Иов, Глава 3, стих 4. Толкования стиха

Иов, страшно страдая, проклинает день своего рождения, день, когда он появился на свет, потому что он видит, что человек рождается в смерть. Здесь не просто уныние человека, впавшего в страшное бедствие. Здесь показан некоторый отрицательный опыт.

Дело в том, что обычный человек часто живет в своем замкнутом мирке, не замечая реального положения дел вокруг. Он создает для себя некую искусственную реальность и не видит жизни, какова она есть на самом деле. А между тем мир, в том случае, если он без Бога, гораздо страшнее.

Один из наших современников, скончавшийся в 1993 году, великий старец Софроний Сахаров рассказывал, как еще в юности он ощутил всю бездонность тьмы, существующей в мире. Действительно, есть страшные глубины черного зла, и мир ими пронизан. И человек только в Боге может найти от них спасение.

Сегодня я купил и прочитал книгу одного нашего со-временника — мусульманина, который пять лет тому назад принял Святое Крещение. Он рассказывает о схожем опыте. И также архимандрит Софроний (Сахаров) говорил, что мы даже не представляем, какие бездны зла влились в мир с момента, когда человек отпал от Бога.

И вот в этом состоянии человек видит, что день его рождения — это день несчастия. Недаром же серьезные древние религии не приветствуют празднование дня рождения человека. А у христиан, в частности, празднуется день смерти.

Когда родился Георгий Победоносец? Неизвестно. Мы знаем только, когда он умер. И это не случайно. В Священном Писании почти не описываются дни рождения, кроме Рождения Христа, поскольку оно является избавлением от тьмы. Господь говорит: Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но, когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир (Ин. 16:21). Но эта радость смешана с ужасом перед глубочайшей тьмой, в которую человек погружается. Недаром первое, что младенец делает после рождения, — кричит и плачет. Ребенок чувствует, как близка к нему тьма, тень смерти, область проклятого мира.

И более того, Господь практически всем дает такой опыт в подростковом возрасте, когда человек проходит через ощущение бездонной черноты, скрытой от него. Иные люди расценивают этот опыт как повод к саможалению: «Бедный я, несчастный, никто меня не любит, никто меня не ценит, никто меня не уважает». Это извращение благого опыта, такой человек закрывается для реального Бога. А человек, ощутивший скрытую в этом мире реальную тьму, реальное зло, реальное чудовищное проклятие, которое тяготеет над этим миром, — только он сможет взыскать Бога.

Поэтому Иов и начинает с того, что проклинает день своего рождения. Нечто похожее говорит и Иеремия в Книге пророка Иеремии: Проклят день, в который я родился! день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен! Проклят человек, который принес весть отцу моему и сказал: «у тебя родился сын», и тем очень обрадовал его.И да будет с тем человеком, что с городами, которые разрушил Господь и не пожалел; да слышит он утром вопль и в полдень рыдание за то, что он не убил меня в самой утробе, — так, чтобы мать моя была мне гробом, и чрево ее оставалось вечно беременным.Для чего вышел я из утробы, чтобы видеть труды и скорби и чтобы дни мои исчезали в бесславии? (Иер. 20:14-18)

Вот такое точное и справедливое ощущение чудовищной бессмысленности, которая есть в этом мире. Только в глупых  

советских гимнах пели, что все замечательно, жизнь хороша и прекрасна. На самом деле жизнь без Бога чудовищна и ужасна. Она является злой насмешкой над человеком. И тот, кто это почувствовал, — прикоснулся к первому подлинному слою реальности. Не к последнему, а к первому.

Человек, не ощутивший этого, никогда не дойдет до сути вещей. Глубже всего в этот ужас сошел самый совершенный Человек — Господь. В ту ночь в Гефсимании Он входит в самое средоточие тьмы, Он видит чашу проклятия, которая на Него надвигается, и даже молит Отца, чтобы эта чаша пронесена была мимо Него, потому что Он видит тот ужас и ту смерть, которые царят на земле, и то, что земля ничем не отличается от ада. Об этом также говорит и Иов: проклята та ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! (Иов. 3:3-4)

Ночь проклятия, ночь рождения в проклятый мир — это ночь, не взысканная Господом. Не потому что рождение само по себе плохо. Плохо — страстное, смертное рождение, плох проклятый мир, в который человек вступает, его отделенность от Бога и смерть, которую он получает в свое рождение.

