Иов, Глава 27, стих 13. Толкования стиха

Когда друзья Иова замолчали, Иов стал возвышать свою речь и стал клясться пред друзь­ями, что пазывая себя невинным, он говорил сущую правду, тогда как они неправы, подозревая его в тайных грехах (27, 1—7). Они могут убедиться в этом и из того, что он обращается к Богу с молитвой и от Него ждет себе облегчения, чего, конечно, не сделал бы тайный преступник (8—12). Иов согласен с друзьями, что жребий нечестиваго несчастен, что как его семейству, так и его имуществу, и наконец ему самому угрожает гибель (13—23); но он убеж­ден, что судьбы людей представляют много недоведомаго

С 13 ст. и до конца этой главы речь Иова заключает мысли со­вершенно несходныя с прежними его мыслями. Как но содержанию, так и но выражению, это скорее мысли Софара, чем его (Ср. 27,13=20,,29 и всю главу). Поэтому некоторые толкователи думают, что здесь идет речь Софара до конца 28-й гл.; этой речи у Софара по нынешнему тексту недо­стает. Но такое мнение ни на чем не основано. Иов мог сам привести в своей речи слова своих друзей; мысли же выраженныя в 28 гл., со­ставляют лучшее доказательство неисповедимости промысла Божия в судь­бах человека, которую постоянно исповедовал Иов.

Нужно признать, что следующая часть речи Иова (Иов. 27:11-23) вызывает у толкователей – как древних, так и современных – немалые затруднения. По сути в большей части (Иов. 27:13-23) этого фрагмента своей речи Иов произносит многое из того, что он ранее решительно отрицал и что утверждали именно его друзья, свидетельствовавшие о неотвратимом – грозном и губительном – Промысле Божием в отношении грешников. Здесь может возникнуть ложное впечатление, что страдалец наконец-то с ними соглашается, признает их правоту: наказание от Господа для всякого грешника уже здесь, на земле, – неизбежно.

Пожалуй, сначала следует внимательно вглядеться в общее содержание этого текста и лишь затем проанализировать его содержание, конечно же используя при этом наследие древних экзегетов:

Иов говорит: (Иов. 27:11-23).

Как видим, этот текст действительно противоречит сказанному Иовом прежде. Ранее, не отрицая того, что иногда Бог все же здесь, на земле, наказывает и грешников, страдалец в то же время утверждал, что существует множество примеров того, как беззаконники непрестанно греша проживали долгую и внешне благополучную жизнь. Однако теперь из уст Иова звучат слова, в которых он, как кажется, решительно настаивает: наказание грешника Богом в земной жизни непременно настигнет его. Вся жизнь его будет преисполнена бедствий. Ни ему, ни его детям не видать благополучия. Грешнику не будет пощады от Бога.

Многие современные ученые-библеисты и экзегеты См., например: Десницкий А. С. Комментарии к книге Иова // Притчи. Книга Екклезиаста. Книга Иова / Перевод с древнееврейского. М., 2008. С. 131 (примеч. 27:13–23) стремятся разрешить данную проблему смысловой интерпретации этого текста (Иов. 27:13-23) при помощи утверждения, что данное речение в первоначальном тексте библейской книги Иова принадлежало отнюдь не страдальцу, а другому ее персонажу – Софару. Следует признать: при чтении книги Иова невольно обращаешь внимание на то, что если Елифаз и Вилдад в своем споре с Иовом произносят по три речи (пусть и весьма неравноценных по объему – третья речь Вилдада очень мала), то Софар обращается к праведнику только два раза. Современные экзегеты предлагают видеть в данном – трудном для истолкования библейском отрывке (Иов. 27:13-23) ту самую третью, «потерянную» речь Софара, отнесенную по недоразумению древними переписчиками библейского текста к числу слов самого Иова, но скорее соответствующую взглядам его друзей.

