Книга пророка Иезекииля, Глава 9, стих 4. Толкования стиха

И каждый день возлагай крест свой на себяВ синодальном переводе «…возьми крест свой». — Пер. (Лк. 9:23)

Один из древнейших, исключительно христианский жест, не ограниченный, однако, лишь сферой молитвы, — это крестное знамение или, точнее, запечатление или осенение себя (знаком Креста).

«При всяком действии, при входе и выходе, одеваясь и обуваясь, умываясь, садясь есть, зажигая свет, укладываясь спать, усаживаясь, принимаясь за какое-нибудь дело, которым мы обычно занимаемся, мы запечатлеваем на нашем лбу маленький знак (креста)»Tertullian, De Corona 3 (Kroymann)..

Что касается греческого Востока, то, по свидетельству Оригена, «все верующие, прежде чем начать какую-либо деятельность, но в особенности перед началом молитвы или чтения Священного Писания», осеняют чело свое крестным знамением. Они поступали так, поскольку в этом жесте видели как бы начертание буквы «тау» (писавшейся как знак креста (t) в древнееврейском и как «Т» в греческом), которой, согласно Иез. 9:4, были отмечены все верные и которая была «как предвидение крестного знамения на челах, что столь принято среди христиан»Origenes, Selecta in Ez. 9 (PG. 13,800/801).. Возможно, так осенял себя и ясновидящий Апокалипсиса, когда он говорил о печати на челах рабов Бога нашего (Откр. 7:3). И Евангелие от Луки 9:23 могло изначально пониматься именно в смысле такого «крестного знамения».

* * *

Как бы ни оценивали историки происхождение этого жеста, для отцов он был одной из «изначальных устных традиций»Evagrios, Mai. cog. 33 r.l. (PG. 40,1240 D)., восходящей к апостолам, а с ними и к самой первоначальной Церкви, — традиции, которая, может быть, намеренно не была письменно зафиксированаВасилий Великий. О Святом Духе, 27 (Цит. изд. С. 333).. Уже Тертуллиан в работе, датируемой 211 годом, которую мы цитировали, отсылает нас к этой церковной традиции. Один текст, принадлежащий кому-то из монахов, учеников Пахомия в Египте, объясняет, что этот жест, подобно обращению на восток во время молитвы, напоминал первым христианам об их крещении, то есть о том событии, которое превосходит все и которому христиане обязаны тем, что они христиане, а тем самым и своим спасением.

«Ознаменуем начало наших молитв знаком крещения, положим на челе нашем крестное знамение, как в тот день, когда мы были крещены, и как написано у ИезекииляСм. Иез. 9:4.. Не задержим руки нашей у рта или у бороды, но поднесем ее ко лбу, говоря в сердце нашем: „Мы отмечены печатью!“ Это не равнозначно печати крещения, но в день, когда мы были крещены, на челе каждого из нас был запечатлен знак креста»Horsiesios, Reglements (Lefort. С. 83, 16 и след.)..

* * *

И действительно, никакой другой жест, кроме осенения себя знаком креста, не выделяет христианина как «христианина», как человека, чье спасение исходит единственно из крестной смерти Христовой, что таинственным образом сопряжена со святым крещением.

«Носить знак крестаСр. Лк. 14:27. Климент спонтанно заменяет здесь слово «крест» на «знак» (semeion), поскольку в тексте имеется в виду крестное знамение. Ср. также Мф. 24:30: знамение Сына Человеческого. означает всегда носить в теле мертвостьСр. 2 Кор. 4:10., отрешившись от всегоСр. Лк. 14:33., но пребывая еще в жизни сей, ибо есть различие между любовью к тому, кто породил плоть, и любовью к Тому, Кто сотворил душу для познания»Klemens von Alex., Strom. VII, 79,7..

