Книга пророка Ионы, Глава 1, стих 13. Толкования стиха

Сам себя приговорив к смерти в пучине морской, Иона возбудил жалость к себе в моряках. Они сознавали справедливость этого приговора, но не спешили привести его в исполнение. Они могли подумать, не удовлетворится ли Господь одним раскаянием Ионы, и всячески усиливались пристать к берегу, чтобы спасти его и себя от потопления. Но попытка их оказалась тщетною. Волнение морское, усиливаясь с каждою минутой, в соединении вероятно с противным ветром, лишило их возможности пристать к берегу. Скрепя сердце, они увидели себя в необходимости принести ту жертву для умилостивления Господа, на которую обрек себя Иона. Но прежде чем они решились на это, они обратились к Господу с мольбою о невменении им сего в грех.

И начали люди грести, чтобы возвратиться к сушь, но не могли; потому что море прибывало и воздымалось против них. LХХ: И усиливались люди возвратиться к земле, но не могли, потому что море прибывало и более поднималось против них. Пророк произнес приговор против себя; но они, узнав, что он почитает Бога, не осмеливались наложить руки на него; поэтому они усиливались возвратиться к суше и избежать опасности, чтобы не проливать крови, предпочитая погибнуть, нежели погубить. Какая перемена! Народ, служивший Богу, говорит: «распни, распни Его» (Ин. 19:6). А этим повелевается умертвить, море неистовствует, буря требует, и однако они, пренебрегая собственною опасностию, заботятся о спасении другого Поэтому LХХ и выражаются παρεβιάζοντο, то есть «желали пересилить» и победить природу, чтобы не причинить насилия пророку Божию. Гребли же эти люди, чтобы возвратиться к суше, потому, что, не зная тайны того, кто должен был пострадать, они думали, что корабль может спастись от опасности, между тем как низвержение Ионы в море должно было послужить к облегчению корабля.

Но этого ¹ не дозволило море, или - лучше - не допустил Бог, желая вразумить Иону, как чрез корабельщиков, так и чрез кита. И точно, услышав: возьмите мя, и вверзите в море, и утолится море от вас (Ион. 1:12), - они усиливались подойти к земле, но волны не дозволили.

Пророк сам себя осудил на смерть и решился опасностью своей жизни избавить их от ужаса. Но они все еще чувствовали великий страх и медлили приступить к совершению убийства, но желали спасти раба Божия и живаго высадить на берег, и лучше таким именно образом отвратить От себя гнев (Божий). Посему они употребляли все усилия, чтоб привести корабль к берегу; но все старания их оказались напрасными, потому что ветер производил неодолимое для них волнение и своими неистовыми порывами устремлялся против корабля. После сего они уже обращаются к умилостивлению Бога молитвою и взывают о прощении им поступка, как не желающим убийства, но как бы (невольно) уступающим Его приговору и вынужденным наконец к отданию Ионы морю и действительно отдавшим. Приняв его, оно успокоивается наконец, распространяет тишину и корабельщикам подает надежду спасения; всегда послушное божественным мановением и повинуясь повелениям Господним оно быстро становится тихим.

Корабельщики не сразу исполнили приговор Ионы над собой. Сначала они старались использовать все средства, чтобы спасти пророка, высадив его на берег. Когда это не удалось, они, прежде чем бросить его в море, обратились с горячей молитвой к Иегове, чтобы Он не вменил им «невинной крови». Здесь обращает на себя внимание сочувствие бывших на корабле Ионе и их глубокая религиозность. Говорят, что в данном месте, как и далее в речи о ниневитянах (Ион. 3:5–9), язычники в книге Ионы идеализированы. Что рассказывается о них и само по себе невероятно, и невероятно, чтобы это написал Иона или кто-нибудь из близких к нему по времени людей, ибо отрицательное отношение их к язычникам хорошо известно. Так на малом фундаменте строится большой вывод о неподлинности книги, её позднейшем происхождении и не историческом, а легендарном характере ее содержания. Правда, что невероятного в том, что язычники на корабле оказались не худыми людьми, способными выразить сочувствие человеку, который для спасения их решил пострадать один. Что невероятного и в том, что плавание по морю среди опасностей научило их молиться? Но вот указывают, что молились то они не только своим богам, а и Иегове, Богу еврейскому (14 ст.). Действительно, в употреблении имен Божьих писатель книги Ионы весьма точен: когда речь идет о Боге вообще, как Всемогущем Творце и Владыки всего, он употребляет имя Божие Элогим (Ион. 1:5–6, Ион. 3:5, 8, 10, Ион. 4:7–9), а когда говорится о Боге в Его отношении к пророку Ионе, как Бога еврейского народа, Он именуется Иеговою (Ион. 1:1, 3–4, 9, Ион. 2:1, 3, Ион. 3:1, 3, Ион. 4:4, 6, 10). Поэтому в 14 ст., где стоит Иегова, нужно так и понимать, что корабельные люди молились Богу еврейскому, Богу Иониному, потому что просили не вменить им смерти Ионы, пророка Иеговы, и странно если бы они об этом просили своих богов. Если же в рассматриваемом месте нет невероятной идеализации, а только правда о язычниках, то такую правду Иона вполне мог написать, ибо он не боялся говорить ее даже ввиду смерти (12 ст.)