Книга пророка Исаии, Глава 58, стих 11. Толкования стиха

Утешительное обетование!—С кем Бог, тому нечего бояться. Аще бо пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси. Жезл твой, как жезл добраго пастыря, и палица Твоя, оберегающая меня, та мя утешиста,—успокоивают меня (Пс. 22:4).

И покой будет давать тебе Господь всегда и наполнит блеском (splendoribus) душу твою, и кости твои освободит. И будешь как сад напоенный и как источник водный, воды которого нс иссякнут. LXX: И будет Бог твой всегда с тобою, и наполнишься, как желает душа твоя, и кости твои будут тучными. И будут как сад напоенный и как источник, в котором вода не иссякнет. Прибавленного в александрийских списках в начале этого отдела: и еще будет в тебе хвала Моя и в конце: и кости твои, как трава взойдут, и будут тучными и получат наследие в род и роды, нет в еврейском и даже у Семидесяти в исправленных и подлинных списках: поэтому оно должно быть отмечено спереди обелом. Когда мрак сердца твоего, говорит, по возсшествии света рассеется и вместо непроницаемой ночи взойдет полдень; то ты всегда будешь иметь Бога обитателем, который наполнит душу твою блеском (splendoribus), о котором в псалме читается: с Тобою начало в день силы Твоея, в светлостех святых, из чрева прежде денницы родих Тя (Пс. 109:4). Или же насытишься всем, чего желает душа твоя, — потому что и сам ты насытил душу алчущую, и будешь в состоянии сказать: благослови, душе моя, Господа, исполняющаго во благих желание твое (Пс. 102:1, Пс. 102:5), и кости твои освободятся от погибели и огня вечного или будут тучными, так что бывшие прежде, вследствие алкания слова Господня, истощенными, получат прежнюю полноту. Это можем мы понимать и в буквальном смысле в отношении к воскресению тех тел, которые имеют пасть, и о силах души, указывая на которые святой говорит в псалме: вся кости Моя рекут: Господи, кто подобен Тебе (Пс. 34:10)? О них и в Притчах написано: слава благая утучняет кости (Притч. 15:30). Им обещаются и награды: „здоровье будет для тела твоего и исцеление для костей твоих“ (Притч. 16:21). О них также написано: хранит Господь вся кости их, ни едина от них сокрушится (Пс. 33:21). Напротив того, грешный и утративший крепость и силу души, стенает и говорит: расточишася кости наши при аде (Пс. 140:7). Ибо мы не можем думать, что кости грешников не находятся в аде, но он близ ада. И слава благая утучняет кости (Притч. 15:30), которая не относится к утучнению тела. Далее следует: и будешь или будет, то есть или ты, или душа твоя, как сад напоенный, о котором написано: источник исхождаше и напояше все лице рая (Быт. 2), вместо которого в еврейском читается сад. Под этим источником мы не другой можем понимать, как только тот, к которому говорится: у Тебе источник живота (Пс. 35:10), который непрестанно напояет Церковь свою и сердца всех верующих.

И покой будет давать тебе Господь всегда и наполнит блеском (splendoribus) душу твою, и кости твои освободит. И будешь как сад напоенный и как источник водный, воды которого не иссякнут. LXX: И будет Бог твой всегда с тобою, и наполнишься, как желает душа твоя, и кости твои будут тучными. И будут как сад напоенный и как источник, в котором вода не иссякнет. Прибавленного в александрийских списках в начале этого отдела: и еще будет в тебе хвала Мояи в конце: и кости твои, как трава взойдут, и будут тучными и получат наследие в род и роды, нет в еврейском и даже у Семидесяти в исправленных и подлинных списках: поэтому оно должно быть отмечено спереди обелом. Когда мрак сердца твоего, говорит, но восшествии света рассеется и вместо непроницаемой ночи взойдет полдень; то ты всегда будешь иметь Бога обитателем, который наполнит душу твою блеском (splendoribus), о котором в псалме читается: с Тобою начало в день силы Твоея, в светлостех святых, из чрева прежде денницы родих Тя (Пс. 109:4). Или же насытишься всем, чего желает душа твоя, — потому что и сам ты насытил душу алчущую, и будешь в состоянии сказать: благослови, душе моя, Господа, исполняющаго во благих желание твое (Пс. 102. 1:5), и кости твои освободятся от погибели и огня вечного или будут тучными, так что бывшие прежде, вследствие алкания слова Господня, истощенными, получат прежнюю полноту. Это можем мы понимать и в буквальном смысле в отношении к воскресению тех тел, которые имеют пасть, и о силах души, указывая на которые святый говорит в псалме: вся кости Моя рекут: Господи, кто подобен Тебе (Пс. 34.10)? О них и в Притчах написано: слава благая утучняет кости (Притч. 15:30). Им обещаются и награды: „здоровье будет для тела твоего и исцеление для костей твоих “ (Притч. 16:21). О них также написано: хранит Господь вся кости их, ни едина от них сокрушится (Пс. 33:21). Напротив того, грешный и утративший крепость и силу души, стенает и говорит: расточишася кости наши при аде (Пс. 140:7). Ибо мы не можем думать, что кости грешников не находятся в аде, но он близ ада. И слава благая утучняет кости (Притч. 15:30), которая не относится к утучнению тела. Далее следует: и будешь или будет, то есть или ты, или душа твоя, как сад напоенный, о котором написано: источник исхождаше и напояше все лице рая(Быт. 2), вместо которого в еврейском читается сад. Под этим источником мы не другой можем понимать, как только тот, к которому говорится: у Тебе источник живота (Пс. 35:10), который непрестанно напояет Церковь свою и сердца всех верующих.

И будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои. Видишь ли разрешение и награду? Отпускаются даже грехи и умножаются блага. Мы получаем то, чего желаем. По справедливости Бог назвал милостыню семенем, потому что она как семя посе­вается в землю и приносит многочисленный плод. Но почему, скажут, мы часто видим многие дома, которые были милосер­дыми, а потом разрушились и подверглись великому ущербу? Не указывай на некоторые малые и случайные явления, но рас­суждай о том, что бывает вообще. Если ты не желаешь слу­шать это, то я покажу тебе Иова, чтобы ты познал, что Бог таковых людей возводит до величайшей высоты. Некоторых Он испытывает искушениями, чтобы они были достойными ве­личайших похвал; а тем, которые не обладают совершен­ным умом, Бог скоро здесь же дает награду. Мальчики, если кто-либо у них что выхватить, тотчас плачут и подни­мают большие вопли. Но не так поступают мудрые и опыт­ные: они на время питают свои души надеждою, и так как они положили собирать себе сокровища на небе, то поэтому счи­тают за ничто здесь потерянное. И ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают. Видишь ли, как хороша милостыня? Таковым был и Иов, который говорил: пути мои обливались молоком, (Иов. 29:6), которому отовсюду были великие блага: имения у него было (Иов. 1:3), здания и все. Разве по причине скупости и глупости дарованы ему эти блага, или же скорее по причине широты сердца и милосердия?

См. ст. 9 Ст. 11. И насытишися, якоже желает душа твоя, и кости твоя утучнеют, и будут яко вертоград напоен, и яко источник, емуже не оскуде вода: и кости твоя прозябнут яко трава, и разботеют, и наследят роды родов. Чем именно, говорит, насытитесь? Очевидно, божественными дарами и пищей, свойственной святым, как негде Сам Христос сказал: не о хлебе едином жив будем человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих (Мф. 4:4). Об этом и в древности Израильтянам написано было как бы в образе, когда Бог ниспосылал им манну с неба, потому что под нею некоторым образом можно разуметь хлеб ангельский и хлеб небесный. Если между ними и были некоторые, у которых в уме обильно воссиял божественный свет и сообщил им правильное и безупречное знание Священного Писания; то и о них мы говорим, что они исполнились и насытились высшей и божественной пищи. Но Израиль лишился сего, а язычники приобрели и удержали сие чрез веру, принявши евангельское и спасительное слово. Посему Господь наш Иисус Христос сказал святым апостолам: яко вам дано есть разумети тайны царствия небесного, онем же не дано есть (Мф. 13:11), очевидно, не уверовавшим, о котором божественное Слово возвестило: се работающии ми ясти будут, вы же взалчете: се работающии ми пити будут, вы же возжаждете (Ис. 65:13); ибо они терпели голод и жажду, лишившись участия в благах, получаемых чрез Духа, и оставшись совершенно без вкушения даров, получаемых чрез Христа, или лишившись божественного и евангельского руководства. Так чрез одного из святых пророков негде сказал: и послю глад на землю, не глад хлеба, ни жажду воды, но глад слышания слова Господня: и поколеблются воды от моря до моря и от севера до восток, и обтекут ищуще словесе Господня, и не обрящут (Ам. 8:11, 12); ибо оживотворяющее и наипитательнейшее слово Божие отнято у толпы Иудеев и отдано, как я сказал, любящим Христа, к которым воззвал, говоря: ядите и упийтеся ближнии (Песн. 5:1). Так и божественный Давид, как бы уже принявший участие в столь почтенном и преизобильном даре, воспевает: уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающим мне: умастил еси елеом главу мою, и чаша твоя упоявающи мя, яко державна (Пс. 22:5). Итак разботели кости тех, которые получили познание божественных Его тайн или исполнились ими. Речь (пророческая) употребляет образ, взятый от людей, привыкших жить роскошно в плотском отношении. Душа таких будет яко вертоград напоеный, то есть цветущий и обильный деревьями и украшенный многоразличными видами цветов и приносящий всевозможные плоды. Тогда как сады, лишенные воды, имеют очень некрасивый вид, засыхают и не имеют никаких плодов, или даже имеют недостаток в самых растениях, напротив сады, напоенные обильными потоками вод, украшены бывают, как я сказал, всякими плодами. Садом же Христовым соделалась церковь, от лица которой описываемая в Песни Песней невеста говорит: да снидет брат мой в вертоград свой и да яст плод овощий своих (Песн. 4:16); так как что между растениями каштан или зрелый плод, то в душах святых прекрасная и приятная Богу добродетель. Итак яко вертоград напоеный, говорит, будет душа твоя, и яко источник, емуже не оскуде вода. Таковыми оказались божественные тайноводители, как бы от приснотекущего источника своего сердца, производящие потоки святого учения и богато орошающие души наставляемых. В этом удостоверит сам Раздаятель столь превосходных даров, говорящий: веруяй в мя, якоже рече писание, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7:38) и опять: всяк пияй от воды сея вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Ин. 4:13, 14). Такими мы называем святых апостолов и евангелистов, и тех, которые возвещают божественное слово, то прославляясь искусством догматического учения, то славными подвигами открывая путь. И кости твоя яко трава прозябнут и разботеют и наследят роды родов. Кажется, в сих словах указывает на тайну воскресения: ибо тогда воскреснет тело, подобно тому, как полевая трава, которая в продолжение зимнего времени увядает и делается безжизненною, но, лишь только улыбнется благорастворение весны, опять вырастает и возвращает свойственную ей по природе красоту. А прозябшие подобно траве кости утучнеют, говорит, очевидно, под воздействием животворящей божественной благодати; ибо негде божественный Давид воспевает и говорит: послеши духа твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Пс. 103:30), то есть живущих на земле. Тогда унаследуем роды родов, то есть долготу дней после попрания смерти и совершенного уничтожения тления. В боговдохновенном Писании часто говорится о костях души умопредставляемых, то есть о некоторых деятельных ее силах и способностях, как например в изречении, яко Бог рассыпа кости человекоугодников (Пс. 52:6); так как Бог рассевает не кости тела, но сокрушает силы души их, так что они не могут совершить ничего, необходимого для добродетели. Никто же бо венчается, аще не законно мучен будет, по написанному (2 Тим. 2:5). Но цель тех, которые угождают и льстят людям, состоит в похвалах, воздаваемых самим людям¹, а во славу Божию и на пользу своей души ими обыкновенно ничего не делается. И опять божественный псалмопевец сказал: яко умолчах, обетшаша кости моя, от еже звати ми весь день (Пс. 31:3), то есть от того, что я славословил и умолял, наконец умолчал, впадши в человеческое малодушие. Обетшаша кости моя, то есть ослабели силы ума или души моей. Итак, они (силы души), некогда вследствие небрежности расслабевшие, опять мало по малу возрастают как трава, потому что Бог утучняет душу утешениями чрез Духа Святого и укрепляет ее, так что делает нас чрез это наследниками вечной жизни. Это именно, а не что либо иное и означают слова: в роды родов.

Обещает Бог соделать (ποιησειν) работающих Ему , яко источник, ему же не оскуде вода. Так Он и через пророка Исаию говорит: «И насытишися, якоже желает душа твоя, и кости твоя утучнеют, и будут яко вертоград напоен, и яко источник, ему же не оскуде вода». Когда так обещает Бог сотворить человекам, то как не будут виновны во всяческом нечестии говорящие, будто Божественный оный и беспримесный источник стал некогда сухим, так, чтобы Бог показался худшим даже и человеков? Если же это нелепо, то была, значит, в Источнике вода жизни и проистекающая из Него премудрость, т. е. Сын.

«И ты будешь, как напоенный водою сад». Сравнение божественной благодати с действием оживляющей влаги на иссохшую землю – образ хорошо известный, как в Ветхом, так и в Новом Завете. В частности, данное выражение буквально повторяется еще и у пророка Иеремии (Иер. 31:12). Не лежит ли в основе этого образа у обоих пророков чисто историческое воспоминание - о рае, как эдемском саде, орошаемом многими реками? (Быт. 2:10).

Присутствие Бога

Ты получишь помощь от Бога, Который позволит тебе разделить участь праведных. Под костями же, думаю, подразумеваются образно мысли, так как ими воспринимает­ся радость. Если же кто и принял Божественное обещание в кости, не погрешил бы против пророчества: ибо через радость в душе и тело делается счастливым, ибо сказано: Веселое сердце делает лице веселым (Притч 15:13).

И кости твоя утучнеют, и будут, яко вертоград напоенный, и яко источник, емуже не оскуде вода
Ис. 58:11
Во дни Пророка Исаии были люди, – какие, вероятно, есть и ныне, – которые жаловались на Бога, для чего не награждает Он их благочестия. «Что яко постихомся, и не увидел еси?» (Ис. 58:3) Пророк ответствует на сие, что и «пост и суббота», и благочестивый подвиг, и духовное празднование, приятны Богу, если люди во «дни пощений своих не обретают волей своих, если не творят хотений своих в день святый» (Ис. 58:3); и, в награду за сие непритворное благочестие, обещает между прочим, что «и кости» таковых людей «утучнеют, яко вертоград напоенный, и яко источник, емуже не оскуде вода». – Неожиданное обещание! Кости сего тленнаго тела, кажется, не тучнеют от подвигов поста, ниже от субботствования духовнаго. – Подобно сему, другой Богопросвещенный муж, «восхваляя мужей славных», между прочим говорит: «и обоюнадесяте Пророков да процветут кости от мест своих» (Сир. 49:12). Но кости сих Пророков давно уже почивали во гробах, когда сие написал о них сын Сирахов. Итак неужели кости угодивших Богу и в умерщвлении плоти «тучнеют», и во гробах «процветают?»
