Книга пророка Иезекииля, Глава 30, стих 3. Толкования стиха

“О, злосчастный день!” - слав. “оле, оле день!”. Слово “день”, поставленное без всякого определения, имеет тем более силы и ужаса в себе. Так и в Иез. 7:7, 10; ср. Соф. 1:7; Иоил. 2:2-3. Разумеется день суда здесь уже, впрочем, не над Израилем, а над языческим миром, одним из могущественнейших представителей которого является Египет. Суд над последним, следовательно, есть продолжение, часть суда над язычеством, необходимого для обеспечения блаженства мессианских времен в Израиле. Поставленный сначала без определения “день” сейчас же определяется как 1) “день Господа”, в который Господь проявит всю славу Свою и будет повсеместно признан Господом (ср. Ис. 2:12 и др. Иоил. 1:15; Ам. 5:20; 1 Кор. 5:5 и др.), - как 2) “день мрачный”, слав. точнее “день облака”, когда густое облако закроет в знак гнева Божия небо, так что светила померкнут (Иоил. 2:2; Соф. 1:14 и др.), - как 3) “година народов”, когда назначенное для языческого мира время существования придет к концу, почему LXX правильно читали должно быть вместо ет, “время” ец, “конец”: “конец языков”; ср. Иез. 7:7. Речь имеет эсхатологический оттенок и потому так близка по выражениям с VII гл.

Всем сказанным устрашает, повелевая плакать и сетовать. Днем называет время наказания, облаком – омрачение, происходящее в душах во время бедствий, временем же языков назвал наказание, налагаемое на языческий народ. Не один народ Мой, говорит Бог, подвернется сим бедствиям, но языческие народы понесут наказание за нечестие.