Иов, Глава 1, стих 19. Толкования стиха

Примеры домов, сокрушаемых бурей, нередки в Истории Востока. Историки говорят о вихрях, которые разрушают и сносят там крепкие дома.

Под пустыней, откуда пришла буря, разрушившая жилище, где пировали дети Иова, разумеется Аравийская к югу от места обитания Иова. О подобных опустошительных бурях или ураганах с юга упоминается и в других местах Писания (Ис. XXI, 1 Иер. III 11 XIII:24 Ос. ХIII, 15). Буря охватила дом не с одной стороны, а с четырех, вероятно в виде вихря, и мгновенно погребла детей Иова под развалинами. Что дети Иова сделались жертвой диавола после описанных бедствий, а не прежде в этом можно видеть особенный умысел диавола. Ему хотелось измучить Иова постепенно возрастающею тяжестью бед. Он знал что если бы погибель детей предшествовала прочим бедствиям, они не показались бы ему особенно тяжелыми он равнодушно посмотрел бы на потерю имущества, потому что он скоплял имущество, конечно, не для себя, а для детей. И вот диавол отнимает у Иова детей по отнятии имущества, давая ему испить переполненную горестями чашу. "Толкование на паремии из книги Иова". II. Паримия на вечерне во вторник страстной седмицы Иов I:13-22

Бывает так, что, покуда наш разум подкрепляется полнотой и богатством подобного дара, так что он наслаждается спокойной уверенностью, он забывает, откуда она происходит. Тогда ему кажется, что все это от него самого и никогда не прейдет. Потому и случается, что иногда та же самая благодать для пользы покидает нас, чтобы показать самонадеянному разуму, насколько слаб он сам по себе. Вот тогда мы истинно узнаём, откуда в нас добро, ведь, теряя его, мы понимаем, что сами не способны его сохранять. И чтобы преподать нам уроки смирения, случается часто, что в разгар испытания нашу мудрость одолевает такая глупость, что смущенный разум перестает понимать, как встретить грозящее зло или как выстоять испытание. Но та же самая глупость и мудро наставляет сердце: что заставляет на время быть безрассудным, затем становится очевидным, производит смирение и делает мудрее. Так что мудрость, которая, казалось бы, утрачивается, на самом деле становится крепче.

И вот, братие, началась изумительная война. С одной стороны, диавол, страншо потрясая своим оружием, звуком грозной воинской трубы созывает на помощь к себе слуг своих, воспламеняет жаждою грабительства сердца хищников, и вдруг громовым ударом падает на все, чем украшалась жизнь человека Божия: грабительство, огонь и меч все отняли у него в одно мгновение. С другой стороны, мы видим Иова, поражаемого печальными известиями, которые одно за другим ударяют в него как шумные, сокрушительные волны. Не успееть рассказать ему о несчастии его постигшем один вестник, как является уже другой с вестью о новом несчастии. Притом как жестоко расчитаны бедствия, разразившияся над его головою: страшная, оглушительная и раздробляющая сердце сила их растет постепенно. Первый вестник доносит ему о хищническом отнятии у него волов и ослиц и избиении мечем рабов, при них находившихся; второй - об истреблении небесным огнем стада овец вместе с пастухами их; третий - о разбойническом угоне табуна верблюдов и гибели пасших табун; наконец четвертый возвещает ему: сыном твоим и дщерем твоим, ядущим и пиющим у брата своего старейшего, внезапу ветр велик найде от пустыни, и коснеся четырем углом храмины, и паде храмина на дети твоя, и скончашася. Сим одномгновенным умерщвлением всех детей Иова, сатана отнял у нежного, чадолюбивого его сердца возможность постепенно, мало-по-малу, изливать и облегчать горесть свого; потому-что, получив роковое известие о гибели всех детей своих под развалинами дома, Иов не знал, кого первого из них оплакивать, кто первый попадется ему при отрытии развалин, кому первому отдать плачевный долг погребения: все боли и муки безвыходно, так сказать, были заперты в его сердце, чтобы он, чувствуя всю невыносимую их жгучесть, не мог удержаться в границах благоразумия, возроптал на Бога. - Дети Иова были умерщвлены рассвирепевшим диаволом. Дети Господа нашего, - Пророки были побиты безумным Фарисейским народом (Лк. 13:34; Деян. 7:52).

