Книга пророка Ионы, Глава 3, стих 8. Толкования стиха

Если сказано, что с людьми возопиша прилежно к Богу скоти, это надобно понимать в том смысла, что люди выражали свою скорбь пред Богом не только своими устами, но и жалобными голосами бессловесных, взывая к Богу их устами, как бы трубами. Искренность покаяния Ниневитяне засвидетельствовали исправлением своего поведения. Каждый с пути греха и беззакония обратился на путь добра, каждый перестал творить грехи неправды и насилия, какими доселе осквернял свои руки (возвратися от неправды, сущия в руках их). Все были поражены страхом гнева Божия, страхом грозящей погибели, но вместе не теряли надежды умилостивить Господа. Авось (аще), говорили они, Господь при виде нашего смирения и отвращения от грехов, прогневавших Его, авось раскается, передумает казнить нас и умоленный нами, преложит Свой гнев великий (ярость гнева) на милость. — Иона не творил чудес, чтобы подкрепить ими свою угрозу и подействовать на слушателей; но для объяснения скорого успеха его проповеди можно предположить, что он передал Ниневитянам историю своих приключений по случаю посольства его к ним, историю потопления в море и чудесное спасение. Ниневитяне, поверив его свидетельству о сем, поверили и его угрозе.

Спустя три дня после его кораблекрушения, он вышел цел и невредим из пловучего гроба, и своею проповедию открыл внутренния очи Ниневитян, смягчил и растопил сердца их. Вера и истинное покаяние Ниневитян, — плоды живого его слова, спасли Ниневию от гибели, отвратили от ней сокрушительный удар, который уже готов был разразиться над нею. Кто не повергнется во прах перед чудодейственною десницею Всемогущего, так разительно явившею себя в судьбе Пророка Ионы? Кто после этого не скажет: «неиспытани судове Его,» Бога нашего, «и неисследовани путие Его! О, глубина богатства и премудрости и разума Божия!»(Рим. 11:33-34.)... Сравнение Ниневии с Церковию подтверждается и спасительным обращением Ниневитян к Богу. Как скоро было им возвещено, что городу их грозит гибель, они тотчас поверили сказанному и в сердца их проник спасительный страх. Ясному их сознанию той истины, что в след за угрозою Божественною не замедлит придти и наказание, сердце их отвечало глубоким благочестивым чувством. Отвергши прежний образ жизни, они, для приобретения милости Божией, не пошли, по обыкновению, в капища, не стали жечь фимиама на своих нечистых жертвенниках, не делали возлияний, не убивали животных, чтобы по трепетанию их фибр заключать о воле богов, отложили в сторону наблюдение над птицами, чтобы по их полету выводить суетные догадки о своей участи; нет! они в себе самих, в сердцах своих искали спасительного средства умилостивить Бога истиннаго; они принесли в жертву Богу свой сокрушенный и смиренный дух, и таким образом истинным, сердечным покаянием переменили гнев Божий на благоволение. То же самое делали и мы, когда вступали в общество Христово, в Его святую Церковь: без сознания и живого чувства собственной греховности не возможен вход в царство Христово. Тоже самое и теперь еще должны мы делать, усвояя себе верою заслуги Господа нашего Иисуса Христа; потому что различные искушения увлекают нас к падению; а не возставая от падения, т. е. не раскаяваясь во грехах, мы не избавимся от наказания в жизни будущей.

