Книга пророка Иезекииля, Глава 44, стих 4. Толкования стиха

От восточных врат пророк приведен был к северным вратам, и отсюда опятъ открылось пред очами его величественное зрелище славы Господней, наполнявшей внутренность самаго храма, — т.-е. он увидел Господа, седящаго на херувимской колеснице.

Муж, который водил пророка и благодаря указаниям которого последний все познает в храме, показав ему затворенныя ворота, которые никогда не должны открываться и которые однако открыты для того, кто вошел чрез закрытые двери, ведет пророка к северным воротам, также находившимся пред лицем дома, означающаго, без сомнения, храм. И когда пророк увидел пред собою дом Господа, полный славы Господа, то есть тот самый, который он видел расположенным против северной стороны, то тотчас пал на лицо свое, ее будучи в состоянии вынести величия славы Господа. Так как он повергся в смирении, то говорит ему не муж, а Господь: сын человеческий! прилагай сердце твое и проч. По окончании скинии и здания храма, построеннаго Соломоном, явилась слава Господа, которая впоследствии прекратилась сравнительно с евангельскою славою, как говорит апостол: Ибо не прославпся прославленное в части сей, за превосходящую славу. Аще бо престающее славою, много паче пребывающее в славе (2 Кор. 3:10—11). Но нужно остерегаться, чтобы не признать прекращение прежней славы за уничтожение; это следует так понимать, что когда настало совершенное, тогда то, что было отчасти, прекратилось, подобно тому, как бывает, сели сравнить с лучами солнца светильник или свет горящей лампочки. Поэтому и об Иоанне Крестителе говорится: Он бе светильник, светя в доме (Ин. 5:35). Но когда пришло Солнце правды, то свет светильника затмился, вак говорит сам пророк - Креститель: Оному подобает расти, мне же малитися (Ин. 3:30). Пал же на лице свое пророк для того, чтобы, желая видеть более, нежели может видеть человеческая бренность, не потерять самаго зрения. Поэтому Господь дружески называет его сыном человеческим и повелеваеть ему прилагать сердце свое, и смотреть глазами и слушать ушами. Ибо прежде всего должио открыть сердце к уразумению того, что говорится; затем нужно понимать духовными очами, о которых говорится Аврааму: "подними глаза твои и сосчитай звезды" (Быт. 15:5), и после того нужно слушать теми ушами, о которых Спаситель говорит: "имеяй уши слышати, да слышит" (Лк. 8:8), чтобы он мог понять все священнодействия храма и узаконения его и наконец приложить сердце свое к путям храма, ибо есть миого различных входов к Богу. Или же пути храма означают чин священнодействий и выходы святилища. Таким образом это служит вступлением и приготовлением пророка к уразумению того, что он впоследствии узнает о чиноположении храма. И то нужно заметить, что в стране сего мира, который во зле лежит и находится на холодном севере, нам указуется чин священнодействий небеснаго мира.

От восточных ворот, где пророк стоит, он переводится с целью показать ему, что слава Божия наполняет храм (баит, т. е. здание святилища и Св. Св.), пред фронтом его, но приводится не ближайшим путем через внутренние восточные ворота, что было невозможно в виду Иез. 46:1–2, а «путем ворот северных». Пред лицем славы Божией, являвшей присутствие в храме самого Бога, пророк естественно пал ниц.

Показал же мне Господь, говорит Пророк, и врата обращенные на восток, заключенные, и повелел, чтобы они (2) всегда были заключены и предоставлены Ему Владыке всяческих, не потому что имеет нужду в дверях, когда намерен войти Он вездесущий и всем соприсущий Бог. Да и как вошел бы Он в заключенные врата, если бы обычно Ему было входить дверьми? Напротив того, снисходя к нашему немощному слуху, представляет сей образ, и в нем, как вероятно, дает нам проразуметь девическую утробу, которою никто не входил и не исходил, кроме Самого только Владыки. Повелел же при вратах сих (3) старейшине, то есть первосвященнику, вкушать пищу, но входя и выходя, проходить притвором, который назвал эламом. А после того, как cиe было изречено и показано Пророку, снова видит он (4) славу Божию во вратах яже к северу, и получает повеление сказать народу прогневляющему, или любопрительному, или упорному (так перевели другие толковники), да довлеет ему прежнего беззакония, на какое постоянно отваживался он, вводя в храм Божий иноплеменников и необрезанных; важнейшая же вина их в том, что у вводимых не только не обрезана была плоть, но что важнее плоти, не обрезан и ум. Из чего видно, что обрезание сердца есть преспеяние в правде, а обрезание плоти – только знамение и печать обрезания ума. Посему повелевает Бог всяческих, чтобы необрезанные душою, инородные и иноплеменные по телу, пребывали вдали от оград Божиих, левиты, участвовавшие в беззаконии народа и возлюбившие служение идолам, были извергнуты из своего чина, не стояли при вратах храма, не заклали ни всесожжения, ни жертвы о грехе, даже не приближались к жертвенному, но плодом своего нечестия прияли бесчестие, один же род Садоков, пребывающий в отеческом благочестии, и священнодействовал, и охранял храм, и совершал все прочее. Надлежит же им, сказано у Пророка, вовсе не употреблять шерстяных тканей, но во время священнослужения облекаться в льняные только одежды; и каждый да возлагает (18) на главу кидар, и чресла да облагает препоясанием. Исходи же к народу, да (19) совлекает с себя священнослужебные ризы, и облекшись в другие одежды, да исходит во врата; потому что чуждому священства непозволительно приближаться к священническим ризам.