И потому святое крестное знамение, которым мы осеняем себя или других, есть всегда признание победы, одержанной Христом над всеми враждебными силами. Поэтому и отцы прибегали к этому знамению, когда знали, что должны противостоять враждебным силам. Уже Антоний Великий учил своих учеников, что бесы и их наваждения в действительности «суть ничто и быстро исчезают, в особенности если мы вооружаемся против них верой и крестным знамением»Athanasios, Vita Antonii, c. 23,4 (Bartelink). Cp. 13, 5.. То же самое относится и ко всякой форме языческой магииТам же. С. 78, 5..

«Если ты часто кладешь на чело и сердце свое знак креста Господня, бесы, трепеща, обращаются перед тобой в бегство, ибо ужасаются этого блаженного знака!Nil von Ankyra, Epistula II, 304 (PG 79, 349 C).

Если ты желаешь изгладить затаившиеся в духе твоем дурные воспоминания и отразить многообразные нападения врага, тогда вооружись поспешно мыслью о нашем Спасителе и пламенным призыванием святого и возвышенного Его имени, денно и нощно полагая множество раз на чело и на грудь крестное знамение. Ибо всякий раз, когда произносится имя нашего Спасителя Иисуса Христа и налагается крестное знамение на чело, на грудь и на другие члены тела, то, несомненно, сокрушается власть врага и злобные бесы, трепеща, бегут от нас»Там же. III, 278 (PG. 79, 521 В/С)..

Но как бы ни была велика сила крестного знамения, речь не идет о каком-то магическом жесте. Ибо только вера придает ему силу!

«Когда ты искушаем, положи с благочестием крестное знамение на чело. Этот знак страстей Христовых есть и знак против дьявола, если ты совершаешь его с верой, а не для того, чтобы тебя видели люди. Ты должен совершать его с осмотрительностью, пользуясь им как щитом, и супротивник увидит силу, что исходит из сердца»Hippolyt von Rom, Traditio apostolica 42 (перевод W. Geerlings, Fontes Christiani 1. Freiburg, 1991. C. 309)..

* * *

Если святое крестное знамение, сначала полагаемое, возможно, только «во имя Спасителя нашего Иисуса Христа», а затем «во имя Отца и Сына и Святого Духа»Barsanuphios und Johannes, Epistula 46., наделено такой силой, тогда становится понятным, что его не только не следует делать ради погони за ложной славой, но и нельзя совершать его с рассеянными мыслями. В церковном Предании зафиксирован и тот способ, коим следует совершать крестное знамение.

Как показывают цитированные нами тексты, принадлежащие к эпохе отцов, в первое время запечатлевали «малое знамение» (signaculum), возможно, лишь одним пальцем (как на греческом Востоке, так и на латинском Западе), преимущественно на лбу. Затем таким же образом в особых случаях «полагали печать» на губы и на сердце, пока, наконец, со временем не сформировался тот жест, который знаком всем и посредством которого верующий как бы всем телом своим становится под крест Христов.

«Удивительно, как многие виды болезней и сами бесы изгоняются знамением драгоценного и животворящего Креста, которое каждый может совершать без каких-либо затрат и усилий. И кто мог бы сосчитать славословия в честь святого Креста? Но святые отцы донесли до нас значение сего святого знамения, дабы опровергать неверных и еретиков.

И потому два пальца и одна рука представляют распятого Господа Иисуса Христа, что познается в двух природах и одной ипостаси. Правая рука напоминает о Его безграничной силеСм. Пс. 117:15 и во многих других местах. и Его восседании одесную ОтцаСм. Пс. 109:1; Мф. 22:44 и во многих других местах.. Знамение начинают совершать сверху по причине Его сошествия с небес к намСм. Еф. 4: 10.. И затем движение руки справа налево обращает в бегство врагов и указывает на то, что Господь непобедимой силой Своей победил диавола, который есть левое, бессильное и темное существо»Petrus Damascenus, l.Uber die Unterschiede zwischen Gedanken und Anreizen. (Philokalia Bd- III. Athen, 1960. C. 110). В конце ссылка на Мф. 25:33 и след.