Ион.3:6-9. И достигло слово... до царя Ниневии, и он встал с престола своего, и снял с себя одеяние свое, и оделся во вретище и сел на пепле. И провозгласил и сказал в Ниневии от лица царя и вельмож его, говоря: люди и скот, и волы и овцы пусть ничего не едят, и не пасутся, и не пьют воды, и пусть люди и скот покроются вретищами и крепко взывают к Господу, и пусть каждый обратится от злого пути своего и от беззакония рук своих. Кто знает, может быть... Бог обратится к нам, и простит нас, и прекратит ярость гнева Своего, и мы не погибнем. LХХ: И дошло слово до царя Ниневии, и он встал с престола своего, и снял с себя одеяние свое, и оделся во вретище, и сел на пепле, и было объявлено в Линевии царем и всеми вельможами его, говорившими: люди и скот, и волы и овцы пусть ничего не едят, и не пасутся, и не пьют воды; и оделись во вретища люди и скот, и воззвали сильно к Господу, и каждый возвратился с злого пути своего и от беззакония рук своих, говоря: кто знает, может быть Бог обратится, чтобы внять мольбам, и отвратит ярость гнева Своего, и мы не погибнем. Знаю, что многие под царем Ниневийским (который последним услышал проповедь, и сошел с престола своего, и снял прежнее убранство и, одевшись во вретище, сидел на пепле, и, не довольствуясь собственным обращением, проповедует также покаяние прочим своим соправителям, говоря: «люди и скот, волы и овцы» пусть томятся голодом, пусть оденутся во вретища и, осудив прежние пороки, всецело предадутся покаянию) разумеют диавола, который при конце мира оставит свое высокомерие, покается и возвратится в прежнее состояние (потому что никакое разумное и созданное Богом творение не должно погибнуть). В подтверждение этого мнения приводит также тот пример из книги Даниила, что Навуходоносор, после семилетнего покаяния, снова получил царскую власть (Дан. 4). Но так как Священное Писание не говорит этого и так как чрез это вполне уничтожается страх Божий в людях, которые легко склоняются к порокам, думая, что даже диавол, виновник зла и источник всех грехов, может чрез покаяние спастись; то мы должны удалить это мнение из наших мыслей. Мы должны также знать, что грешники, но Евангелию, посылаются «в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его» (Мф. 25:41), и что о них говорится: «червь их не скончается и огнь их не угаснет» (Ис. 66:24). Мы знаем, что Бог милосерд и, будучи сами грешниками, не можем находить удовольствия в преувеличении строгости Его; но мы также читаем: «милостив Господь и праведен, и Бог наш милует» (Пс. 114:4). Правосудие Божие соединяется с милосердием, и с ними Он приступает к суду; Он милует, не переставая быть правосудным, и судит по правде, не переставая быть милосердным. «Милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася» (Пс. 84:11). Также, если все разумные творения равны, возвышаются ли они по собственной воле чрез добродетели или низко опускаются чрез пороки, если, после продолжительного периода и бесчисленных веков, все возвратится в прежнее состояние и если достоинство всех воинствующих одинаково; то какое будет различие между девственницею и публичною женщиною? Какое будет различие между Матерью Господа и (что и сказать преступно) жертвами публичных похотей? Не одним ли и тем же будут Гавриил и диавол? Не одно ли и тоже апостолы И демоны? Не одно ли и тоже пророки и лжепророки? Не одно ли и тоже мученики и гонители? Представь себе что угодно, удвой число лет и времен и определи бесконечные века для мучений, но если конец всех одинаков, то все прошедшее не имеет никакого значения, потому что мы стремимся не к тому, чем мы когда-то были, а к тому, чем мы всегда будем. Мне не безызвестно также то, что обыкновенно возражают против этого и на чем основывают свои надежды на спасение вместе с диаволом. Но теперь не время писать подробно против превратного учения и диавольских козней (σύμφαγμα) Тех, которые тайно учат, а публично отрицают. Для нас достаточно высказать свое мнение относительно рассматриваемого свидетельства и, соответственно характеру толкований, вкратце объяснить, кто тот царь Ниневийский, до которого последнего дошло слово Божие. Какое значение у людей имеет светское красноречие и светская мудрость, свидетелями этому служат Демосфен, Туллий, Платон, Ксенофонт, Феофраст, Аристотель и прочие ораторы и философы, которые считаются как бы царями людей, и правила их принимаются не как правила смертных, а как изречения богов. Поэтому Платон говорит: «счастливы