Книга пророка Ионы, Глава 2, стих 5. Толкования стиха

Иона находился в таком бедственном положении, что ему казалось, не отринут ли он от очей Божиих, не отступился ли от него Господь во гневе Своем за его грех. Подобное высказывал пред Господом псалмопевец: аз рех во изступлении моем: отвержен есмь от лица очию Твоею (Пс. 30:23). Борьба надежды на милость Божию с сомнением выражается также в дальнейших словах Ионы: еда приложу призрети ми ко храму святому Твоему? т. е. вряд ли мне удастся увидеть отечество мое и опять (приложу) стать пред лицем Твоим в храме Твоем.

И я сказал: отвержен я от созерцания очей Твоих. LХХ: Я сказал: отвержен я от очей Твоих. Прежде, нежели Я воззвал в скорби моей и Ты услышал меня, потому что Я принял образ раба, уподобившись ему в немощности его, Я сказал: «отвержен Я от созерцания очей Твоих.» Когда Я был с Тобою и пользовался Твоим светом и в Твоем (или в Тебе) свете был светом, тогда Я не говорил: «отвержен Я». Но когда Я нисшел в глубину морскую и облекся человеческою плотию, то, подражая состоянию людей, говорю: «отвержен Я от созерцания очей Твоих.» Это Я сказал, как человек; но как Бог и как бывший образом Твоим и не почитавший хищением быть равным Тебе (Флп. 2). Я, желая привесть к Тебе род человеческий, чтобы там, где Я и Ты, были все те, которые уверовали в Меня и Тебя, говорю им так: h5 Однако Я опять увижу святой храм Твой. LХХ: Не увижу ли я опять (putasne addam, ut uideam) святой храм Твой? Греческое слово ἆπα, вместо которого в общепринятом издании (vulgata) стоит putas¹), может быть переведено чрез «итак»², так что оно служит как бы для обозначения последнего вывода или заключения из второй посылки и из доказательств силлогизма, — заключения, выводимого без сомнения и колебания, но с уверенностию и убеждением. Вместо этого мы перевели: «однако Я опять увижу святой храм Твой» сообразно с тем, что от лица Его³ в другом псалме говорится: «Господи! возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея» (Пс. 25:8), и сообразно с евангельским чтением, в котором написано: «прослави Мя Ты, Отче, славою у Тебе, юже имех, прежде мир не бысть» (Ин. 17:5), на что Отец отвечал с неба: «и прославих, и паки прославлю» (Ин. 12:28). Или, может быть, так как читается: «Отец во Мне и Аз во Отце» (Ин. 14:11), то как Сын есть храм Отца, так Отец есть храм Сына. Ибо Он сам говорит: «Аз... изыдох от Отца и приидох» (Ин. 16:27-28), и: «Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Ин. 1:1). Или же один и тот же Спаситель, как человек просит, а как Бог, обещает и выражает уверенность относительно того, чем Он всегда обладал. В отношении же к лицу Иовы, как желающего или твердо уповающего, можно это так понимать, что он, находясь в морской глубине, желал видеть храм Господень и духом пророческим пребывал в другом месте и созерцал другое (или в другом месте).

См. ст. 4 Ст. 5. Еда приложу призрение ми к храму святому Твоему? Знает, что сохранен он силою Бога и удостоенный помощи свыше он жил и остался цел, и это в ките и во чреве зверя, чудесным и превышающим разум образом. Ho по всей вероятности он сомневается, будет ли он возвращен (на землю) и появится ли опять на свет. Поэтому он считает превожделенным и поистине много желанным - придти в самый божественный храм и воздать славословие Богу Спасителю и потому умоляет о получении таковой благодати, свидетельствуя, как я сказал, что Бог все может совершить.

отринут я от очей Твоих. Самым трагичным для пророка было осознание богооставленности (Пс. 87,4-6.10-12; 114,8). однако я опять увижу Святый храм Твой. Иерусалимский храм был домом Господа, местом Его присутствия на земле. Иона жаждал единения с Богом, возможность которого открывалась в храме.

Молитва пророка Ионы из чрева кита дает весьма много поводов для возражений против ее подлинности. Обращают внимание на то, что она по частям сходна с различными местам из псалмов и отсюда заключают о ее компилятивном характере и на этом основании относят ее происхождение ко времени упадка еврейской письменности. Действительно, сходство молитвы Ионы с псалмами несомненно: 3 ст. напоминает Пс. 17:7 и Пс. 119:1; Пс. 68:3 4 ст., Пс. 30:5–23, Пс. 17:5 6 ст.; Пс. 68:15–16; Пс. 17:7, 16–17; Пс. 142:4 7, 8 ст. Но можно ли из этого вывести, что молитва Ионы – позднейшая компиляция? Не более ли естественно думать, что Иона во чреве кита выражал свои чувства знакомыми ему образами псалмов, ибо переживаемое им состояние не позволят ему предаться творчеству. Он брал из псалмов не фразы и слова, как это делал бы компилятор, а образы и картины, причем такие, которые к его состоянию подходили даже более, чем к состоянию псалмопевца (таковы все картины водных опасностей). Затем указывают на то, что молитва Ионы по своему содержанию будто не подходит к переживаемому Ионою душевному состоянию; главный её мотив – благодарение за спасение, между тем Иона из чрева кита должен был не благодарить, а молить Бога об избавлении от смертной опасности. Объясняют это тем, что она так неудачно была составлена каким-то позднейшим лицом. Но ведь, кроме благодарения, в молитве Ионы есть и изображение водных опасностей (4, 6–7 ст.) и вопль к Богу о спасении в переживаемом бедствии (3, 5, 8 ст.), словом, все то, что считается необходимым для молитвы, чтобы быть ей естественной в устах Ионы; только все это в молитве изображено как моменты уже прошедшие. Пророк главный трепет за свою жизнь пережил тогда, когда брошенный в море все более и более погружался в бездну, сходил к основанию гор, точно во ад, чувствовал, как морская трава обвивала его полову, а вода стала доходить как бы до души его, и тут он молил Бога об избавлении от смерти. Когда же его проглотила рыба и он продолжал жить в ней по действию всемогущества Божия, он начинал чувствовать себя уже спасенным Богом; где и как его Бог хранил, он этого, вероятнее всего, не знал тогда, а только чувствовал, что он жив, спасен от смерти, надеялся, что Бог до конца его избавит («я опять увижу святой храм Твой»), и поэтому в молитве уже благодарил Его. Таким образом, мы видим, что молитва Ионы по своему содержанию вполне подходила к переживаемому пророком Ионою душевному состоянию. Главный ее предмет – изображение пребывания Ионы в тесноте скорби и его спасение. Этот предмет развивается в молитве в строгой последовательности. Сначала в ней правильно чередуются картины внешних опасностей пророка (4, 6, 7) и описании пережитого им в это время душевного состояния (3, 5, 7–8), а заканчивается она (9–10) благодарением за спасение, которое пророк почувствовал еще во чреве кита. Она делится на четыре строфы по 2 ст. в каждой и построена по законам стихотворного параллелизма, причем стихи, в которых описывается внешнее положение пророка, написаны параллелизмом синтетическим, а изображающие его душевное состояние параллелизмом антитетическим. Отсюда видно, что молитва Ионы по своему логическому построению и литературной форме представляет собою стройное и органически связное целое. Своим картинным языком она, как поэтическое произведение, существенно отличается от остальных частей книги, содержащих исторический рассказ.