Однако подобный современный подход к объяснению значения и содержания данного отрывка книги Иова – отнюдь не единственный среди толкователей. Древние церковные писатели также обращали внимание на эту экзегетическую проблему. При этом у них ни на минуту не возникало сомнения в том, что данные слова исходят из уст самого страдальца. Вместе с тем они настаивали: Иов в данном случае говорит отнюдь не о «стопроцентной» закономерности, характерной для образа Господнего Промысла в отношении грешников, но о том, что в Божественном Промысле вообще никаких закономерностей нет. Прежде (Иов. 21:1-34; 24:1–25) Иов свидетельствовал, что беззаконники на земле зачастую благоденствуют и что Бог их не наказывает; теперь же (Иов. 27:13-23) он утверждает, наравне со сказанным ранее, что некоторых из них все же наказывает Бог еще при их жизни. Иов твердо знает: бывает и так и иначе. Таким образом, Иов вновь настойчиво выражает убежденность в том, что в Господних деяниях в отношении человека вообще нет никаких неизбежных закономерностей.

Вероятно, до начала своих страданий Иов еще и мог во многом разделять представления своих друзей о Боге как о справедливо и неизбежно воздающем здесь, на земле, человеку за его грехи или же за его праведность. Однако собственная горькая судьба научила Иова тому, что в отношениях между Богом и живущими людьми все может быть и совсем иначе. Творец Сам – попуская Иову незаслуженное страдание – учит этому праведника посредством его личных несчастий, помогает ему это понять на собственном опыте. Для чего же Господь это делает? Бог являет Себя здесь Иову абсолютно не подчиненным законам справедливого воздаяния во многом ради того, чтобы страдалец смог приблизиться к познанию тайны будущего Искупления людского рода. Иову, посредством ничем не обоснованного страдания, было необходимо узнать, что Господь – это не Бог закономерностей, а Бог неожиданностей и парадоксов. Иначе Иов никогда бы не постиг главного Божественного «парадокса» – грядущего парадоксального образа, способа Спасения человека Богом: чуда Воплощения.

Кроме того, если уж говорить о Божественной справедливости, то человек, падший первородным грехом, такого Спасения – по причине собственных преступлений против Бога – от Господа вообще не заслуживал. Скорее уж он заслуживал справедливой Божией кары, вечной муки. Даруя Иову осознание права милосердного Творца превзойти законы Собственной правосудности, Господь также открывает Иову еще и то, что Бог в дальнейшем осуществит Спасение человеческого рода отнюдь не из чувства справедливости, но именно силой – превышающей такую справедливость – всемогущей и жертвенной Божественной любви.

Мы помним: по убеждению друзей Иова, Бог непреодолимо подчинил Себя Сам тому справедливому закону Промыслительных взаимоотношений с мирозданием, который Он раз и навсегда установил еще при сотворении вселенной. Елифаз, Вилдад и Софар отнимают у Господа Его свободу: свободу милости и любви, действующую вопреки любым законам. В отличие от них, Иов, напротив, настаивает на безусловной свободе Бога поступать по Собственному усмотрению; хотя сам Иов и тяжко страдает от абсолютно несправедливых – с его точки зрения – действий подобной Божественной свободы в отношении праведника.

Друзья Иова во всех своих речах стремились понудить Иова поверить по сути в некоего иного бога, чем Тот, в Кого верит страдалец: не в Бога свободы, но в бога закономерностей, не в Бога всемогущего, но в бога, подвластного и подчиненного законам справедливости и воздаяния за добро и за грех. Но Иов не пожелал отречься от своего истинного Бога.

Итак, мы понимаем: всей своей жизнью Иов, казалось бы, вполне «законно» заслужил от Господа причитающуюся ему награду земного благополучия; однако свободный Бог – свободно же вопреки абсолютно естественному для нашего сознания понятию о справедливости – попускает Иову страшно страдать и терзаться. Беззаконники же, в отличие от Иова, совершают преступления против Вечной Жизни и ближнего, но Бог свободно – вопреки все тому же понятию о справедливом воздаянии за грех – очень часто дает им полную волю безнаказанно грешить и попускает наслаждаться земными благами. А иногда и наоборот: мы видим в нашей жизни примеры того, как праведник благоденствует на земле, а грешник терзается мучительными обстоятельствами жизни. И здесь также действует все та же Божественная свобода. Олимпиодор объясняет смысл слов Иова о судьбе беззаконников, приведенных в 27-й главе (Иов. 27:13-23), именно такой убежденностью праведника в отсутствии закономерностей в свободном Божественном Промысле в отношении грешников. Он пишет: здесь «Иов говорит о том, что должно случиться с нечестивыми. Ибо не происходит с ними так всегда. Иногда они долго живут в благоденствии, даже до своей кончины, как выше учил сам Иов...», иногда же испытывают «внезапную и преждевременную кончину» Олимпиодор. Commentarium in Beatum Job. 27. 14–15. PG. 93. Col. 284AB. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 166....