будут государства, если философы будут царями или если цари будут философами». Но как трудно подобного рода людям верить в Бога, относительно этого я опущу примеры из ежедневной жизни и обойду молчанием то, что сообщает древняя история язычников, — для нас достаточно свидетельства апостола, который в послании к Коринфянам пишет, говоря: «видите звание ваше, братие, яко не мнози премудры по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни; но буяя мира избра Бог, да премудрые посрамит, и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая, и худородная мира уничиженная избра Бог» (1 Кор. 1:26-28) и прочее. Поэтому он еще говорит: «погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергу» (1 Кор. 1:19), и: «блюдитеся, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию» (Кол. 2:8). Отсюда ясно, что цари мира последними слышат проповедь Христову и, оставив блеск красноречия и красоту и изящество речи, всецело предаются простоте и безыскусственности, и облекшись подобно простому народу, сидят на пепле и разрушают то, что прежде провозглашали. Мы можем иметь пример в блаженном Киприене, который прежде был защитником идолослужения, и достиг такой славы за красноречие, что даже преподавал ораторское искусство в Карфагене; но он услышал наконец слово Ионы и, обратившись в покаянию, достиг такой степени добродетели, что публично проповедовал Христа и за Него склонил выю под меч. Так мы понимаем то, что царь Ниневии сошел с престола своего и переменил порфиру на вретище, благовония на грязь, чистоту на нечистоту, — на нечистоту не мыслей, а словесного изложения. Поэтому и о Вавилоне у Иеремии говорится: «чаша златая Вавилон,... напаяющи всю землю» (Иер. 51:7). Кого не упояло светское красноречие? Чьи души оно не ослепляло стройностию речи и блеском своего изложения? С трудом люди сильные, знатные и богатые, и с гораздо большим трудом красноречивые веруют в Бога, потому что мысль их ослепляется богатством, силою и роскошью и, будучи окружены пороками, они не могут видеть достоинства и простоты Священного Писания и судят о нем не по высоте мыслей, а по низкому способу словесного выражения. Но когда те самые, которые прежде учили злу, обратятся к покаянию и будут учить добру, тогда мы увидим, что народ Ниневийский обращается вследствие одной проповеди и что исполняется написанное у Исаии: «аще... родися язык» в один раз (Ис. 66:8). Также людей и скот, покрывшихся вретищами и взывающих к Господу, понимай в том же смысле, что и разумные, и неразумные, и мудрые и простодушные приносят, вследствие проповеди Ионы, покаяние согласно с темь, что в другом месте говорится: «человеки и скоты спасеши, Господи» (Пс. 35:7), Мы можем также и иначе понимать скот, покрытый вретищами, главным образом на основании следующих свидетельств, в которых говорится: «солнце и луна покроются вретищем» (Иез. 32:7), и в другом месте: «покрою небо вретищем» (Ис. 50:3), то есть в смысле печальной одежды, скорби и сетования, что метафорически (μεταφορχῶς) называется вретищем. В словах же: «кто знает, может быть Бог обратится и простит» для того выражается сомнение и неопределенность, чтобы люди, сомневаясь в своем спасении, усерднее приносили покаяние и более склоняли Бога к милосердию.

О, небесный строй! О, воинство, приводящее в страх демонов! Горько стало диаволу, когда он увидел все свое войско обратившимся к Богу и воюющим с демонами, когда в эту борьбу вступили и дети и жены, малолетние вместе с взрослыми, когда бессловесные животные в качестве соратников были привлечены к воинскому строю. И увидел диавол новое зрелище: скот содействовал людям в (достижении) праведности и постился о спасении хозяев. «Чтобы ни люди, ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище». Сняв с себя знаки власти, царь встал в ряд священников; обратился к народу с речью, уча ниневитян любомудрию. Тяжелы, друзья, говорит он, настоящие бедствия; завладевшие всей вселенной, мы, как негодные, божественным приговором обречены на гибель; повелевая всеми людьми, мы как самые худые из всех, приговорены к необычайному виду смерти; счастливейшие из всех прочих, окажемся тогда всех несчастнее, сделаемся притчею у всех людей и предметом сказаний, так как прежняя слава не дает возможности скрыть наши несчастия. Во многих войнах одержав победы, тем с большею, о, ниневитяне, доблестью будем ныне ратовать за собственное спасение; в прежние времена мы делали все, чтобы приобрести господство над