Легко видеть, что это «двоеперстие», хорошо известное как жест благословения на многочисленных изображениях Христа на Востоке и на Западе и которое старообрядцы в России сохранили до сих пор, своим происхождением обязано «неверным» и «еретикам». Два перста и одна рука направлены против монофизитов и несториан как немое исповедание двух природ Сына, вочеловечшегося в одной Ипостаси (или Лице). Гораздо древнее, однако ни с каким временем не связан библейский символизм «верхнего — нижнего», «правого — левого», что до сего дня остается глубоко укорененным в языке и обычаях повседневной жизни.

С затуханием вышеуказанных христологических споров или, возможно, в контексте, свободном от них, крестное знамение раскрылось во всей полноте своего символизма и обрело окончательную форму.

«Надлежит совершать крестное знамение тремя первыми пальцами правой руки, поскольку так запечатлевается призывание Святой Троицы (о Которой пророк говорит: Кто взвесил тремя пальцами прах земли? Ис. 40:12В синодальном переводе: «Кто… вместил в меру прах земли». — Пер.), так, чтобы сверху спускаться вниз и идти справа налево, ибо Христос сошел с неба на землю и прошел от иудеев к язычникам»Innozenz III., De Sacro Altaris Mysterio, lib. II, c. XLV (PL 217, 825).

Тот способ наложения крестного знамения, который описывает папа Иннокентий III, в то время (конец XII века) еще только диакон Римской Церкви, был обычной практикой и в Восточной Церкви того времени и остается таковой и по сей день у православных христиан. Но и некоторое время после великого раскола 1054 года крестное знамение оставалось жестом, полным глубокого, продуманного символизма, продолжавшим объединять Восток и Запад.

Но, как видно из продолжения только что процитированного нами текста, уже в то время «некоторые» начали полагать знамение в направлении поперечной стороны Креста наоборот, то есть слева направо, как сегодня повсеместно принято на Западе. Этому давалось символическое и практическое объяснение. Нам следует, говорилось, переходить от убожества (которое символизировала левая, «плохая» сторона) к величию (символизируемому правой, «хорошей» стороной), как и Сам

Христос перешел от смерти к жизни и от ада к раю. Кроме того, нам надлежит совершать крестное знамение таким же образом, каким нас осеняют при благословении.

Иннокентий III не касается символического обоснования, однако практическое не считает важным. Он справедливо указывает на то, что мы не осеняем других крестным знамением так, словно они поворачиваются к нам спиной, но делаем это, становясь лицом к лицу! Поэтому священник полагает крестное знамение по поперечной стороне слева направо, так что верующий принимает благословение справа налево, то есть так, как если бы он крестился сам.

Прискорбно, что от «некоторых» этот обычай перешел ко «многим», а затем и ко «всем» западным христианам, несмотря на ясные слова великого папы, и таким образом была утрачена важная часть того общего наследия, что связывало Восток и Запад. Но еще прискорбнее то, что сегодня на Западе, возможно, никто уже не знает символики крестного знамения, переданной нам отцами.

