Иов, Глава 4, стих 12. Толкования стиха

Жалобы Иова на свою судьбу вызывают друзей его На воз­ражения и долгия прения о причине страданий Иова. Первым возражателем выступает Елифаз .—Испросив себе позволение го­ворить, он обнаруживает свое изумление, что муж, который так часто успокоивал и утешал страждущих, мог теперь из­рыгнуть такия бурныя жалобы, когда уже сознание своих добро­детелей ручается ему за счастливую будущность (1-6). Он ссылается на опыт и указывает, что невинность всегда спасает человека от гибели; напротив, сила и насилие не могут защитить от гнева Господня. Это дает ему повод заключать, что, если бы Иов, был действительно праведен, то его пс постигли бы такия несчастия (7—12). В подтверждение этой мысли Елифаз ссылается на особенное откровение бывшее ему ночью, из кото­раго он узнал, что пред Богом, который замечает недо­статки даже в ангелах), нет невиннаго человека (13—18), и что бренные люди могли бы так же легко погибнуть от гнева Божия, как червь от дуновения ветра (19—21).

В пылу спора Елифаз, кажется, забыл, что все твари, каждая в своем чине, были добры зело, и ангелы обладают относительным со­вершенством. След., сделанное им заключение, что и ангелы не чужды недостатков, неправильно и вовсе не подтверждает той мысли, что Иов грешен, по самому несовершенству своей природы.—Впрочем Отцы Церкви (Афанасий В., Златоуст) объясняют это о падении ангелов.

Однако в тексте книги Иова есть одно весьма яркое место, повествующее о реальном мистическом опыте, пережитом одним из трех друзей – Елифазом. Речь идет о видении, описанном в 4-й главе книги Иова – с 12-го по 21-й ее стих. При этом, как можно понять, Елифаз здесь явственно намекает на то, что он сподобился подлинного Богоявления, снисхождения Духа Божия, прямого Откровения Творца. И здесь у толкователей возникает вопрос: а способны ли вообще клеветники против Господней истины – еретики – удостаиваться подлинных Божественных озарений, иметь мистический опыт личной встречи с Создателем?

С одной стороны, мы знаем, что христианская траиция достаточно активно использовала молитвенный опыт многих древних писателей, осужденных по тем или иным причинам Церковью в качестве еретиков, именно как истинный, верный, свой. Здесь можно припомнить аскетические творения осужденного за оригенизм аввы Евагрия или упомянуть весьма авторитетный в Древней Церкви трактат «О молитве» уже самого Оригена, послуживший наставлению не одного поколения святых подвижников первых столетий.

С другой стороны, по убеждению Церкви, ложь в учении о Боге, как правило, ведет заблуждающегося к неизбежному и реальному разрыву с Господом. В подтверждение этого можно припомнить хотя бы известные – очень резкие – слова аввы Агафона, приводимые, в частности, святителем Игнатием (Брянчаниновым) в его «Отечнике»: «Еретик отделяется от Бога живого и истинно приобщается диаволу и ангелам его» Святитель Игнатий (Брянчанинов). Отечник // Собрание сочинений. Т. 6. М., 2005. С. 52.. Так, значит, все же мистический опыт того же Елифаза можно определить лишь в качестве состояния бесовской духовной прелести – и все?

Экзегеты древности дают на этот вопрос различные ответы. Так, например, Олимпиодор достаточно обстоятельно описывает духовный опыт Елифаза именно как некий реальный положительный опыт богообщения, хотя этого прямо и не подтверждает См.: Олимпиодор. Commentarium in Beatum Job. PG. 93. Col. 73B-77A.. Святитель Григорий Великий, напротив, даже отдаленно не допускает мысли о том, что видение Елифаза было его подлинной встречей с Божеством: ведь еретики во всех случаях лишь «прикидываются, что познают непостижимое» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. V. 48. PL. 75. Col. 704C..

Вместе с тем, как мы увидим далее, тот же Двоеслов именно при помощи библейского описания мистического опыта Елифаза рисует нам на страницах своих «Моралий» удивительную по силе и величию картину духовного опыта Божественных озарений, касающихся душ христианских подвижников. Почему же он делает это именно при помощи слов неверного друга Иова, являющегося одним из древнейших прообразов врагов Церкви Христовой – еретиков? Попробуем найти ответ на этот вопрос в ходе рассмотрения последующего содержания первой речи Елифаза.

Итак, Елифаз здесь (Иов. 4:12-18) говорит о данном ему во сне Божественном Откровении: Господь засвидетельствовал перед Елифазом, что на земле не существует такого человека, который бы оказался абсолютно чист пред Богом; ведь Господь усматривает – в сравнении с Собственным совершенством – недостатки даже в среде ангельских сил. Елифаз продолжает свою речь: И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое приняло нечто от него (Иов. 4:12).

Святитель Григорий замечает, что здесь – в выражении тайное слово (Иов. 4:12; Вульгата) – содержится явный намек на то, что еретики очень часто стремятся преподнести собственное ложное учение как нечто втайне открытое им Богом, как некое «эзотерическое» откровение, данное отнюдь не каким-то там «простым» христианам, а лишь достойным – одним только избранным. При этом чем непонятней и мудреней оказывается такое тайное учение еретиков, тем более они им превозносятся перед невежественными, но готовыми им внимать слушателями. Святитель Григорий пишет, что они поступают так лишь для того, «чтобы привести умы слушателей к благоговению перед своей проповедью. Поэтому они и проповедуют втайне, так как их проповедь только потому и кажется святой, что она непонятна. Они избегают общепринятого знания, и, чтобы не казаться отличными от других, они всегда придумывают новое учение, которое еще не знают прочие, чтобы они могли хвалиться необыкновенным знанием перед невежественными умами» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. V. 45. PL. 75. Col. 703C.. Именно по этой причине и Елифаз, являясь прообразом грядущих врагов Церкви Христовой, надмевается перед Иовом неким «тайным словом», пришедшим к нему непосредственно от Бога.

В версии Септуагинты этот стих выглядит совсем иначе: он начинается с очередного упрека Елифаза, обращенного к Иову. Елифаз здесь говорит своему другу, виня его за прежнюю речь: Если бы истина была в словах твоих, то никакое из этих бедствий не постигло бы тебя (Иов. 4:12; Септуагинта), а лишь затем уже переходит к описанию своего видения – Не воспринимает ли ухо мое дивного от Него? (Иов. 4:12; Септуагинта).