другими, теперь награда наша будет состоять в том, чтобы не погибнуть совершенно вместе с женами и детьми. При наступлении особой войны и сражаться будем особым способом: обратим к небу песнопения; вместо копьев устремим туда псалмы; вознесем к Богу молитвы; непрестанными слезами умилостивим Его гнев; разорвем сеть худых дел; разрушим твердыню зла; будем сражаться оружием добродетели; панциря праведности не пробивает стрела; щиту веры не наносит вреда молния; Бог не попускает сокрушить шлем надежды; вышний гнев не раздирает хитона смиренномудрия; угроза гибели не в силах разрушить стену исповедания; приговор осуждения, видя действительное раскаяние, тотчас рассеивается, как дым. Если так, о, друзья, и таким оружием будем сражаться, мы будем сильны как на земле, так и на небе. Дерзайте, ниневитяне, дерзайте! Человеколюбивый Царь воюет с нами; только победив упорных своих врагов, Он, оставив гнев, делается благодетелем их. Такими увещаниями царь побуждал народ к покаянию. Ниневитяне с готовностью исполняли приказания: «покрыты были, — говорится, — вретищем люди и скот и крепко вопияли к Богу». И это было не так, что слово было готово, а ум занят был другим, язык произносил слова, а мысль не участвовала в них, звуки голоса раздавались, а душевное расположение не соединялось с ними, но — так, что то и другое усиленно умоляло Бога. Наступившая ночь, увеличившая страх, прогоняла сон и тем усерднее возносила гимн. День, снова являвший небо мрачным, непрерывными молниями и громом приводил всех в необычайный страх и возбуждал величайший вопль. Колебание земли приводило души в большое смятение. Все малые дети, из страха припадающие к грудям матерей, и плачущие на руках, вызывают у смотрящих на это слезы и горе. Стада волов, овец и весь скот, лишенные корма и пойла, своим разнообразным ревом приводят в содрогание самых крепких людей. Несмотря, однако, на то, что все приняло угрожающий вид и внушало страх, добрая надежда их не покидала... За словами следовали соответствующие дела: пост, вретище, усердная молитва, слезы, удаление от зла. «Вопияли, — говорит, — прилежно к Богу, и обратился каждый от пути своего лукаваго и от неправды сущия в руках их». Обращаются к любомудрию, к самым высшим вопросам любомудрия, и венец добродетели делают основанием добродетели. Каждый старался исполнить всякое доброе дело, всего более угодное Богу. Видели начавшуюся войну неба с ними и укрепили себя добрыми делами, как стену. Сверкавшим вверху молниям они противопоставили внизу молитвы и прошения; ударам грома — звуки песнопений. Пост сделался для них крепкою башнею. Потоками слез смыли множество грехов. Врагов сделали друзьями, чтобы примириться с Богом. Сами оставили гнев на оскорбивших их, чтобы прекратить гнев на них Владыки. Книгу долгов разорвали здесь, чтобы там получить отпущение грехов. Дали рабам свободу, чтобы самим освободиться от наказания. Делились с бедными имуществом, чтобы сделать безопасным свое достояние. Бросив роскошь, держались воздержания. Избегая своеволия, полюбили скромность. Возненавидев кичливость, приняли все вид скромный и печальный. Занимавшиеся торговлей, договорами и всякими делами служили Богу. Злодеи сами без всякого принуждения сознавались в своих разбоях. Судьи не подвергали этих сознававшихся наказанию. Все, как расстающиеся с жизнью, рассказывали свои худые дела. Богатство оставалось без охраны и нигде не являлось воров. Золото раздавалось нуждающимся; приобретения избегал каждый, как убытка. У всех был один предмет забот — спасение. Все — богатые и бедные — стремились и хлопотали об одном — о (сохранении) жизни. Все, не относящееся к этому, оставлялось, как бесполезное и худое. Неизвестно было спасение и, как желаемое, было предметом усердного искания. Не надеялись на успех покаяния и, как желающие жить, всецело отдались всякому доброму деланию. О, философы-варвары! О, мудрые невежды! Без научения поняли то, что нужно; без законодателя переменили к лучшему свою жизнь; без учителей исправились, из бездны зла обратились к небесной жизни. «Вот... изменение десницы Всевышнего» (Пс. 76:11). Одна грозная туча, и ниневитяне произрастили бесчисленное множество добрых плодов. Переплавились, как старинные какие-нибудь статуи. Они переменились вследствие покаяния, из грешников сделались праведниками, любезными ангелам, угодными Богу. Установили колеблющийся город, подняли падавший, укрепили потрясенный. Обратились и не извратились; переменились и не погибли.
