К Римлянам послание ап. Павла, Глава 8, стих 21. Толкования стиха

Грехопадение Адама затронуло весь мир, поэтому восстановление человека в былом величии означает возвращение твари в первоначальное состояние, к истокам творения — сопричастности славе Божией.

Возникает вопрос: зачем же было мучить природу, животных? Зачем было порабощать мир? Ответ в том, что все это было сделано в надежде, «что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих». Состояние тления временно и дано в надежде на то, что, когда христиане явятся в славе, творение поднимется выше, чем оно было создано. Творение поднимется над уровнем тления и распада, куда его ввело безумие человека.

Хорошо пишет по этому поводу святитель Иоанн Златоуст: «Итак, что же? Неужели тварь, подвергаясь этому из-за другого, оскорблена? Нисколько, потому что она для меня и существует. А если она существует для меня, то каким образом она может подвергаться обиде, как скоро переносит это для моего исправления? Да и вообще, к неодушевленному и бесчувственному не следует и прилагать понятия о справедливом и несправедливом. Но Павел, после того как олицетворил тварь, и не входит в дальнейшие рассуждения по поводу сказанного, а спешит как можно более утешить слушателя другою мыслию. Какою же именно? Что ты говоришь? рассуждает он: неужели тварь чрез тебя потерпела зло и стала тленною? Но ей не причинено этим никакой обиды, потому что чрез тебя же она опять будет нетленною, как это и указано словом — “в надежде”»¹.

Через человека все творение достигнет нетления. В 101-м псалме сказано: «В начале Ты, Господи, основал землю, и небеса — дело Твоих рук; они погибнут, а Ты пребудешь; и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся; но Ты — тот же, и лета Твои не кончатся» (Пс. 101:26–28). Небеса свернутся и будут изменены, земля сгорит и явится новой землей. Зачастую спрашивают: «Где будут жить люди после воскресения?» На новой земле и в новом небе. В этом смысле нам нечего бояться перенаселения.

В Писании говорится, что тварь явится в свободу славы детей Божиих. Дословно объясняя это место, святой Златоуст пишет, что посредством свободы детей Божиих, когда явится слава их, явится свобода и творения, то есть оно избавится от тления. Как в начале человек был создан таким, чтобы через его тело этот мир наполнялся бессмертием, так и в дальнейшем слава детей Божиих распространится так, что обессмертит, обестленит весь мир. Творение, благодаря силе Христа, прекратит разлагаться. Даже сейчас это уже слегка чувствуется. Чудеса исцеления, нетление крещенской воды — это примеры того, как слава детей Божиих, легкими отблесками сияя в тленном мире, уже обестленивает его. Кроплением святой воды и колокольным звоном останавливали эпидемии. Так слава приостанавливает тление.

Чувственное и видимое творение не знает о нас совершенно ничего, ведь оно неразумно. И даже если допустить, что оно может что-то воспринимать, то оно, по словам Павла, не стерпело бы такого позорного рабства и не захотело бы подчиняться и прислуживать тем, кто предпочитает жить не ради чего-то нужного, то есть благого. Но, говорит он, в надежде на имеющих спастись, и на святых, и избранных в каждое время, творение подчиняется, как бы смиряемое Богом... Оно блуждает, мучаясь и страдая, а если бы оно могло знать что-нибудь о наших делах, то оно, наверное, и стенало бы (См. Рим. 8:22).