И этот (дом) у них так потряс, что трудно было потом, при погребении, различить тело каждого... Когда произвел все испытание и, лишив имущества, не лишил добродетели, переходить потом к естеству, срывает плод, чтобы опечалить отца. И смотри на извещение, как оно полно насмешки, соединено с обманом и способно сокрушить благородную душу. Ветр велик, говорит, найде от пустыни. Опять клевещет на Судию, потому что ветер повинуется не людям, а Богу. И не сказал: паде дом на находившихся в нем, а на дети твоя, что могло возбудить скорбь; (сказал так для того) чтобы, услышавши о детях, почувствовал сожаление, тронуть был состраданием и со слезами сказал: горе мне; имевший много детей внезапно я сделался бездетным! Лучше было не иметь, чем иметь так, чтобы почувствовать, чего лишился. Прежний мир, тишина и благоденствие делают несчастие особенно тяжелым. А слова: спасохся же аз един при других (из указанных несчастий) могли быть, как бы то ни было, уместными, а здесь они увеличивают страдание, если, когда дети погибли, спасся один этот, принесший известие. Поэтому мне думается, сам диавол был вестником этого; он, виновник бедствий, приходил в разных видах и выдумывал извещение. Для того он не опускает случая придти, злобно говорить и самыя тяжкия несчастья откладывает к концу, чтобы, меньшим повредивши силу души, наступление более тяжелаго сделать нестерпимым. А что приносивший известия не был, одним из слуг, видно из следующего: каким образом в доме, охваченном с четырех углов, уцелел один? Как при каждом из несчастий оказывался избегавшим опасности один, единственный, как будто для этого сохранявшийся? Он сам был и производившим и объявлявшим о несчастиях. Нет другого более злого, поэтому он не поручил кому-либо совершение этих несчастных дел. А несчастья разнообразить умудренный в злобе, не предпринимая чего-либо не превышающего меру, чтобы отдельными ударами колебать силу души. И как придвигающий к стенам машины обманывает осажденного, различного рода предприятиями лишая его безопасности, так и клеветник, при (своей) беспорядочности и нечестии, в некотором порядке наводить на твердыню благочестия опасности. *** На стихи 18-19. И чтобы тебе убедиться, возлюбленный, что не человек возвестил об этом Иову, но сам диавол, при­нявший человеческий образ, рассмотри со всею тщательностью эти слова: «сыновья твои и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего; и вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли» . Откуда узнал ты, скажи мне, что (ветер) пришел из пустыни, и коснулся четырех углов дома? Будучи человеком, как мог ты видеть ветер? Ка­кими глазами ты рассмотрел его? И как он коснулся четы­рех углов дома? Если ты, будучи человеком, находился внутри дома, тогда и ты должен бы во всяком случае постра­дать при падении дома. А если ты был вне, то как мог ви­деть то, что происходило внутри? Если же ты дух, покажи, кто ты, не скрывайся под видом человека. «Сыновья твои, – говорит, – и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего». Смотри, как всякого разумения и мудрости был исполнен блаженный Иов, и как утверждал он дружбу детей. Он размыслил о том, что Каин и Авель были братья, были одни во всей вселенной, не имели никакого повода к вражде, потому что вся земля предназначалась в общее владение им, – и при всем том Каин позавидовал чести Авеля и, восстав, убил брата своего. В попечении о детях, каждый день блаженный Иов приносил Богу жертву о грехах неведения, вставая утром и говоря: «может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем» (Иов. 1:5); а в огражде­ние от того, что могло произойти между ними в их взаим­ных отношениях, он каждый день устраивал для них сов­местные пиры, полагая в сердце своем, что если они имеют друг против друга какое-нибудь неудовольствие, то трапеза и общение хлеба