Воистинну «тучнеют и процветают»! Тучнеют и процветают кости благочестивых во время жития их, духовно, когда, «яко от тука и масти», исполняется душа их радостию (Пс. 62:6) о Боге; когда «праведник, яко финикс, процветает» (Пс. 91:13) благими делами, приносящими плод во святыню; – тучнеют и процветают, несмотря на то, что плоть их увядает и изсыхает от подвигов воздержания; ибо, «аще и внешний их человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни» (2 Кор. 4:16). По смерти же тучнеют и процветают кости благочестивых славою их добродетелей, так что они, быв нередко умалены и забвенны в жизни, являются великими и знаменитыми по смерти, так что гробы их бывают великолепнее жилищ, в которых они обитали.
Но кроме сего, в предлежащих нам священных останках Праведника мы усматриваем собственными очами еще образ, как и во гробах «тучнеют и процветают» кости праведных. И все тела человеков, по смерти их, подобно семенам, погребенным в земле, и растениям во время зимы, медленным, неприметным для нас прозябением, среди самаго истления, постепенно прозябают и приготовляются к животворной весне общаго воскресения. Но некоторыя телеса праведников подобятся лавровым и некоторым другим древам, во время самой зимы очевидно растущим и зеленеющим; «хранимыя Господом кости их» (Пс. 33:21), и после смерти, являют в себе, «яко тук и масть», духовную силу жизни, чудесно изливающуюся и на то, что их окружает; их телеса прежде общаго воскресения «процветают» начатками нетления.
От чего сие и для чего? От чего нетленны телеса праведников? Для чего Бог дарует им сие нетление? Разсуждение о сих вопросах может объяснить одну из наград благочестия, и одно из побуждений к благочестию.
«Бог», как говорит Премудрый, «созда человека в неистление» (Прем. 2:23). Дух его жил Словом Божиим, и потому наслаждался блаженным безсмертием; тело его питалось от древа жизни, и таким образом должно было сохраняться в безболезненном нетлении. «Единем человеком», – так изъясняет Апостол печальную перемену сего состояния, – «единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша» (Рим. 5:12). Итак причина, по которой человек смертен, и тело его тленно, есть грех, – яд, который принял человек первоначально душею, но который, в дальнейшем действии своем, отравил и тело В собр. 1821 и 1822 г.: который человек, приняв первоначально душею, отправил вследствие того и тело. , медленною отчасти, но вообще смертоносною отравою. Из сего не трудно усмотреть, что возвращение человека «в неистление» возможно только тогда, когда он перестанет отравлять себя грехом.
Но возможно ли сие после того, когда «грех во» весь «мир вниде», когда мы, «в беззакониях зачинаемся, раждаемся во грехах» (Пс. 50:7) и, как бы по естественной необходимости, «пием неправды, якоже питие» (Иов. 15:16)? Притом для исцеления зараженнаго ядом потребно нечто более, нежели только прекратить употребление яда. Никто не может быть творцем самого себя: смертно болящий или умерший не может даровать себе здравия или жизни, которых источник в нем затворился. Если и в неповрежденном состоянии своем человек жил, как мы сказали, словом Божиим: кольми паче смертнаго возставить в безсмертие, и растленнаго в нетление, не может ничто, кроме Творческаго слова Божия.
Слово Творческое вновь изречено в поврежденное грехом творение Божие, для его возстановления, и низведено в нем до такой глубины, до какой грехом низпали человеки. «Слово плоть бысть» (Ин. 1:14). Теперь все падшее и отчужденное от жизни Божией получает новый, возвратный ход. Источник Божественный вновь открывается во глубине человеческой природы и внутренно изливает в нее благодатный свет и силу. Здесь обретает душа человеческая врачевство, очищающее и исцеляющее, которое истребляет в ней смертоносный яд греха, и вместе врачевство укрепляющее и предохраняющее, которое не допускает сей заразе возобновляться и усиливаться новыми грехопадениями. Животворное действие благодати, так же как некогда смертоносное действие греха, простирается по всему существу человеческому от духа до тела; и пoелику сила Божия конечно могущественнее, нежели сила греха, которая собственно есть немощь, то не удивительно, что благодать, по выражению Апостола (Рим. 5:20), «преизбыточествует», паче «умножившагося греха», что она действительнее исцеляет и возстановляет, нежели грех заражает и разрушает. «Аще прегрешением единаго», разсуждает Апостол, «мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова» (Рим. 5:15): «Да якоже царствова грех во смерть, такожде и благодать воцарится правдою в жизнь вечную, Иисусом Христом Господем нашим» (Рим. 5:21). Таким образом Слово Божие, нисходя до воплощения, самой плоти открывает путь восходить до нетления и прославления; Иисус Христос становится «воскрешением» нашим (Ин. 11:25), и когда вселяется верою в сердца наши, тогда и в самых телесах, верою очищенных и освященных, скорее или медленнее просиявает сила Его воскресения.