До сих пор, казалось, Иов был холоден и нечувстви­телен ко всему, что могло поколебать веру его в Господа и его терпение. Но наконец он не может больше скрывать тая­щейся в нем скорби и, как бы в доказательство того, что ми ^;,имеем дело с действительным лицом, а не с поэтиче­ским олицетворением терпения, ой проклинает день своего рож­дения.—Приспособительно к понятиям людей верующих, что счастие и несчастие в жизни человека Зависит от дня, в ко­торый он родился. Иов также, в своем проклятии, желает, чтобы день, который дал ему бытие, или совсем исчез из дней года, или, если уже надобно Ому остаться, то пусть будет воспо­минаем, как день несчастия (3, 3—10). Если бы Иов умер во чреве матери своей, или вскоре после рождения своего, то он избег бы всех этих страданий И тихо перешел бы во гроб, где царствует мир и равенство между мертвыми (11—19). Зачем же Иные люди раждаются для бедствий и живут долее, нежели Сколько они сами желают (20—23); зачем и он сам продол­жает существование, когда нет ему более радости па земле (24—26)?

В проклятии Иова слышится не отчаяние и не малодушие страдальца, а сила и глубина его страданий. Чрез это проклятие Иов делается нам родственным и но духу, и по телу,—и мы, взирая на терпение ого, можем подражать его примеру.

Как мы увидим далее, образ сатаны, через которого и произошло падение человека в соответствии с мыслью древних толкователей, еще не раз возникнет в тексте 3-й главы. Итак, Иов продолжает свою горькую молитву:

День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! (Иов. 3:4-5).

По мысли святителя Григория Великого, речь здесь по-прежнему идет совсем не о дне сотворения человека, а об обстоятельствах нашего – в нынешнем состоянии падшести – рождения во грехе См.: Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IV. 4. PL. 75. Col. 640A..

Под тем проклинаемым праведником днем Двоеслов понимает не только обстоятельства порабощения человеческого рода греху, но и их первопричину – самого сатану. «День» здесь оказывается как бы переносным именованием диавола, который есть тьма; который некогда был «днем» – благим Ангелом света, но ныне превратился в ночного духа богопротивления. При этом в своем извечном притворстве темный дух постоянно и лживо сулит человеку свет: так, он обещал Адаму и Еве, что они – в результате вкушения райского плода древа познания добра и зла – станут как Боги (Быт. 3:5). Более того: эта тьма способна не только обещать человеку день, но и сама по себе прикидываться истинным и благим днем, приманивая нас ложным светом земных удовольствий и греховных наслаждений и, однако, при этом ни на миг не переставая быть все той же тьмою богоборческой воли См.: Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IV. 6–7. PL. 75. Col. 641AC..

Подобным же образом понимает эти слова и Олимпиодор, считающий, что Иов здесь именует тьмой и тенью смертной самого диавола. По его мысли, страдалец молит Бога, чтобы это состояние – тьмы и смертной тени – обратилось против самого губителя человеческого рода См.: Олимпиодор. Commentarium in Beatum Job. 3. 4–5. PG. 93. Col. 56B..

Олимпиодор также пишет и о том, что в духовном смысле эти слова Иова – День тот да будет тьмою (Иов. 3:4) – следует понимать в качестве обращенного к Богу прошения, чтобы этот ложный день, который на самом деле является самой темной ночью греха, не имел возможности притворно казаться кому-либо днем добродетели. Олимпиодор пишет: в соответствии с духовным пониманием этих слов Иов «желает, чтобы грех проявлялся в своей собственной подлинной порочности, дабы он не имел силы притворяться добродетелью, но был узнан как мрачная и смертоносная сила, которой следует отвращаться и избегать» Олимпиодор. Commentarium in Beatum Job. 3.4–5. PG. 93. Col. 56В. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 18–19..

При этом, по мысли Двоеслова, речение Иова да не взыщет его Бог свыше (Иов. 3:4) пророчески указывает нам на Боговоплощение – на приходящего «свыше» Сына Божия, о снисхождении Которого и вещает Иов, а также и на то, как явившийся в мир Господь поступит с сатаной. Бог «не взыщет свыше» диавола, ибо Своим приходом в мир Он отнюдь не призовет сатану к покаянию и исправлению (тот на это попросту не способен), но приведет его к осуждению и поражению, как «лишенного всякой надежды на помилование» и не способного «возродиться к свету его былого состояния» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IV. 8. PL. 75. Col. 641D-642B..

Тем самым сатана, кажущийся иногда некоторым обманутым им грешникам «светлым днем», на самом деле есть глубочайшая ночь. Именно об этой ночи, по мысли толкователей, и говорит Иов в дальнейшем:

Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! О! ночь та – да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье! (Иов. 3:6-7).