восстановят их дружбу и изгонят приразив­шуюся злобу, и таким образом постоянная общая трапеза будет вернейшим средством для рассеяния всяких возни­кающих между ними неприятностей. Но ненавистник добра диавол это самое и ухитряется обратить в пагубу для ни в чем неповинных детей: в полдень, когда все они, по обычаю, были вместе, когда они наслаждались взаимным миром, тогда-то восстал он против них с непримиримой злобой. Они (воз­гревали) дружбу, а он изощрял меч; они созидали любовь, а он разрушает дом. И в одно мгновение дом сделался могилой, стол – ямой несчастья, овчая ограда – пучиной корабле­крушения, и все овцы – добычей зверя. Что же тогда тот доб­лестный? Он не был смущен, не пал духом. Как восхва­лить его? Где найти достаточно слов для этого? Какой труд понадобится для рассказа о нем? Какая мужественная и бла­женная душа! Какое великое терпение, не имеющее себе равного! Да, возлюбленные, моя душа смущена, мое сознание мятется, хотя и вижу Иова увенчиваемым. Но, конечно, я теперь, даже при виде венценосца, подавлен этим несчастьем в большей степени, чем он сам тогда под свежим впечатлением от гибели своих детей. Мое сердце разрывается; думаю, что и вы испытываете те же самые чувства. Где мне взять сил, чтобы рассказать об этом несчастье и выразить те чувства удивления, какие наполняют мою душу? Плотские родители, когда у них больной ребенок лежит при последнем издыхании, сидят вокруг его ложа, ловят его последние слова, осыпают его ласками, развлекают несбыточными надеждами, целуют в уста, давая последнее родительское целование. Но вот он ис­пустил дыхание, как повелел давший его: тогда родители кладут его, складывают руки, закрывают ему глаза, выпрямляют голову, расправляют ноги, омывают, окружают соот­ветствующими похоронными обрядами, и всем этим облегчают свое горе. А что должен был испытать этот мужественный подвижник? Он пошел в дом, который сразу в одно и то же время оказался и домом, и гробом, местом пира и над­гробием, где праздник сменился плачем. Он раскапывал и отыскивал члены детей, и находил вино и кровь, хлеб и руку, глаз и прах. И он брал то руку, то ногу, то голову; вы­таскивал вместе с землей, с обломками камня и дерева, то часть чрева, то какой-нибудь из внутренних органов, вместе с прахом. Сидел этот подвижник, поднимающийся до неба, рассматривая растерзанные члены своих детей. Сидел он, прикладывая член к члену, руку к руке, приставляя голову к груди, колена к бедрам. Ведь это было не одно из обык­новенных несчастий, но катастрофа, превосходящая всякое слово, устроенная диавольской силой и злобой. Итак, сидел Иов, этот в полном смысле слова несокрушимый адамант, этот блаженный, разбирая члены своих детей, чтобы как-нибудь женских членов не смешать с мужскими, и формы юноши не соединить с девическими членами.
*** Итак, подвергнув праведника этому испытанию до конца и уничто­жив его богатство, диавол не мог, однако уничтожить его добродетели. Тогда, наконец, наносит он ему удар со стороны природы, поражает его в произведениях его природы, уни­чтожает побеги от его корня: губит детей доблестного про­тивника; истребляет плоды, чтобы опечалить их производителя. И что при том делает? Заметь и то, как извещает об этом лукавый праведника, сколько хитрости и коварства скрыто здесь, как же должна была эта весть потрясти праведника? Итак, говорит ему диавол: «сыновья твои и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего; и вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе». (Употребил) выражение уменьшительное, которое могло еще более усилить скорбь; не сказал: на сыновей, но: на отроков, чтобы, слыша о детях, впал в скорбь, подвигся к сострада­нию. «Большой ветер пришел от пустыни». Опять клевещет на Судию, потому что ветры не зависят от людей, но от Бога. «Дом упал на отроков, и они умерли».
*** Столько было людей по вселенной при Иове, и только против него он вооружился и употребил все свои хитрости; однако, не в силах был произвести кораблекрушение, но полнее сделал кладь, и приумножил товар. Такова добродетель: когда её поражают, она делается могущественнее, и, когда против неё коварствуют, становится непоколебимее. Так было именно и с тем блаженным, который, отовсюду поражаясь, становился непоколебимее, и не отдавался в руки под бесчисленными стрелами, но опустошил колчан диавола, а сам не повергся, не споткнулся, но, как отличный кормчий, и не потонул, когда море бесновалось и поднимались волны, и не стал беспечнее, когда была тишина; он соблюдал одинаково своё искусство при той и другой перемене времени, и ни богатство его не надмило, ни бедность не унизила. Ни тогда, когда дела шли благоприятно, он не был небдителен и не охладел, ни – когда был разрушен почти целый дом и произошла полная гибель, он не возмутился и своего мужества не посрамил. Пусть слушают богатые, пусть слушают бедные! Для тех и других это полезная повесть; вернее, эта история полезна для всех людей – и благоденствующих и бедствующих. Подвижник благочестия, увенчанный вселенною, воспользовавшись тем и другим оружием, воздвиг победный знак там и здесь, и, при всяком роде борьбы, когда восстал на него демон, – во всём он противостал, и во всём был победителем; и как благородный воин умеет воевать ночью, осаждать стены, сражаться на море, биться пешим строем, пускать стрелы, метать копьё, действовать пращей, дротиком, превосходить противника во всяком роде борьбы и всюду брать верх, – так именно и тот благородный перенёс, при большом мужестве, всякое испытание: бедность, голод, болезнь, скорби, потери детей, (огорчения) от друзей, от врагов, от жены, от рабов. И не было человеческого несчастия, которое бы не было излито на его тело. Однако, он преодолел все сети и стал выше диавольских приманок; именно то особенно и удивительно, что на него обрушилось всё, всё с излишком и всё сразу. 2. Не смотри ты на то лишь, что он столько выстрадал, но заметь, что и не понемногу, и не с перерывами, а сразу и вместе. Это немалая прибавка испытаний; прежде всего, из остальных всех людей может быть не нашлось бы никого, кто перенёс бы всё вместе, но – если иной с бедностью борется, то здоровьем наслаждается; если бедностью и болезнью мучается, то часто утешается в перенесении несчастия ободрением жены, служащей для него вместо пристани; если не утешается такою женою, то и не советующею так гибельно; если же и так гибельно советующею, то не теряет сразу всех детей; а если и сразу, то не такою смертью; а если и такою смертью, то у него есть утешающие друзья; а если и нет утешающих, то нет и так позорящих; если же и есть позорящие, то нет поносящих рабов; а если и поносящих, то не плюющих в лицо ему; а если и плюющих в лицо, то не мучается такою болезнью; а если и мучается такою болезнью, то наслаждается комнатою и защитою, и не сидит на навозной куче; а если и сидит на навозной куче, то у него есть протягивающие руку; а если и нет протягивающих руку, то нет и позорящих. Он же всё это перенёс, и, как я раньше сказал, особенно то удивительно, что и вместе всё, а это придаёт несчастью вид двойного и тройного, когда именно подвизающийся не ободряется остановкою, но вследствие непрерывности смятение делается больше и смущение сильнее, что с ним и случилось. За потерею овец и сожжением следовало похищение волов, за этим отнятие ослов, за этим угон верблюдов и избиение рабов, за этим потеря детей и та ужасная, неслыханная смерть, и ещё ужаснее гроб, – потому что то же самое было и смертью и гробом, – и трапеза, за которою сейчас шло пиршество, а сейчас изуродованные тела, и чаши и кубки, заключающие вместе с вином кровь и изувеченные части (тел).
*** Хочешь видеть опять и из другого примера, как управляет демон, когда Бог позволит ему выказать свою силу? Подумай о стадах волов и овец Иова, как он потерял все в одно мгновение времени; подумай о жалкой смерти его детей, о поражении тела его, – и увидишь, как жестока, бесчеловечна и беспощадна злоба демонов, а из этого ясно познаешь, что, если бы Бог предал во власть их и вселенную, они все привели бы в смятение и беспорядок, и с нами поступили бы так же, как с свиньями (Мф. 8:32) и теми стадами, не пощадили бы нашего спасения и на краткое мгновение времени.
*** Если ты считаешь это достаточным к утешению, то можешь и сам иметь это утешение. Пусть случится тебе терпеть какое-либо несчастие, не для Бога, а от злобы людской: но, если ты будешь благодарить, а не поносить Того, Кто мог воспрепятствовать, однакож попустил (это несчастие) для твоего испытания, то, как венчаются пострадавшие для Бога, так и ты получишь такую же награду, за то, что мужественно перенес причиненные тебе людьми несчастия и возблагодарил Того, Кто мог бы, но не благоволил остановить их. Так вот, видел ты, что на праведника (Иова) наведены были и бедность, и болезнь, – обе в крайней степени. Хочешь, покажу тебе, что с такою же свирепостью напала тогда на этого доблестного (мужа) и война со стороны природы? Он потерял десятерых детей, десятерых вдруг, десятерых в самом цвете лет, десятерых отличавшихся добродетелью; и (потерял) не по общему закону природы, но от насильственной и жалкой смерти. Кто может выразить такое несчастие? Никто. Так, когда потеряешь сына и дочь вместе, прибегни к этому праведнику, и, конечно, найдешь себе великое утешение.

См. Иов. 1:13