Примечайте в целом бытии рода человеческаго, как явление сея силы воскресения всегда соразмерно было с постепенным откровением воплощеннаго Слова Божия. В первые веки, когда всю тайну Христову находим заключенною в одном слове «о семени жены, сокрушающем главу змия», и силу воскресения усматриваем во одном Энохе, который, как уединенный орел в обновленной юности, воспаряет в нетлении над целым миром, чрез господствующее растление нравственное приближающимся ко всеобщему истлению естественному. Во времена Пророков, когда обетование о Христе, как «о семени, в котором благословятся все народы», многократно повторенное, и более объясненное, ощутительнее возбуждало веру, и потому обильнее вселяло в сердца, хотя и глубоко еще сокровенную силу Христову, и сила воскресения не только, по подобию Эноха, явилась в Илии, при взятии его на небо, но кроме того еще в продолжение земной жизни открывалась в Илии же и Елисее, воскрешением умерших; и даже, – что составляет единственный в священных сказаниях пример прежде пришествия Христова, но согласный со многочисленными сего рода явлениями по пришествии Христовом, – сила воскресения сверх чаяния воздействовала некогда чрез кости умершаго уже пророка Елисея. «Бысть», повествует книга Царств (4 Цар. 13:21), «бысть погребающим мужа, и се видеша воинов, и» – от страха – «повергоша мужа в гробе Елисеове: и впаде тело человека мертва, и прикоснуся костем Елисеовым, и оживе, и воста на ноги своя». Когда же, столь давно предреченное, и постепенно предуготовленное, воплощение Слова Божия наконец совершилось; тогда, кто не знает, какими быстрыми потоками сила воскресения потекла по сей, еще и не обновленной, земле? Сообразно с целию настоящаго разсуждения, особенно должно указать здесь один случай. Когда Иисус Христос вольным страданием нашего ради спасения допустил низвести Себя в область смерти для того, чтобы ввести туда собственную силу жизни, и таким образом разрушить царство смерти в самых основаниях его: тогда сила Его немедленно проникла все, и в том, что способно было принять ее, тотчас ознаменовала себя животворным действием. Вот изъяснение того, что в то время «и гроби отверзошася, и многа телеса усопших святых восташа» (Мф. 27:52).
«Иисус Христос вчера и днесь, Той же и во веки» (Евр. 13:8). Он яко Бог «действует вся во всех» (1 Кор. 12:6), действует и ныне, подобно как действовал от начала, и действовать будет до конца; действует в малом, равно как в великом, действует как во всей Церкви, которая есть тело Его, так и во всех верующих, которые суть члены Его. Он «воображается в них» (Гал. 4:19), «живет в них» (Гал. 2:20), и как в Нем Самом «живет всяко исполнение Божества телесне» (Кол. 2:9), так, по некоему образу сего Божественнаго таинства, и Он благоволит жить в избранных Своих даже телесне, поколику обретает их способными ко внутреннему с Ним общению. Обретает ли Он ум, постоянно к Нему обращаемый благоговением и молитвою? Он «воображается» в уме, и исполняет его светом Своим, истиною Своею, «безвестная и тайная премудрости Своея» являет ему (Пс. 50:8). Обретает ли сердце, отверстое пред Ним покаянием, верою и любовию к Нему? Он «вселяется в сердце» (Еф. 3:17), и с Собою вносит в него новую жизнь, вместо плотской духовную В собр. 1821:1822 и 1835 гг.: новую жизнь, вместо естественной благодатную, вместо плотской духовную... , вместо земной небесную, преображает любовь человеческую в Божественную, и свойства человеческия в Ангельския. Обретает ли наконец и тело, в сообразность с душею, непрестанно очищаемое воздержанием и подвигами, и потому способное принимать и сохранять в себе как-бы некие отпечатки и следы внутренних движений благодатных? И оно, некоторым образом, и даже в земной еще жизни, начинает быть Богоносным. Сколь бы ни странною казалась для некоторых мысль о Богоносном теле земнаго человека: я не раскаяваюсь, что произнес ее; ибо не догадкою и соображением В собр. 1821:1822 и 1835 гг.: воображением...  составляю сей образ, но обретаю его на самом опыте, который представили еще Апостольския времена, и о котором предание времена Святых благоговейно сохранили. Святый Игнатий Богоносец так приобык питать сердце свое любительным воспоминанием сладкаго имени Иисуса Христа, что сие глубокое душевное впечатление чувственным образом отпечатлелось в телесном органе, и когда, после мученической кончины его, разсечено было его сердце, в нем усмотрели буквенно изображенное имя Иисуса Христа (Чет. Мин. Дек. 20). Как сосуд, в котором долго хранится благовонная масть, заимствует от нея силу благоухания: так самое тело Христианина, в котором постоянно обитает благодатная сила Христова, проницается ею во всем составе своем, и даже благоухает ею для других. И пoелику «сила Христова» нетленна, то естественно, что она, «вселяясь» (2 Кор. 12:9) в человеков, «иже Христовы суть» (Гал. 5:24), и телесам их сообщает нетление; пoелику сила Христова В собр. 1821:1822 и 1835 гг.: она...  всемогуща, то с естеством ея согласно и то, что она чрез них чудодействует, когда то благоугодно Господу В собр. 1821:1822 и 1835 гг. этих слов нет. , подобно как некогда чудодействовала, чрез «главотяжи и убрусцы», которые были на «теле» святаго Апостола Павла, и приняли в себя «пот» его (Деян. 19:12), и чрез одно «осенение тению» святаго Апостола Петра (Деян. 5:15).