* * * Итак, что без молитвы совершенно невозможно свыкаться с добродетелью и с нею идти по жизненному пути, я думаю, ясно всем. Да и как мог бы кто упражняться в добродетели, не приступая и не припадая непрестанно к Вождю ее и Подателю? Как мог бы кто пожелать быть целомудренным и справедливым, не беседуя с удовольствием с Тем, Кто требует от нас и этого, и большего, чем это? Я же хочу в кратких словах доказать, что, даже если мы преисполнены грехов, а молитвы завладеют нами, то они скоро очищают. В самом деле, что могло бы быть славнее молитвы или божественнее, когда она оказывается некоторым противоядием для больных душевно? Известно, что ниневитяне являются первыми из числа тех, которые молитвой избавились от многих своих пред Богом грехов. Вместе с тем, как овладела ими молитва, она сделала их праведными и быстро исправила город, привыкший жить среди распутства и порочно, и беззаконной жизнью, возымев большую силу, чем какую имела древняя привычка, сделав этот город полным небесных законов, вместе с собой привлекая и целомудрие, и человеколюбие, и кротость, и попечение о бедных. Без этого она не выносит обитания в душе; но тот ум, в который бы ни вселилась она, делает полным всякой справедливости, наставляя в добродетели и удаляя порок. И действительно, если бы тогда вошел в город Ниневию кто-либо из тех, которые прежде основательно были с ним знакомы, то он не узнал бы города: так он внезапно перешел от очень дурной жизни к благочестию. Подобно тому как женщину, дотоле бедную и носившую рубища, если бы кто-либо потом увидел украшенной золотыми одеждами, то не узнал бы, – так и тот, кто прежде знал этот город нищенствовавшим и лишенным духовных сокровищ, не узнал бы, что это за город, который в такой сильной степени могла изменить молитва и возбудить его нравы и образ жизни в добродетели. И некоторая женщина, прожившая все время в распутстве и блуде, вместе с тем, как припала к ногам Христовым, получила и спасение (Лк. 7:37...). Итак, молитва не только очищает грехи, но прогоняет даже и великие опасности.
*** А что сказать о ниневитянах? Пришел к ним пророк, объявил как бы царское послание - приговор, определявший наказание, и восклицал: "еще три дня и Ниневия будет разрушена" (Ион. 3:4). Услышали это ниневитяне и не показали неверия и пренебрежения, но тотчас обратились к посту все - мужи, жены, дети; даже и бессловесные не были изъяты от этого общественного подвига; всюду вретище, всюду пепел, всюду плачь и вопли. И сам облеченный диадемой, сойдя с царского престола, разостлал под собою вретище, посыпал себя пеплом. Открылось странное и необычайное зрелище: порфира уступила честь вретищу. В самом деле, чего не в силах была сделать порфира, то могло сделать вретище; чего не совершила диадема, то совершил пепел. Итак, подумаем, какое бремя грехов имеет каждый из нас, и совершим равносильные дела человеколюбия, или лучше - гораздо большие, чтобы не только изгладились наши грехи, но чтобы наши милостыни были вменены нам и в правду. Если добрые дела не будут столь многочисленны, чтобы чрез них и сняты были обвинения, и некоторый остаток вменен был нам в правду, то никто нас не избавит от наказания. Навлекши на себя гнев человека, ты просишь и друзей, и соседей, и придверников, и расходуешь деньги, и тратишь дни на хождение и просьбы, и хотя бы оскорбленный тобою не раз, не два, а тысячи раз отверг тебя, ты не падаешь совершенно духом, а, напротив, делаешься еще настойчивее и умножаешь свои просьбы; а когда прогневан Бог всяческих, мы зеваем, предаемся беспечности и удовольствиям. Можем ли мы в таком случае когда-нибудь умилостивить Его? Не прогневляем ли, напротив, Его этим самым еще более? Ведь отсутствие скорби о грехах приводит Бога в большее негодование и гнев, чем самое совершение грехов.
