправе утверждать, что здесь он говорит о религиозной миссии духовно обновленного Израиля, именно, о призвании через него язычников в ограду новозаветной церкви. Под "потомками" Израиля, в таком случае, должно разуметь не плотских, а духовных потомков, т. е. христиан.

Тако глаголаше Господь чрез уста Исаии.
Кому глагол сей? Кому сии благословения? Друг Божий! не тебе ли сие прорицала вера, когда она сопутствовала тебе в дикие некогда и необитаемые места сии? Великое событие дает право отнести и к тебе предсказание великое. Ты сокрылся от света, оставил в нем порок, тобою ненавидимый, но свет добродетелей твоих проник в него из мрака твоего уединения; ты был светильник Церкви по святости, хотя с непреклонною решимостью отрекся быть таковым по состоянию. Твоя душа взыскала и возжадала к Богу крепкому и живому, и она вкушала присно сладость Его присутствия. Орошаемый струями благодати, ты был «яко вертоград напоеный, и яко источник, емуже не оскуде вода», кропил других росою духовною. Наконец, чтобы течение времени не могло удалить от нас примера твоего, ты, восходя горе, оставил здесь некоторую тень бессмертия, там тебе принадлежащую. «Прозябли кости твоя», и останки плоти, еще умерщвленной в животе твоем, кажутся нам живыми по смерти твоей; и созданные тобою пустынные хижины превратились в громаду зданий, постыждающих грады своим великолепием. Века прошли мимо сих памятников и не смели коснуться им, разве для умножения блеска их. Столь знамениты, столь обильны, столь непреложны, столь вечны в самом времени обетования, данные верою! Она едина обещает и не изменяет обещаниям. Она только прорицает истину, когда множество различных обещательных гласов потрясают сердце наше ложным обнадеживанием сделать нас довольными и счастливыми. «Насытишися, якоже желает душа твоя», – объясним сие.
«Насытишися»: говорит плотоугодие, только не простирай взоров твоих далее видимости; умственное блаженство есть блаженство вымышленное, существенное принадлежит чувствам. Если мы сотворены для счастия, то должны искать его близ себя. «Почивай, яждь, пий, веселися» (Лк. 12:19): в сем заключается наука быть довольным.
Как опасно слушать таковые уроки! Когда коварный змий, подавая нам плод запрещенных удовольствий, обещается нас сделать почти богами, тогда бедственное для нас определение уже подписано: терние, труды, болезни, смерть, помещены в нем. На поле сладострастия и роскоши растут только такие розы, которые по услаждении чувств оставляют в душе острые терны, рано или поздно ее уязвляющие; на нем надобно проливать пот долго для кратковременной жатвы. Посреди слез, больше изнуряющих, нежели удовлетворяющих забот или дряхлая застигает старость, или бедность и немощи, которые еще ближе оной ходят по следам невоздержания. И земля тем скорее требует всего своего долга, чем более у нея занимать старались. Ах! не сие ли наши легкие умы называют развязной, веселою жизнию! Боже мой! сии мнимые утехи суть не иное что, как семя горестей; оне суть не пища, но яд для слабого сердца. Если бы не было совсем другого средства к насыщению алчущих желаний, и тогда безрассудно было бы пользоваться сим; лучше томиться бесконечным гладом. «Насытишися»: обещает любостяжание. Умей только пожинать там, где не сеял, собирать там, где не расточал; а когда можешь считать тысящи в руках твоих, призови пышность, покажи другим твои блага, – и ублажай судьбу тебе благотворную. Горе тому, кто поверит сим прорицаниям златого кумира! Что есть блаженство человека пристрастного к богатству? В чем состоит бытие его? – Положить в груду металла сердце свое столь холодное, как сей металл; собирать вместе с драгоценными безделками проклятия убожества, слезы вдовиц и вздохи сирот; трепетать в ожидании роковой минуты, когда или татие из сокровищниц, или смерть из тела похитит душу его; быть произвольным страдальцем и в море изобилия, подобно одержимым огневицею, с каждым дыханием испускать стон или повторять во внутренности: жажду! «Насытишися»: твердит честолюбие. Когда возвысишься из круга народа, когда все будет к твоим услугам, когда почтение будет сопровождать тебя, – какой тогда можешь почувствовать недостаток. Может ли тот быть несчастливым, от кого многие ожидают счастия? Самая зависть, возбуждаемая знатными в низких, свидетельствует о преимуществе их состояния. О, когда бы сии размышления были столько же