Интересным представляется и то объяснение, которое дал рассматриваемым нами словам Иова (Иов. 27:13-23) епископ Филарет (Филаретов) (1824–1882), считавший, что Иов в этом отрывке по сути лишь «цитирует», пересказывает основные нравственно-богословские идеи своих друзей См.: Филарет (Филаретов), еп. Происхождение книги Иова // Труды Киевской Духовной академии. 1872. № 3. С. 430.. Страдалец как бы говорит им здесь: вот вы утверждали, что в мире якобы происходит то-то и то-то... Задав им сначала вопрос: и для чего вы столько пустословите? (Иов. 27:12), Иов затем, по мысли епископа Филарета, это их «пустословие» прямо и воспроизводит, весьма обширно цитируя их основные идеи. Таким пустословием Иову видится как раз убежденность его друзей в том, что для всякого грешника наказание от Бога за совершенные им преступления – еще здесь, в земной жизни, неизбежно. Вот эту-то неприемлемую для него точку зрения Иов тут и излагает. При этом Иов все же отчасти соглашается с друзьями (Вот, все вы и сами видели – Иов. 27:12): ведь действительно же, каждый человек знает, что в жизни случается иногда и так, как говорят друзья Иова – Бог порой весьма жестоко наказывает грешников. Однако уже в последующей (28-й) главе Иов отвечает им на это их мнение учением о Божественной Премудрости, Которая вообще не подчинена никаким закономерностям и законам, Вся есть Тайна и действует порой абсолютно непостижимым для человека образом. Нам неизвестно, откуда Она приходит: это ведомо Одному лишь Богу. Тем самым Иов возвращается все к тому же неоднократно провозглашавшемуся им убеждению: в Божественной воле нет никаких общих закономерностей, а есть лишь неведомый человеку – сокровенный и осуществляющийся многоразличными путями – таинственный замысел о нашем Спасении.

Что касается содержательного святоотеческого истолкования данного отрывка речи Иова (см.: Иов. 27:13-23), то оно в основном осуществляется в морально-аллегорическом ключе. При этом экзегеты древности преимущественно описывают здесь тяжелое нравственное состояние живущих на земле грешников, а также причины их духовной гибели, о которых здесь, в данном фрагменте, в основном и говорит страдалец. Так, например, слова Иова Поднимет его восточный ветер и понесет (Иов. 27:21) понимаются святителем Григорием Великим как указание на губительную деятельность диавола в сердцах врагов Божиих. Святитель Григорий пишет: «Что в этом месте названо обжигающим ветром, как не злой дух, разжигающий в сердце пламя страстей, влекущее в вечное осуждение? Итак, говорится, что обжигающий ветер несет нечестивого потому, что строящий козни злой дух подстрекает всякого живущего к порокам, дабы уже умершего обречь на муки...» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. XVIII. 32. PL. 76. Col. 54C. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 167. Слова же Устремится на него и не пощадит (Иов. 27:22) истолковываются святителем Григорием как свидетельство о неизбежном конечном посмертном наказании Богом нераскаянного беззаконника, которого Бог стремился исправить через временные кары, но который не одумался, несмотря на частые вразумления Божественного «бича». Ранее Бог наказывал его, чтобы тот устрашился и исправился, теперь же «устремляет на него Свой бич, но уже не щадит» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. XVIII. 35. PL. 76. Col. 55D-56А. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 167., вынося тем самым грешнику суровый и окончательный приговор вечных мук.