***

(V, В, А) Суетой он называет здесь живущих в суете, то есть в плотских помышлениях, о которых можно сказать, притом вполне справедливо: Человек подобен суете (Пс. 143:4) Юнгеров. — и даже что он сравнялся с осмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48:13) Юнгеров. , ибо поистине суета — жизнь таких людей. Творение покоряется им, и, разумеется, никоим образом не добровольно, — откуда бы? неужели мы и впрямь скажем такое? — ведь совсем ничего из относящегося к нам не знает чувственно воспринимаемое и видимое творение, ибо оно не является разумным. Но если все же допустить мысль, что оно что-то может, то оно не стерпело бы столь постыдного рабства и не пожелало бы подчиниться и служить тем, которые решили проводить жизнь, не имея никакой необходимой или благой цели. Однако в надежде на то, что спасутся в своё время святые и избранные, говорит апостол, оно доселе покоряется, ведь Бог связывает его и как бы сберегает в свободу, чтобы оно служило уже только детям Его и прилежало нуждам избранных. Ведь оно едва ли не пребывает в смятении, мучаясь и скорбя, и будь у него способность знать что-либо из наших обстоятельств, оно бы, пожалуй, даже в голос плакало. Но, уступая божественным мановениям, оно неким образом чает, как я сказал, откровения сынов Божиих (Рим. 8:19) Две схолии, идущие далее в рукописи А (CramerJ. А. Ор. cit. 1844. Р. 250:253), также взяты из трактата «Сокровище» (Ibid. Р. 217. Примеч.). .

Иисус и тварь. Сокровенные отношения связуют их (говорю не только о людях). Бог не только создал мир Словом Своим, но, воплотившись, все сотворенное привлек к Себе. Как говорит апостол Павел: покорившаяся суете, вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (от физической боли, от катастроф, от суровости законов природы) и с надеждою ожидает откровения сынов Божиих.

Иисус и природа. Обычно приводят евангельские строки, где Иисус вспоминает о полевых лилиях, чей наряд затмевает славу Соломона. Конечно, Иисус зовет нас восхищаться творением Божиим. Более того, Он призывает нас целиком довериться Отцу, Который, украшая однодневную траву, тем более оденет и детей Своих. Но это лишь одна сторона (и, возможно, не самая глубокая) отношения Иисуса к природе.

Символическое толкование природы вовсе не исчерпывает ее значения. Природа, конечно, открытая книга, за каждым знаком которой таится неразгаданная действительность сверхчувственного мира. Средневековье обладало гениальной чертой — необыкновенной чуткостью к символике. Но дело заключается не только в этом символизме.

Вся природа ведома. В ней разлита какая-то сила, обращенная к Иисусу Христу. ILxyc — смысл и цель всякой эволюции, тайная причина, указующая стрелка, «вектор» (сказали бы физики) всех природных явлений.

Если они умолкнут, то камни возопиют, — говорит Иисус фарисеям, осуждавшим учеников Его. Ненароком Он касается здесь того служения, что присуще природе (и доступно лишь восприятию верующего). Природа шепчет имя Иисусово. Она взывает к Нему, пусть даже первородный грех и навлек на нее тяжелые недуги. Все стихии ее тянутся к Богочеловеку. Камень и скалы сделаются гробницей Спасителя. Вода станет возрождающей водой Крещения, и в нем сполна выразит свое высшее предназначение. Маслины принесут елей, который пойдет на помазание и исцеление именем Иисуса. Колосья пшеницы и гроздья винограда станут тем хлебом и тем вином, которые Спаситель обратит в таинства Своей преломленной Плоти и пролитой Крови. Из дерева будет сделан Крест. Вся природа возносится к Спасителю единым порывом, а с нею и весь человеческий труд — жнеца, пекаря, винодела и стольких других — труд, который служит этому восхождению и преображению.

