Книга Екклеcиаста, Глава 5, стих 2. Толкования стиха

Как за разнообразными заботами души следуют всяческие сновидения, так и с безрассудством связана пустая болтовня.

Ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно (Рим. 8:26). Соломон не столько хочет здесь сказать именно об этом, сколько предписывает не богословствовать безрассудно, ибо невозможно беспрепятственно высказывать о Боге, пребывающем на небесах и избегающем всякого чувственного определения, то, что относится к чувственно воспринимаемому и делать из этого воспринимаемые суждения. Почему и сказано: ...слова твои да будут немноги (Еккл. 5:1), иначе говоря, истинны и взвешенны; поскольку, как мне кажется, нечто таковое обозначают следующие слова: Малое у праведника - лучше богатства многих нечестивых (Пс. 36:16); и лучше малое получение с правдою (Притч. 15:29; LXX). Потому что для тех, кто этого не бережет, сказано: Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов (Еккл. 5:2). Говорит он и о голосе глупого, проявляющемся в лживых словах и вводящем душу в заблуждение; и это - от голоса поносителя и клеветника (Пс. 43:17). Годится для голоса глупого и следующее: ... при многословии не миновать греха (Притч. 10:19).

Многие думают, что в настоящем месте внушается то, чтобы мы не обещали чего-нибудь пред Богом опрометчиво, и не взвесив своих сил, не давали таких обетов, которых не можем исполнить. Ибо при нас присутствует Бог, и хотя Он, по-видимому, на небе, а мы на земле, однако слышит, что мы говорим, и из множества слов обличается наше неразумие. Другие же, объясняя лучше, утверждают, что этим внушается то, чтобы мы ни словом, ни мыслью не размышляли о Боге больше, чем сколько можно, но сознавали слабость свою, — что насколько отстоит небо от земли, настолько наша мысль далека отъ естества Его, и что поэтому слова наши должны быть сдержанны. Ибо, как занятый многими заботами часто как в бреду представляет то, о чем думает: так желающий размышлять о Божестве слишком много, впадает в неразумие. Или так: слова наши потому должны быть не многочисленны, что и то, что мы, по нашему мнению, знаем, мы видим как бы чрез тусклое стекло, гадательно, и то, в чем уверены, представляем как в сновидении. Когда выскажем слишком многое, то для нас будет ясно, что конец нашего рассуждения — неразумие. Ибо от многоглаголания не избежим греха.

Сновидения. Сны в Древнем мире считались средством передачи информации от божества, а потому воспринимались очень серьезно. Некоторые сны пророков и царей рассматривались как божественные откровения. Большинство снов, однако, были обычными снами обычных людей, и считалось, что в них могут быть предзнаменования, которые сообщают сведения о деяниях, совершаемых божествами. В откровении обычно раскрывалось само божество. В снах, заключавших в себе предзнаменования, обычно не было указания на божество. В снах часто присутствовали символы, которые нуждались в истолковании, хотя подчас эти символы носили вполне очевидный характер. Информация, которая поступала через сны, не рассматривалась как непреложная, но сон мог вызвать озабоченность, если не тревогу у человека. Данный стих, вероятно, следует понимать именно так, как он дается в переводе.

Как излишняя беспокойная озабоченность вызывает множество сновидений, нарушающих покой спящего, так глупая суетливость во время молитвы рождает бессмысленное и бесцельное многословие.