истинны, сколько привлекательны! К сожалению, оне только льстят надеждою не менее опасною, как лживою. Завидное счастие располагать жребием других – есть тяжкое бремя, и стремление к возвышению – неукротимая сила, которая, когда предаются ее влечению, столь мало знает пределы, что ей обладание вселенной представляется еще малым уделом. И должно ли сему дивиться? Если некогда сей адский глад на небесах не мог быть утолен, то найдется ли когда-нибудь довольно пищи на сей убогой земле? «Насытишися»: вопиет слава. Нет совершеннейшего благополучия, как всегда стремиться к великому, заслужить внимание современников и обессмертить имя свое в потомстве. Любовь к похвале есть побуждение божественное, ее удовольствие есть ангельское. Вот мысли, которые обыкновенно почитают благородными чувствиями! Что бы, впрочем, ни говорили в пользу сей благородной страсти, но хотя бы она и не была источником вражды и соперничеств, не повергала в опасности, не возмущала тишины общественной, не колебала тронов, – однако плод ее все еще был бы сомнителен, удовольствие мечтательно. Не безрассудность ли – полагать основания своего благополучия во мнении других, которые или по неведению, или по своим особенным видам часто нам не отдают справедливости? Не исступление ли – не иметь во всю жизнь покоя для того, чтобы нескольким праздным людям подать материю к разговорам? Утешаться смертному существу бессмертием имени – не значит ли сегодня лишить себя пищи в ожидании заутра? «Насытишися»: учит премудрость мира. Дерзай поднять завесу, скрывающую от взоров непросвещенных истину, возлюби красоту ее; тогда-то познаешь ты удовольствие разумного существа, почувствуешь гармонию природы, предпишешь звездам законы, будешь лобызать следы благости Творческой, поймешь свою цену, соделаешься гражданином всего мира. Какой прекрасный план! Какой пространный путь ко спасению! Так, мудрецы мира! ваши упражнения были бы самые приятные, ваша участь самая счастливая, если бы страсти никогда не закрывали единым облаком светлого лица истины, если бы никогда, вместо любви к ней, не управляло вами тщеславие, соревнование и ненависть; если бы перо никогда не могло действовать так же, как меч. Но когда большую часть вашего знания составляют бесполезные вопросы и неудовлетворительные ответы, сомнения и гибельное искусство обращать в словопрения священнейшие истины: то может ли ваше мнимое просвещение принести сердцу спокойствие? Доколе убо, сынове человечестии, доколе будете любить суету? Доколе будете внимать сим обманчивым предвозвестникам счастия, которых лукавый мир посылает к вам? – Доколе сих послушаете студных пророков. «Дух лжив во устех их» (3 Цар. 22:22), доколе ненасытные ваши желания будут скитаться без цели и вопрошать: «кто явит нам благая» (Пс. 4:7). Вера! Божественная вера! тебе предоставлено положить конец страданиям человека, ты едина даешь узреть «благая»; ты едина призываешь свыше благословения, – и оне нисходят на нас. «Будет Бог... с тобою присно, и насытишися, якоже желает душа твоя». Се сладчайшее обетование, центр всех желаний, верх блаженства, единственная пища духа! «Насыщуся», Господи! «внегда явитимися славе Твоей» (Пс. 16:15)! Насыщуся, когда Ты придешь в сердце смущенное, сотвориши в нем обитель Себе и явиши Себя токмо хотя в зерцале и гадании. Какого счастия мне требовать после сего блаженства? Какого благодеяния после сего бесценнаго дара? Просвещения ли? – «Ты еси свет, ...просвещаяй всякаго человека» (Ин. 1:9). Бессмертия ли? «У Тебе источник живота» (Пс. 35:10). Богатства ли? Но даровавший верной душе «возлюбленна Сына» (Мф. 3:17-17:5; Мк. 1:11-9:7; Лк. 3:22-9:35), в залог щедрот Своих: «како убо не и с ним вся дарствует» (Рим. 8:32)? Чести? величия? Но какие отличия, какия блистательные титла могут сравниться с сими высокими наименованиями: «род избран, царское священие, язык свят, люди обновления» (1 Пет. 2:9), «наследницы... Богу, снаследницы же Христу» (Рим. 8:17)?
Благословим, слушатели, милосердого Царя царей, благоволившего толико почтить непотребных рабов Своих; прославим Бога, ниспославшего нам веру восставить падшего, – исцелить страждущих, – напитать алчущих, – осчастливить несчастных, – оживить мертвых, – прославить не столько хвалением и песнию, не столько тимпаном и псалтирью, сколько духом и сердцем, ревностию к вере и добродетели, да не всуе благодать сию прияхом. Аминь.