*** И Даниил муж желаний, много дней проведя в посте, удостоился чудного того видения (Дан. 10:3) ; он же укротил ярость львов и обратил ее в кротость овец, не переменив природы, но изменив расположение, между тем как зверскость их оставалась та же. И ниневитяне постом отклонили определение Господа, заставив поститься вместе с людьми и бессловесных животных, и таким образом, отстав все от злых дел, расположили к человеколюбию Владыку вселенной (Ион. 3:7).

Еще больше усиливает похвалу послушанию и еще больше удивляется готовности к повиновению призванных к покаянию. Как скоро дошли до слуха их слова Пророка, - тогда и сам удостоенный скиптра и увенчанный высшими почестями, оставляет царский трон и сбросив с себя приличествующия ему одежды и сняв с себя багряницу, облекся во вретище, то есть, был в скорбных одеждах. Возседши же на пепле, он этим сам и другим дал указание на то, что необходимо и отказаться от пищи и, умилостивляя Бога непрестанными мольбами, просить у Него помилования. Очень мудрыми оказались Ниневитяне и в том отношении, что они посредством поста все вместе старались отвратить беззаконие. Подлинно это был истинный и беспорочный образ покаяния. Но поскольку Израиль, не имея надлежащей опытности в этом, держал некогда весьма неразумный и нечистый пост, то Бог повелел Пророку - возвышенным голосом возвестить им: не таковаго поста Аз избрах, глаголет Господь, и тотчас присовокупляет, по какой причине Он указал на это: во дни бо пощений ваших обретаете воли ваша, и вся подручная ваша томите; в судех и сварех поститеся и биете пястьми смиренного (Ис. 58:3-4, 6). Итак, Ниневитяне оказались лучшими, совершая Богу чистый и непорочный пост. Об этом засвидетельствовало Священное Писание, говоря: и возвратися кийждо от пути своего лукаваго, и от неправды сущия в руках их. Этот поступок проникнут мудростью и благоразумием. Они уверовали, что раскается Бог и прекратит гнев Свой. Раскается (μετανοήοει) говорит вместо: восхощет (βουλήσεται). Если Он увидит, что они от зла перешли к добру, то и Сам обратится к весьма вожделенному для Него миру и человеколюбию; ибо Он благ по природе. Впрочем, на согрешающих Он налагает наказания и на обнаруживающих неудержимую наклонность к своеволию посылает гнев Свой, который подобно узде отлично удерживает их и приводит к покорности. Обрати внимание на то, что говорят Ниневитяне: кто весть, аще раскается Бог и обратится от гнева ярости Своея, и не погибнем? Мудрый же Израиль, воспитанный законом, не возвышается до понимания того, что благ и кроток Господь, ибо они несмысленные говорили: прелести наша и беззакония наша в нас суть, и мы в них таем, и како нам живым быти? Но услышали Бога, ясно говорящего: обращением обратитеся от пути вашего злаго: и вскую умираете, доме Исраилев? (Иез. 33:10-11). Так и поступили Ниневитяне, обращением к лучшему отвращая угрожающий им гнев, причем постановили, чтобы вместе с людьми страдали и скоты, лишенные пищи и питья и вынужденные как бы плакать. Сделано это было уже сверх того, что требовалось, так как это не было необходимо и Бог не желал страдания животных; но Писание указало на это, чтоб поставить на вид необычайность раскаяния Ниневитян. Знаю, что некоторые краснеют при этом и говорят, что под скотами разумеются наинеразумнейшие между людьми. Слова эти сираведливы и были бы по временам уместны, еслибы кемъ-либо были понимаемы таким образом. Но смыслу объясняемых слов конечно соответствует и та мысль, что определением страдания даже животных указывается на высшую степень покаяния.

