Книга пророка Исаии, Глава 10, стих 8. Толкования стиха

И поскольку подвластные с лестью и потворством говорят ему: ты еси един князь...

См. Ис. 10:9

Мы увидим, что Бог, всегда заботящийся о Своей славе, сильно гневается, если видит, что кто-нибудь пренебрегает и старается ни во что ставить угодное Ему и употребляет все усилия на то, чтобы совершить самые постыдные дела. Таких он обращает, как бы насильно увлекая их к совершению того, что служит в великую пользу им. Ибо негде блаженный Давид так говорит: браздами и уздою челюсти их востягнеши, приближающихся к тебе. Многи раны грешному (Пс. 31:9, 10); Он налагает наказание на согрешающих, передавая свой гнев, как бы вручая некоторый жезл в руки мужам недобрым, дабы они сделались совершителями наказания, посылаемого на нечестивых. Но случается, что те, которые избираются для этого, слишком много думают о себе в отношении к наказуемым и даже по отношению к Тому, Кто поручил им это. Ибо они не думают, что они одержали верх над теми, вследствие попущения Божия и Его определения, чтоб те потерпели такое несчастие; но воображают, что они превзошли и Того, Кто хочет тех спасти. Посему Он обращает свой гнев против них, и вполне справедливо. Так как Он гордым противится, то Он унижает их гордость, и подвергая их заслуженным ими наказаниям, пытается внушить им иное убеждение в том, что победа над наказанными не есть следствие их силы, но следствие Его веления. Это самое случилось с ассирийским царем. Ибо после того, как он взял Иудею и опустошил города ее, — он высоко возомнил о себе и вообразил, что он овладел святою землею вопреки желанию Бога, Который и управляет ею и обещался спасти ее. По этой причине и говорит, что еще не отвратися гнев, а на Ассириян наведет горе. Какое же основание для этого? Ибо, говорит, жезл ярости моея дан в руки их, разумеется Мною, чтоб им нанести удары нечествовавшим против Меня; так как своих людей повелел сотворити корысти и пленение и попрати грады и положити я в прах. Ибо если бы я не удалил от них Своей спасающей руки и не лишил их Своей, всегда обыкновенно подаваемой им, помощи; то они никогда не были бы пленниками, но всегда, при Моем содействии, были бы победителями над врагами. Но сей же Ассириянин не тако помысли и душею не тако возмне, но помыслил в уме своем: сокрушит, то есть, истребит немало народов. Ибо он думал, что никто не может противостать его силам, что он без труда одолеет всех и над всеми народами будет владыкою, потому что никто не воспротивится ему. Но если бы к имеющему такую ненасытную душу и постоянное стремление к владычеству над всеми пришел кто-нибудь и сказал: ты ли есть един князь, то есть можешь ли ты один владычествовать над вселенной; то он, возвышая надменный голос, сказал бы на это: не взях ли страны, яже выше Вавилона и Халани, идеже столп создан? и взях Аравию и Дамаск и Самарию. Якоже сил взях, и вся княжения возму. Халань, где построена была древними башня, находится в последних как бы пределах востока, по ту сторону страны и земли Вавилонской. Итак, говорит, как из самых пределов восточной земли я сделал границы моего царства, взял Дамаск и Самарию, которым боги их не оказали никакой помощи, так возьму и другие, вне лежащие страны. Необходимо припомнить, что и Рабсак, передавая слова царя ассирийского, говорил находящимся на стене: сия глаголет царь: да не прельщает вас Езекиа словесы, которые не могут избавити вас: и да не глаголет вам Езекиа, яко избавит нас Бог, и после других слов опять: еда избавиша бози язычестии, кийждо страну свою от руки царя Ассирийска? где есть бог Емафов и Арфафовъ? и где бог града Сепфарима? еда возмогоша избавити Самарию от руки моея? Кто от богов всех языков сих, иже избави землю свою от руки моея, яко избавит бог Иерусалима от руки моея. (Ис. 36:14, 18—20)? Поэтому возвещает (Бог), что он подвергнет наказанию Ассирийца, который высоко возомнил о себе и решился посмеяться над божественным гневом. Но и нам самим следует возненавидеть страсть гордости; если же она дерзко восстанет против самой божественной славы, тогда подлинно и по справедливости горе тем, которые захотели бы так поступать.

Период времени от 900 до 650 г. до Р. Х. был самым цветущим периодом в истории Ассирийской монархии, и Исаия, живший в 8-м веке, был, конечно, свидетелем этого расцвета Ассирии. Цари ассирийские подчинили себе всю «западную страну», включая Финикию, Филистимскую землю, Едом и царство Израильское. Царь Асаргаддон завоевал весь Египет, а при Ассур-Банипале (668–626 г.) Ассирийское царство включало в свои пределы все страны от Мидии и Персии до Средиземного моря и от Армении до Аравийской пустыни. Иноземные страны, после их завоевания ассирийцами, оставлялись в том же положении, в каком существовали и раньше, но цари этих стран делались вассалами ассирийского царя и платили ему дань (на это и указывает выражение: князья мои). Поэтому ассирийские цари величали себя титулами: sarru rabbu (великий царь) и sar sarrani (царь царей).