Какое, братия, дивное воздаяние за благочестие, что им не только дух человеческий возводится к благодатному общению со Христом, но и самое тело, которым совершаем сии малые подвиги пощения, молитвеннаго коленопреклонения, братолюбнаго служения, соделывается чрез то причастным благодатной силы Христовой, животворящей и чудодейственной! И если сие на земли еще, то на небеси какая жизнь, какое могущество, какая слава ожидает благочестивых!
Между тем примечать можем, что не все благочестивые, и даже не все Святые участвуют в сем «первом», так сказать, «воскресении» (Откр. 20:6), которое состоит в чудесном В собр. 1821:1822 и 1835 гг.: в чудесном и прославленном...  на земли нетлении освященных телес их; подобно как и в первоначальном явлении сего перваго воскресения, «многа телеса усопших святых восташа» (Мф. 27:52), но не все телеса святых усопших. Что значит сие? Неужели не правосуден Бог ко Святым Своим, одним увеличивая меру благодати, а другим уменьшая, одним безсмертие приближая, а других отдаляя, одних прославляя, а других сокрывая? Без сомнения, никто, знающий Бога, не может сего помыслить. Итак, что значит видимое неравенство видимой награды, даруемой Святым? Может-быть, оно некоторым образом соответствует степеням внутренняго их освящения, по которому, – скажем словами Апостола, – как «звезда от звезды разнствует во славе, такожде и воскресение мертвых» (1 Кор. 15:41-42), и последнее, совершительное, и первое, начинательное: но с большею основательностию из неравенства сей предварительной награды Святым заключить можем, что сия награда им даруется не столько в воздаяние собственно им, сколько для другой, с премудростию и благостию Божиею сообразной, цели. В самом деле, для тех, которые не ищут славы человеческой, и которые уверены, что вечно будут царствовать во славе Божией со Христом, велико ли то, чтобы иметь или не иметь временных начатков сея славы на земли? – Но как с воскресением Христовым «многа телеса усопших святых восташа» для того, чтобы, «по воскресении Его, внити во святый град, и явитися мнозем» живущим, для удостоверения их об открывшейся силе воскресения: так и до ныне телеса усопших Святых являются в нетлении, с силою чудодейственною и живоносною, для нас живущих, для удостоверения, – если к стыду времени есть и такие между нами неверующие, – для удостоверения в воскресении Христовом и в нашем будущем воскресении, для укрепления немощных в подвигах противу греха и смерти, для возбуждения невнимательных и нерадивых к подвигам благочестия.
«Поминайте наставники ваша», учит Апостол Христиан своего времени, поминайте наставники ваша, «иже глаголаша вам слово Божие, ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их» (Евр. 13:7). Как бы так разсуждал он: «мы не довольствуемся поучать вас нашим словом; не все души довольно отверсты для него, и не все сохраняют его, когда приемлют. Для сего указуем вам еще на пример «наставников ваших», и в сем примере на то, что сильнее поражает чувства, и тем глубже проникает в душу, – на «скончание жительства» их, запечатленное ясными знамениями веры». Зрелище подлинно назидательное, и в молчании более обильнаго слова говорящее духу! Но как слово наконец умолкает; так и пример наконец скрывается: и память скончавшихся наставников может угаснуть. Что же творит Бог, «хотящий всем человеком спастися и в разум истины приити» (1 Тим. 2:4)? Он, так сказать, увековечивает назидательную кончину совершившихся во благочестии наставников. Проходит несколько веков, и мы все еще видим ее собственными очами, взирая на нетленные останки их. Сие нетление, сия целебная и живоносная сила, от них исходящая, внятнее и убедительнее слова поучают нас благочестию, и побуждают «подражать вере их».
