Книга пророка Аггея, Глава 1, стих 4. Толкования стиха

И было слово Божие в руке Аггея пророка, говорящее: «Разве время обитать вам в домах с потолками, а этот дом Мой пуст» или как перевели LXX: обитать в домах со сводами (καλοστάϐμοίς). Это видение подается Аггею в тот же день, как и прежнее. Так как деяния пророка преуспевают, то увеличиваются и дарования пророчества, и после краткого молчания на слова народа: Еще не настало время устроить храм Господа, ответ от Господа подается как бы после размышления, и говорится к ним: «Итак не время жить вам в домах, расположенных внизу по долине, когда дом Мой на горе опустошен?» Или, как имеется в еврейском тексте: чтобы вы обитали в домах с сводчатыми потолками, т. е. в домах, украшенных и благоустроенных, и предназначенных не столько для удовлетворения нужд, сколько для роскоши, в то время как Мое жилище, в котором было святое святых, херувимы и столь предложения хлебов, поливается дождями, загрязняется от недостатка присмотра и подвергается действию палящих лучей солнца. Затем в таинственном смысле нужно понимать так: всякое время, когда мы избираем жилищем долину, или рабски отдаемся удовольствиям, есть время бесполезное. Посему и стоики, поставлявшие для себя задачею определять значение отдельных слов, говорили, что время назначено для исправления или действования, что более ясно обозначается по-гречески словами: χρόκον εἷναι κατορθὠσεος. Действительно, всякое время, когда мы служим не добродетелям, а порокам, погибает понапрасну и, как будто его не было, сводится ни к чему. Итак, если кто из нас или обитает в долине, или устрояет дом свой в удовольствии или мирской роскоши, то такой не созидает дома Божия, и Господь не имеет места в нем, где мог бы приклонить главу Свою; а так как таковой устрояет дом для лисиц, то и оказывается пустынным жилище, бывшее некогда жилищем Божиим.

См. Пс. 131:2

Это – второе откровение от Бога к Аггею, ясным обвинением осуждающее Израиля и показывающее, что славе Божией он предпочитает покой и роскошь. Так неужели, говорит, еще не настало время чтить Бога всяческих в построенном храме, а для ваших дел пришло такое время и столь блестящее положение, чтобы роскошествовать в искусно отделанных жилищах и величаться дворами с желобчатыми украшениями? И неужели не представляется вам тяжким и несносным – видеть храм в таком беззаконном презрении, разрушенным и в очень непривлекательном виде, едва не издающим громкие жалобы на нечестие Вавилонян и на прежние их опустошения? Не лучше ли видеть его благоустроенным и в прежнем виде? Ведь после этого наконец беспрепятственно можно будет и приносить жертвы Богу и совершать молитвы о чем захотите. А желобчато-вратными («истесаных») называет дома, у коих створы дверей или косяки врат отделывались железом по углублениям, так как их сооружали опытные строители, с великим искусством вырезывавшие из них художественные изображения. А это есть уже признак того, что они жили в роскоши и обладали даже большими богатствами, ибо честолюбивые заботы о сверхнеобходимом и о таком убранстве домов могло конечно служить доказательством, и очень ясным, изобилия денег. Да, поистине ужасный и неизвинительный грех имеем мы, если божественные предметы ставим на втором месте и после человеческих. См. также Агг. 1:1

Дома украшенные. «Украшенные» в данном случае означает «полностью законченные», «отделанные». Их дома находились не в процессе строительства, а уже служили жилищем, тогда как храм оставался в запустении. Понятие «украшенные» не подразумевает особой роскоши или расточительности, хотя обшивка панелями была недешевой затеей. Деревянными панелями частные дома обычно не обшивали, хотя, например, притвор с престолом у Соломона был покрыт кедром (3 Цар. 7:7).

в домах ваших украшенных. Аггей обличает лицемерие выдвигаемых возражений. Эти дома, вероятно, имели потолки, обшитые деревом (кедром), что по меркам того времени было роскошью (3 Цар. 7,3; Иер. 22,14). Простые люди жили в домах, достойных царей, в то время как храм Божий был в запустении.

Ввиду того, что в качестве лиц, к которым обращена первая речь пророка, в ст. 1 названы только Зоровавель и Иисус, народ же не поименован, как поименован он (шеерит гаам, остаток народа) ниже в Агг. 2:2, некоторые комментаторы (Лей, Андре) полагали, что первая речь обращена исключительно к правителю Зоровавелю и первосвященнику Иисусу, и к ним только относили высказанные в ней упреки в равнодушии к постройке храма. В действительности, и общий смысл речи, и некоторые частные черты ее говорят, что она направлена ко всему народу и заключает и упреки, и обвинение именно народу же: самое начало речи: «народ сей говорит...» (ст. Агг. 1:2) показывает, что пророк осуждает действия целого народа: упрек в заботливости об украшении собственных домов, пренебрежении о Доме Господнем (Агг. 1:4) относится также к целым народным группам; главное же — те стихийные бедствия, которые, по словам пророка, поражали и еще имеют поражать народ в случае его косности (Агг. 1:6, 9-11), как само собою понятно, могут относиться только ко всему народу, возвратившемуся в Палестину и поселившемуся в ней. Вина же Зоровавеля и Иисуса, если она вообще была, заключалась единственно в недостаточно энергичном понуждении ими народа к строительству. Вина эта была скорее косвенная, и при обвинении народа Зоровавель и Иисус скорее являлись свидетелями обвинения, чем обвиняемыми. «Тщательно размысли, — говорит блаж. Иероним, — о том, что не Зоровавель и не Иисус говорят: »Еще не пришло время строить дом Господа«, а народ который, находясь под властью царя Дария, еще не сбросил с себя ига рабства» (с. 322). «Когда, — замечает блаж. Феодорит, — Иисус был архиреем и Зоровавель народоправителем, Бог пред ними, как бы пред некими судиями, обвиняет народ через пророка и говорит: сколько самого усиленного попечения прилагают они о домах своих, не только строят, но и украшают их, а дома Божия, ради которого все они участвуют в общем их спасении, не хотят строить, утверждая, что время не благоприятствует созиданию» (с. 59). Начальные слова речи: «Так сказал Господь Саваоф» (2а) весьма обычны в пророческом словоупотреблении, как вступительная формула при возвещении пророками Божественного откровения. Наиболее часто формула эта, именно с включением имени Саваоф, встречается, кроме пророка Аггея, еще у пророков: Исаии, Иеремии, Захарии, Малахии. Нужно, поэтому, отвергнуть мнение Марти, будто частым повторением упомянутой формулы пророк Аггей обнаруживает слабость или неясность сознания своего Божественного посланничества и желает придать своим словам Божественный авторитет, который в интенсивной степени присущ был древним пророкам (с. 382) Бесспорно, напротив, формула эта очень употребительна именно у прежних пророков, у которых, по предположению Марти, было особенно живо сознание своего посланничества от Бога. Сущность делаемого пророком от лица Иеговы народу упрека в ст. 2 и 4 состоит в указании того резкого контраста, какой создавался преувеличенною заботою народа о собственных частых жилищах и — полным небрежением к созданию храма, представлявшего зрелище запустения: сами иудеи, по крайней мере, богатейшие из них, обитали «в домах, украшенных и благоустроенных, и предназначенных не столько для удовлетворения нужд, сколько для роскоши, в то время, как жилище Божие, в котором было Святое Святых, херувимы и стол предложения хлебов: поливался дождями, загрязнялся от недостатка присмотра и подвергался действию палящих лучей солнца» (блаж. Иероним, с. 323).

Иереем великим божественному Писанию обычно называть архиерея. Посему, когда Иисус был архиереем и Зоровавель народоправителем, Бог пред ними, как бы пред некими судиями, обвиняет народ чрез Пророка, и говорит: смотрите, сколько самого усильного попечения прилагают они о домах своих, не только строят, но и украшают их, а дома Божия, ради Которого все они участвуют в общем их спасении, не хотят строить, утверждая, что время не благоприятствует созиданию.

Мы наполняем храм, но как наполняем его? Телом ли наполняем видимое пространство храма, или также и духом наполняем невидимые чиностояния между Ангелами, сослужащими нам, и сами наполняемся благодатию Святого Духа, и здесь ныне, как некогда в Сионской горнице, хотя не ощутительным дыханием бурным, но столь же истинно и действенно дышущего в слове и таинствах? Сие истинное исполнение Церкви видят Бог и Ангелы Его и те из человеков, которые стоят на высших степенях духовного созерцания: но недостаток сей полноты можно и обыкновенному, только внимательному, зрителю примечать по видимым знамениям. Не видим ли, на пример, как служитель сей царской трапезы является в сих царских вратах, показует Божественное брашно и взывает: «со страхом Божиим и верою приступите», но ни один из предстоящих не приступает? Что сие значит? – Если не во всех, – ибо у иных преобладающий обычай отъемлет дерзновение, – то во многих не есть ли сие знамением того, что так близко теснящиеся к алтарю, даже до препятствования священнослужителям в их служении, совсем не так близки к оному духом, как телом; что они не имеют довольно усердия и ревности приближаться к Спасителю своему тогда, как Он Сам к ним приближается? Не примечаем ли также иногда, что после тайнодействия и молитвословия, и при начале поучения, когда к новому духовному упражнению надлежало бы приступить с новым вниманием, некоторые напротив теряют внимание, отступают от поучающего и удаляются от храма? И сие не есть ли знамением того, что и ум, и сердце таковых, следственно весь внутренний человек их не принадлежит к исполнению Церкви Божией? Так, может быть, некоторые из стоящих в доме Божием стоят в нем только, как праздные сосуды и наполняют его видимое пространство своею внутреннею пустотою. Так, может быть, взирая на движение наших желаний и помышлений, устремленных не к Богу, но к миру, и нам не слышимо глаголет Господь Вседержитель: «храм Мой есть пуст, вы же течете кийждо в дом свой»; и потому так часто «призираете на многа, и бывают мала»; не благословляя Бога во храме, не обретаете благословения Его в домах ваших.