(Ст. 4—6). И сказал ему Господь: пройди по средине города, среди Иерусалима, и сделай знак тав на челах людей воздыхающих и скорбящих о всех мерзостях, совершающихся среди его. А тем сказал, так что я слышал: пройдите чрез город, следуя за ним, и поражайте; пусть не щадит око ваше, и не милуйте. Старика, юношу и девицу, младенца и женщин убивайте на смерть. Но не убивайте всякого, на ком увидите тав, и начните от святилища Моего. Повелевается тому, кто был одет в подир (tаlаri), или в льяную одежду и имел священническое одеяние, чтобы поставил знак на челах людей, воздыхающих и скорбящих о всех мерзостях, совершающихся среди Иерусалима. Вместознака, как перевели LХХ, Акила и Симмах, Феодотион поставил самое слово еврейское thau, служащее у евреев последнею из двадцати двух букв, чтобы указать на совершенство ведения в воздыхающих и скорбящих. Или, как полагают евреи, — так как закон у них называется thora и так как в начале его наименования пишется эта буква, то получили этот значок те, кои исполняли заповеди закона. А чтобы перейти в нашему, — буква тав, последняя из древних еврейских букв, которыми доселе пользуются самаритане, имеет подобие креста, который изображается на челах христиан и часто напечатлевается в надписаниях, делаемых рукою. По мнению некоторых, так как по еврейскому алфавиту это последняя буква, то дается понять, что среди множества грешников остается остаток святых. Итак спасаются воздыхающие и скорбящие, которые ее только не сочувствовали злым делам, но и оплакивали чужие грехи, подобно тому как Самуил плакал о Сауле (1 Цар. 15:33 и 1 Цар. 16:1) и апостол Павел о тех, кои после греха не принесли покаяния. Поэтому и он говорил: сущии в храмине сей воздыхаем (2 Кор. 5:4). И в другом месте: скорбь ми ест велия, и непрестающая болезнь сердцу моему (Рим. 9:2). Повелевается же шести мужам, чтобы истребили всех, за исключением тех, кои могут сказать: знаменася на нас свет лица Твоего, Господи (Пс. 4:7), и чтобы не щадили ни старца, ни юношу, ни девицу, ни младенца, ни женщину. В таинственном смысле, старцы — это те в Церкви, о коих говорится: седина есть мудрость человеком (Прем. 4:9); юноши -кои наиболее готовы к борьбе за веру; девицы — кои всею душою соблюдают целомудрие, младенцы — кои пьют молоко, свойственное младенческому возрасту, и не принимают твердой пищи, женщины — кои чрез слабость пола свидетельствуют о душевной слабости. Всем им не оказывается пощады, если они думают, что они имеют какую-либо силу без знамения Христова. Следующее же затем: и начните от святилища Моего или, как перевели LХХ: и начните от святых Моих, означает или тех священников, которые обращались в храме и чтили идолов, или тех, кои по причине священнического сана назывались святыми и которые, как бывшие для народов виновниками греха, первые заслужили наказания. Ибо время есть (1 Кор. 7:29), чтобы начался суд от дома Божия.

***

Для чего? для того, чтобы после этого они могли сказать: Знаменася на нас свет лица Твоего, Господи (Пс. 4:7)

Это место пророчески относится к крестному знамению, появившемуся в Новом Завете, после крестных страданий за нас Спасителя мира. Подобное предуказание на крестное знамение видно еще из кн. Бытия: 48, 14. В Новом Завете крестное знамение прямо предполагается в наставлении Апостола „воздевать руки" во время молитвы: 1 Тим. 2:8, носить знак „поругания" Христа: Евр. 13:13, сохранять „печать Бога живаго на челе" своем: Откр. 7:2, 3; 9, 4.

И потому, видя, что этот человек от мирской суеты совершенно обратился к миру Христову, святой муж дал ему имя брата Пацифика1.

 И этот человек, отличившийся всяческой святостью, ещё прежде, чем назначен был министром ордена во Франции, где он первым исполнял должность министра, удостоился и второго видения, а именно, он видел на челе Франциска огромный знак Тау, переливавшийся разными цветами, и всё лицо Франциска преображено было необычайной красотой.

 Ведь этот знак святой муж почитал особой любовью, часть вспоминал о нем в своих беседах и означал им те письма, которые сам писал, ведь главным его делом и было, по слову пророка, «на челах людей скорбящих, воздыхающих и обращающихся ко Христу, ставить знак Тау». 

1. Он был провинциальным министром Ордена во Франции с 1217 до 1223 (или 1224). Биографы описывают и другие эпизоды, показывающие, насколько дорога была Франциску его дружба. Этот человек был с Франциском рядом в последние годы его жизни.