На что более мое скудное слово? – Довольно и для нас, братия, того неумолкающаго поучения, которое приносит сей безмолвный гроб. Можно ли не слышать сего поучения? Можно ли, слыша, не разуметь его? «Взирайте», глаголет сам скончавшийся Наставник наш, «взирайте на скончание моего жительства», которое я столько веков представляю пред очи моих учеников, и всех требующих наставления. Вы все признаете, что скончание жительства моего благословенно и блаженно; я слышу, в Боге моем, как вы оное ублажаете; вижу, как стекаетесь торжествовать оное. Для меня ли ублажаете вы кончину мою? Ваши ублажения не умножат моего блаженства в Боге моем. Но если вы ублажаете кончину мою: то ублажите и житие, которое привело меня к сей кончине, и ублажите оное для вашего собственнаго блаженства. Сугубо неизвинителен тот, кто, видя путь, уклоняется в заблуждение; видя благий пример, во зле закосневает. Сугубо бедственно, близ пристанища претерпеть кораблекрушение и потопление, при виде награды заслужить наказание, при виде блаженства погибнуть. Единственное приращение, какое вы можете доставить моему блаженству, есть то, чтобы доставить моей к вам любви радость вашего спасения. Ублажите самих себя В собр. 1821:1822 и 1835 гг.: Ублажите меня, ублажите самих себя. , подражанием вере моей со всеми плодами, которые произвела от нея благодать Христа моего и вашего».
Что речем на сие, братия? – Ей, Богоносный Отче наш и Наставниче! «Буди нам по глаголу твоему///». Аминь.

Тако глаголаше Господь чрез уста Исаии.
Кому глагол сей? Кому сии благословения? Друг Божий! не тебе ли сие прорицала вера, когда она сопутствовала тебе в дикие некогда и необитаемые места сии? Великое событие дает право отнести и к тебе предсказание великое. Ты сокрылся от света, оставил в нем порок, тобою ненавидимый, но свет добродетелей твоих проник в него из мрака твоего уединения; ты был светильник Церкви по святости, хотя с непреклонною решимостью отрекся быть таковым по состоянию. Твоя душа взыскала и возжадала к Богу крепкому и живому, и она вкушала присно сладость Его присутствия. Орошаемый струями благодати, ты был «яко вертоград напоеный, и яко источник, емуже не оскуде вода», кропил других росою духовною. Наконец, чтобы течение времени не могло удалить от нас примера твоего, ты, восходя горе, оставил здесь некоторую тень бессмертия, там тебе принадлежащую. «Прозябли кости твоя», и останки плоти, еще умерщвленной в животе твоем, кажутся нам живыми по смерти твоей; и созданные тобою пустынные хижины превратились в громаду зданий, постыждающих грады своим великолепием. Века прошли мимо сих памятников и не смели коснуться им, разве для умножения блеска их. Столь знамениты, столь обильны, столь непреложны, столь вечны в самом времени обетования, данные верою! Она едина обещает и не изменяет обещаниям. Она только прорицает истину, когда множество различных обещательных гласов потрясают сердце наше ложным обнадеживанием сделать нас довольными и счастливыми. «Насытишися, якоже желает душа твоя», – объясним сие.
«Насытишися»: говорит плотоугодие, только не простирай взоров твоих далее видимости; умственное блаженство есть блаженство вымышленное, существенное принадлежит чувствам. Если мы сотворены для счастия, то должны искать его близ себя. «Почивай, яждь, пий, веселися» (Лк. 12:19): в сем заключается наука быть довольным.
Как опасно слушать таковые уроки! Когда коварный змий, подавая нам плод запрещенных удовольствий, обещается нас сделать почти богами, тогда бедственное для нас определение уже подписано: терние, труды, болезни, смерть, помещены в нем. На поле сладострастия и роскоши растут только такие розы, которые по услаждении чувств оставляют в душе острые терны, рано или поздно ее уязвляющие; на нем надобно проливать пот долго для кратковременной жатвы. Посреди слез, больше изнуряющих, нежели удовлетворяющих забот или дряхлая застигает старость, или бедность и немощи, которые еще ближе оной ходят по следам невоздержания. И земля тем скорее требует всего своего долга, чем более у нея занимать старались. Ах! не сие ли наши легкие умы называют развязной, веселою жизнию! Боже мой! сии мнимые утехи суть не иное что, как семя горестей; оне суть не пища, но яд для слабого сердца. Если бы не было совсем другого средства к насыщению алчущих желаний, и тогда безрассудно было бы пользоваться сим; лучше томиться бесконечным гладом. «Насытишися»: обещает любостяжание. Умей только пожинать там, где не сеял, собирать там, где не расточал; а когда можешь считать тысящи в руках твоих, призови пышность, покажи другим твои блага, – и ублажай судьбу тебе благотворную. Горе тому, кто поверит сим прорицаниям златого кумира! Что есть блаженство человека пристрастного к богатству? В чем состоит бытие его? – Положить в груду металла сердце свое столь холодное, как сей металл; собирать вместе с драгоценными безделками проклятия убожества, слезы вдовиц и вздохи сирот; трепетать в ожидании роковой минуты, когда или татие из сокровищниц, или смерть из тела похитит душу его; быть произвольным страдальцем и в море изобилия, подобно одержимым огневицею, с каждым дыханием испускать стон или повторять во внутренности: жажду! «Насытишися»: твердит честолюбие. Когда возвысишься из круга народа, когда все будет к твоим услугам, когда почтение будет сопровождать тебя, – какой тогда можешь почувствовать недостаток. Может ли тот быть несчастливым, от кого многие ожидают счастия? Самая зависть, возбуждаемая знатными в низких, свидетельствует о преимуществе их состояния. О, когда бы сии размышления были столько же истинны, сколько привлекательны! К сожалению, оне только льстят надеждою не менее опасною, как лживою. Завидное счастие располагать жребием других – есть тяжкое бремя, и стремление к возвышению – неукротимая сила, которая, когда предаются ее влечению, столь мало знает пределы, что ей обладание вселенной представляется еще малым уделом. И должно ли сему дивиться? Если некогда сей адский глад на небесах не мог быть утолен, то найдется ли когда-нибудь довольно пищи на сей убогой земле? «Насытишися»: вопиет слава. Нет совершеннейшего благополучия, как всегда стремиться к великому, заслужить внимание современников и обессмертить имя свое в потомстве. Любовь к похвале есть побуждение божественное, ее удовольствие есть ангельское. Вот мысли, которые обыкновенно почитают благородными чувствиями! Что бы, впрочем, ни говорили в пользу сей благородной страсти, но хотя бы она и не была источником вражды и соперничеств, не повергала в опасности, не возмущала тишины общественной, не колебала тронов, – однако плод ее все еще был бы сомнителен, удовольствие мечтательно. Не безрассудность ли – полагать основания своего благополучия во мнении других, которые или по неведению, или по своим особенным видам часто нам не отдают справедливости? Не исступление ли – не иметь во всю жизнь покоя для того, чтобы нескольким праздным людям подать материю к разговорам? Утешаться смертному существу бессмертием имени – не значит ли сегодня лишить себя пищи в ожидании заутра? «Насытишися»: учит премудрость мира. Дерзай поднять завесу, скрывающую от взоров непросвещенных истину, возлюби красоту ее; тогда-то познаешь ты удовольствие разумного существа, почувствуешь гармонию природы, предпишешь звездам законы, будешь лобызать следы благости Творческой, поймешь свою цену, соделаешься гражданином всего мира. Какой прекрасный план! Какой пространный путь ко спасению! Так, мудрецы мира! ваши упражнения были бы самые приятные, ваша участь самая счастливая, если бы страсти никогда не закрывали единым облаком светлого лица истины, если бы никогда, вместо любви к ней, не управляло вами тщеславие, соревнование и ненависть; если бы перо никогда не могло действовать так же, как меч. Но когда большую часть вашего знания составляют бесполезные вопросы и неудовлетворительные ответы, сомнения и гибельное искусство обращать в словопрения священнейшие истины: то может ли ваше мнимое просвещение принести сердцу спокойствие? Доколе убо, сынове человечестии, доколе будете любить суету? Доколе будете внимать сим обманчивым предвозвестникам счастия, которых лукавый мир посылает к вам? – Доколе сих послушаете студных пророков. «Дух лжив во устех их» (3 Цар. 22:22), доколе ненасытные ваши желания будут скитаться без цели и вопрошать: «кто явит нам благая» (Пс. 4:7). Вера! Божественная вера! тебе предоставлено положить конец страданиям человека, ты едина даешь узреть «благая»; ты едина призываешь свыше благословения, – и оне нисходят на нас. «Будет Бог... с тобою присно, и насытишися, якоже желает душа твоя». Се сладчайшее обетование, центр всех желаний, верх блаженства, единственная пища духа! «Насыщуся», Господи! «внегда явитимися славе Твоей» (Пс. 16:15)! Насыщуся, когда Ты придешь в сердце смущенное, сотвориши в нем обитель Себе и явиши Себя токмо хотя в зерцале и гадании. Какого счастия мне требовать после сего блаженства? Какого благодеяния после сего бесценнаго дара? Просвещения ли? – «Ты еси свет, ...просвещаяй всякаго человека» (Ин. 1:9). Бессмертия ли? «У Тебе источник живота» (Пс. 35:10). Богатства ли? Но даровавший верной душе «возлюбленна Сына» (Мф. 3:17-17:5; Мк. 1:11-9:7; Лк. 3:22-9:35), в залог щедрот Своих: «како убо не и с ним вся дарствует» (Рим. 8:32)? Чести? величия? Но какие отличия, какия блистательные титла могут сравниться с сими высокими наименованиями: «род избран, царское священие, язык свят, люди обновления» (1 Пет. 2:9), «наследницы... Богу, снаследницы же Христу» (Рим. 8:17)?
Благословим, слушатели, милосердого Царя царей, благоволившего толико почтить непотребных рабов Своих; прославим Бога, ниспославшего нам веру восставить падшего, – исцелить страждущих, – напитать алчущих, – осчастливить несчастных, – оживить мертвых, – прославить не столько хвалением и песнию, не столько тимпаном и псалтирью, сколько духом и сердцем, ревностию к вере и добродетели, да не всуе благодать сию прияхом. Аминь.