В сказанном доселе Апостол указал многие великие блага жизни во Христе, но страдания Христиан и прискорбное положение всей твари по-видимому совершенно не соответствуют величию Христианства. Вот почему Апостол и приступает теперь к выяснению исхода всех страданий. Относительно настоящих людских страданий замечает, что они несоизмеримо ничтожнее тех высоких благ, которые мы имеем получить в царстве славы Христовой. По слову Иоанна Златоуста, «там уготована слава величайшая, неизреченная и превосходящая настоящее состояние. Не без намерения сказал Апостол: страсти нынешнего времене; сим хочет он показать, что будущая слава превосходит настоящую не только качеством, но и количеством. Нынешние страдания, каковы бы они ни были, прекращаются с настоящею жизнию; а будущие блага простираются в бесконечные веки». Как одно из обстоятельств будущей славы указывается Апостолом то, что тогда все создания восчувствуют легкость и радость жизни, которой они теперь лишились по греховности людской, неблагоприятно повлиявшей на все живые существа, особенно же на те, которые так или иначе обречены рабски служить нуждам и прихотям людей. Чувствуя свое тяжелое состояние, вся тварь ждет лучших времен, тем более должны быть ожидаемы эти лучшие времена людьми, а посему все должны присоединиться к Христианам, которые имеют уже теперь залог этого славного будущего, но ждут и еще большего, имеющего доставить успокоение духу и телу, и ждут в терпении, не смотря на страдания. Св. Иоанн Златоуст говорит: «что значат слова: суете тварь повинуся? Сделалась тленною. поелику ты (человек) получил смертное и подверженное страданиям тело, то и земля подверглась проклятию, произрастила терния и волчцы. – Ты терпишь сам за себя, а тварь за тебя терпит... Но если надеется тварь, которая для тебя стала тем, что она теперь; тем более надейся ты, чрез которого тварь будет наслаждаться всеми оными благами. И у людей есть обыкновение одевать слуг в богатое платье для чести сына, когда ему надо показаться в свете прилично. Так и Бог облечет тварь нетлением в свободу славы чад Божиих». «Воздыхает тварь, пишет Амвросиаст, по причине работы, под которою состоит... Она болезнует, когда работа ее идет не к вечности, а к истлению. Но, сколько дается уразуметь, она беспокоится вместе и о нашем спасении, зная, что она скорее доспеет к своему освобождению, если мы скорее познаем Творца своего. Зная сие, потщимся со всем усердием и ревностию показать себя достойными (своего пред Богом звания), не о себе только самих заботясь, но имея в виду и тварь, которая день и ночь воздыхает, из-за нас терпя напраслину».

недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас, вслед за сим говорит он: чаяние бо твари откровения сынов Божиих чает (Рим. 8:18—19). Чаянием называет он сильное желание твари, чтоб поскорее сбылось откровение, или явление во славе сынов Божиих, какое имеет совершиться во всеобщее воскресение. Ибо тогда, во всеобщее воскресение, с пришествием Сына Божия, обнаружатся сыны Божии, проявится красота их и слава, и они всецело, то есть и душою, и телом сделаются светлосиянными и препрославленными, как написано: тогда праведницы, то есть сыны праведного Бога, просветятся яко солнце (Мф. 13:43). Но чтобы не подумал кто, что сказанное Апостолом относится к другой какой-либо твари — он прибавил: суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании (Рим. 8:20). Видишь, что тварь не хотела повиноваться и служить Адаму, после того как он преступил заповедь Божию, потому что видела, что он испал от божественной славы? Для сего-то Бог прежде сотворения мира предопределил быть спасению человека чрез возрождение, какое имел он получить в силу воплощенного домостроительства Христова, и на сем основании подчинил ему тварь и покорил ее тлению, так как тленным сделался человек, для которого она создана, чтоб она каждогодно доставляла ему тленную пищу, положив, когда обновит человека и сделает его нетленным, бессмертным и духовным, тогда вместе с ним обновить и всю тварь и сделать ее вечною и нетленною. Вот что открыл Апостол приведенными словами: суете тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании, то есть тварь повинулась людям не сама по себе, и не по своей воле сделалась тленною, дает плоды тленные, и произращает терния и волчцы, но покорилась повелению Бога, Который определил сие для нее на уповании, что опять обновит ее. Чтоб полнее удостоверить в этом, Апостол говорит наконец: яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих (Рим. 8:21). Видишь, что вся эта тварь в начале была нетленною и создана Богом в чине рая? Но после Богом подчинена тлению и покорилась суете человеков.