Скот, покрытый вретищем. Возложение вретища (грубой ткани из козьей шерсти) на скот показывает, насколько далеко ниневитяне были от понимания Бога Израиля. Даже животные могли оскорблять божество, поэтому они исполняли тем самым ритуал умиротворения Бога.

чтобы каждый обратился... от насилия рук своих. Царское повеление избегать насилия весьма необычно для эпохи Нового Ассирийского царства (VIII-VII вв. до Р.Х.), так как физическое насилие и социальная несправедливость были характерными пороками Ниневии (Наум 2,13; 3,4-7).

В означенных стихах говорится о покаянии ниневитян по проповеди пророка. Противники исторической подлинности книг пророка Ионы весь этот рассказ считают невероятным. Невероятно будто бы, чтобы целый громадный город обратился к раскаянию по проповеди одного человека, никому до сих пор неизвестного, участие в этом царя и издание особого указа также, говорят, невероятно; невероятными считаются и те внешние формы, в которых выразилось покаянное чувство ниневитян. Приведенное возражение в значительной степени покоится на субъективном чувстве вeрoятного и нeвepoятнoго, и по самoму существу своему оно не особенно сильно. Ведь очень часто бывает, что действительность превосходит наши представления о вероятном. Между тем, в рассказе пророка Ионы нет ничего превосходящего всякое вероятие. Случаи влияния отдельных лиц на массы народа, когда эти массы заражаются общим настроением, доходящим до энтузиазма и повинуются буквально каждому слову того, кто сумел стать во главе движения – известны каждому (напр. вдохновение французов на борьбу Жанною Д’Арк, возбуждение народных масс к крестовым походам Петром Пустынником и др.). Почему этого явления, столь согласного с психологией масс, не могло случиться в Ниневии? Впечатлительность восточного народа, усиленная в ниневитянах изнеженностью и роскошью, их высокое уважение к мантике, вера во всякого рода прорицания – создавали благоприятную почву к тому, чтобы они отозвались на вдохновенную проповедь и страшное пророчество чужеземного пророка. Особенно сильное впечатление должен был произвести на ниневитян рассказ Ионы о своем трехдневном пребывании во чреве кита; в этом чуде они увидели для себя знамение божественного посольства пророка и истинности его проповеди, как на это указывает евангелие: «Иона был знамением для ниневитян» (Лк. 11:30–31; Мф. 12:40). Может быть, они даже сопоставили его рассказ с распространенными у них мифами об Еа-Оаннесе, выходящем из моря, чтобы учить людей почитанию богов и святой жизни; в таком случае, вдохновенный Иона с грозным обличением и властною речью мог показаться им самим Оаннесом (за это говорило и созвучие имен). Таким образом, всеобщее покаяние в Ниневии по слову пророка – факт весьма вероятный. Участие в этом деле Ниневийского царя и издание им особого указа не уменьшает исторической вероятности факта. Царь Ниневии, вместе с тем, был и верховным жрецом, а его вельможи занимали следующие за ним иерархические должности, поэтому их участие в охватившем народ религиозном подъеме было неизбежно. Что касается форм покаяния, то тут вызывает недоумение привлечение к этому домашних животных. Древние люди ближе стояли к животному миру и думали, что и сами животные могут принимать участие в их жизни, поэтому делили с ними и печаль, и радость. Геродот, напр., рассказывает, что персы после битвы при Платее, когда пал их полководец Масист, в знак траура остригли волосы всем животным в лагере; то же самое и в разбираемом нами месте. (7–8). Эта подробность может быть отмечена только, как глубоко правдивая историческая черта. В заключение следует сказать, что историческая достоверность покаяния ниневитян по проповеди Ионы удостоверена Евангелием. Спаситель сказал, что «ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной» (Лк. 11:32). Очевидно, Спаситель и его современники считали покаяние ниневитян действительным событием, в противном случае, ссылка на них не имела бы значения.

Таков закон истинного покаяния. Сказано; уклонися от зла, и сотвори благо (Пс. 33:15); и еще: престаните от лукавств ваших, научитеся добро творити (Ис. 1:16, 17). Посему и Ниневитяне, перестав творить прежние грехи и исправив нравы свои, сподобились Божия благоволения. Ибо сказано: