Толкование на группу стихов: Иов: 8: 14-14
Стих 14. Его безумие не удовлетворяет его Иов. 8:14.
70. Ибо бесконечное безумие болезненного труда и тяжелое дыхание преследуют проходящие аплодисменты не для того, чтобы применить самого себя к небесным заветам с твердым трудом, но в стремлении к награде земного рода воздаяния. И, если можно так выразиться, он, что в обмен на то хорошее, что он практикует, ищет аплодисменты своих товарищей, продает по очень низкой цене вещь очень большой ценности. Ибо то, за что он мог бы заслужить Царство Небесное, он обменивает на мелкую монету проходящего почета. Его дела обмениваются на очень малое, ибо за то, на что он тратит много, он получает в обмен очень мало. И кто такие лицемеры, если не пышные, но заброшенные ветви, которые рождают плоды своего плодородия, но никогда не поднимают их от земли? Все, что такие богатые ветви порождают, бродячие животные топчут, и чем более плодовитыми они видят это, тем более жадно пожирают то, что растет при земле; так и дела лицемеров, пока они возвещаются внешне, они выглядят плодовидными, но, в то время как они нацелены на человеческие похвалы, это как если бы они были оставлены лежащими на земле. И звери мира сего, то есть злые духи, поедают их, потому что они переводят их на счет погибели, и они хватаются за них с тем большей жадностью, чем более великие дела творятся, и чем более широко они становятся известны. Поэтому хорошо сказал пророк: стоящий стебель, но нет бутона в них, и они не дали пищу; а если бы и дали, то чужие проглотят ее. Ос. 8:7. Ибо стебель без бутона, это когда в жизни не хватает достоинства добродетельных привычек. Стебель, чей бутон не дает пищу, это когда тот, кто процветает в этом мире, ничего не понимает в путях совершенствования, и не дает плодов хорошей практики.
71. Но очень часто даже тогда, когда он приносит пищу, чужие едят ее, потому что даже тогда, когда лицемеры возвещают добрые дела, они кормят злых духов, которые удовлетворяются этим. Ибо те, кто не стремится угодить Богу, не кормит собственников земли, но кормит чужих. Таким образом, лицемер, как плодовитая и запущенная ветвь виноградной лозы, не может держать свои плоды высоко, и гроздь добрых дел лежит склонной на земле. И все же он подпитывается сам его собственным безумием, потому что за счет хороших дел он почитается всеми людьми, он поставлен перед другими, он держит умы людей в подчинении, он поднимается на более высокие должности, он получает высокие аплодисменты. Теперь это безумие удовлетворяет его, так сказать, в течение этой жизни, но оно не удовлетворяет его, когда время расплаты приходит, и под наказанием демонстрируется ему, что он был безумен. Тогда он будет воспринимать, что он поступал глупо, когда за удовлетворение от аплодисментов он получит наказание в виде Божьего обличения. Затем он видит, что он был безумен, когда ради преходящей славы, которую он получил, вечные мучения становятся его горькой участью. Тогда наказания раскрывают истинное знание света, потому что благодаря им он должен сразу же сделать вывод, что все, что проходило прочь – было ничто; и, следовательно, он справедливо добавил:
И чья уверенность – паутина паука Иов. 8:14.
72. Уверенность лицемера справедливо называют паутиной паука, потому что все боли и труды, что они тратят, чтобы приобрести славу, ветер жизни ударов смертности рвет в клочья. Ибо, поскольку они никогда не ищут вещи вечности, они теряют вместе со временем все временные хорошие вещи. Более того, следует учитывать, что пауки сплетают свои нити, следуя порядку, и лицемеры тоже как бы регулируют свои дела проницательностью. Паутина сплетается через боль и труд, но она разбрасывается внезапным порывом потому, что то, над чем лицемер трудится с кропотливыми усилиями, мирская оценка уносит в никуда, и, в то время как в амбициозности, получив аплодисменты, его работа сводится к нулю, это как если бы его труд был развеян на ветру. Ибо часто бывает, что дела лицемеров длятся вплоть до самого конца нынешней жизни, но, зная, что они не ищут таким образом славы своего Создателя, они никогда не станут добрыми делами в глазах Бога. При этом очень часто бывает, как мы уже говорили выше, что они сильны в науке священного закона, что они дают уроки обучения, что они укрепляют свидетельствованиями каждое понятие, что они раскрывают; но они не стремятся тем самым улучшить жизнь своих слушателей, но получить аплодисменты для себя. Ибо они не знают, как представить любую другую вещь, кроме той, что может разжечь сердца их слушателей как можно быстрее заплатить мзду похвалы, и вовсе не знают, как зажечь их, чтобы пролить слезы. Ибо сердце, будучи озабочено внешними желаниями, не горит огнем божественной любви, и поэтому слова, которые исходят из холодного сердца, никогда не могут согреть своих слушателей к небесной любви. Ибо никогда не может какая-либо вещь, которая сама по себе не горит, сама по себе разжечь какую-либо другую вещь. Поэтому очень часто происходит, что в одно и то же время высказывания лицемеров не наставляют слушающих, но делают тех самых людей, которые сами произносят их, еще хуже, из-за вознесения в полученных похвалах. Ибо, как ап. Павел свидетельствует: знание надмевает, а любовь назидает 1 Кор. 8:1. Таким образом, то, что любовь не установила в назидании, знание, раздувая, опрокидывает. Очень часто лицемеры бичуют сами себя с необычайной попыткой умерщвления плоти, изматывая всю силу своего тела, и, как это было, живя во плоти, совершенно убивают жизнь плоти, и воздержанием находятся на грани смерти, и живя, почти совсем умирают каждый день; но они ищут глаза людей, чтобы оценить все это, они ищут известность и восхищение, так как засвидетельствовала Истина, которая говорит: ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы они могли показаться пред людьми постящимися Мф. 6:16. Ибо их лица становятся бледными, тело трясется от слабости, грудь вздымается тяжело в прерывистом дыхании. Но среди всего этого, они ищут услышать из уст ближних восхищенные разговоры, и такие большие усилия ни на что другое не направлены, кроме мирского почитания. Они же хорошо представлены Симоном, который во время Страстей Господних по принуждению нес Его крест, и о котором написано: Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его Мф. 27:32. Ибо то, что мы делаем по принуждению, мы не делаем с сердечной преданностью любви. И поэтому для него нести крест Иисуса по принуждению, это поддаваться умерщвлению воздержания для какой-либо другой цели, чем та, что должна быть. Разве он не несет креста Иисуса по принуждению, который, по заповеди Господа смиряет плоть, но не любит духовную страну? И, следовательно, тот же Симон несет крест, но не смерть; и так каждый лицемер наказывает свое тело в воздержании, но все же, в любви к славе, живет в мире.
73. В противоречии которым хорошо сказал ап. Павел об избранных: Ибо те, которые Христовы, распяли плоть с пороками и похотями Гал. 5:24. Ибо мы «распяли плоть с пороками и похотями», если мы так сдерживаем наш аппетит, что отныне мы не ищем ничего от славы мира. Так как он, кто истощает плоть, но преследует почести, несет крест на своей плоти, но от вожделения живет еще хуже в мире, потому что часто бывает, что демонстрируя видимость святости, он недостойно получает управляющее почетное место, которое он никогда бы не получил ни каким другим способом, кроме внешней демонстрации заслуг. Но то, что он получает для удовольствия – проходит, а то, что наступает в наказание – не проходящее. Теперь его уверенность в святости помещается в устах человека, но когда внутренний Судья открывает все тайны внутри, никакие свидетели жизни не звучат извне. Поэтому хорошо сказано: И чья уверенность – паутина паука, потому что, когда появляется свидетель сердца, все уходит прочь, на чем раньше стояла его уверенность, основанная на внешних мирских аплодисментах. И, следовательно, он еще дополнительно добавляет справедливо:
