К Римлянам послание ап. Павла, Глава 7, стих 4. Толкования стиха

Смерть, которую человек переживает в крещении, означает выход из-под опеки закона. Апостол проводит аналогию с брачным союзом: «Ибо замужняя женщина к живому мужу привязана Законом; если же умрёт муж, она свободна от закона мужа. Следовательно, при живом муже она будет называться прелюбодейцею, если станет женой другого мужа; если же умрёт муж, она свободна от закона, так что она не прелюбодейца, став женой другого мужа. Поэтому и вы, братья мои, были преданы смерти для Закона чрез тело Христово, дабы принадлежать вам Другому, из мёртвых Воскресшему, чтобы принесли мы плод Богу» . Однако при внимательном чтении видно, что образ супружеских отношений, приводимый апостолом Павлом, не соответствует перемене, совершающейся в крещении. В апостольском сюжете умирает муж и женщина освобождается от требований закона, а при погружении в воду умирает сам крещающийся и закон бездейственен для него, потому что он мёртв. Этот случай наглядно иллюстрирует, что в построениях ап. Павла не следует искать безупречной логики. Мы ещё не раз убедимся, что апостол находился в непрерывном поиске, он обдумывал, как точнее сформулировать те или иные доктрины, чтобы донести их до своей аудитории. Очевидно, что примером о замужней женщине и вдове он хотел показать, как смерть прерывает действие закона.

Мы умерли для закона через тело Христа. Иисус Христос выполнил весь закон, исполнил его, довел до полноты. Когда Господь умирал на кресте, Он сказал: «Совершилось!» (Ин. 19:30). Другими словами, на кресте закон закончил свое действие. Законные требования распространялись на нас вплоть до погружения в воды крещения. Как вы помните, момент первого погружения — это участие в Голгофской жертве, а троекратное погружение — это три дня в гробу. Когда человек выходит из воды, он выходит из гроба, участвуя в воскресении Иисуса Христа из мертвых.

ПОЧЕМУ ПРЕКРАТИЛ ДЕЙСТВОВАТЬ ЗАКОН?

Бог умертвил нас для закона в теле Иисуса Христа. Закон выполнил свою задачу, продиагностировав человечество. Время закона закончилось в момент смерти Христа. И это было очень четко и ясно показано самими событиями. Когда Господь умер на кресте, «завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу» (Мф. 27:51), то есть прекратилось действие ветхозаветного культа. Христос, новый Первосвященник, вошел в небеса Своей собственной Кровью, принеся Себя в искупление за всех. Именно поэтому закон закончился. Его спасительная роль на этом завершена. Он сохраняет свое действие в духовной составляющей: свинину есть можно, а свинячить нельзя. По этой причине свинина и была запрещена. Или, скажем, волчатина была запрещена, чтобы люди не были хищниками. Запрет на разные виды пищи был связан с духовными смыслами, которые действуют до сих пор.

Для буквального действия закона мы умерли. Как жена, у которой умер муж, свободна и может выйти замуж за другого, так и мы стали такими овдовевшими женами. Муж, который держал нас, умер. Закон держал нас, как муж, и умер на кресте, чтобы нам «принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу» Принадлежать так, как мужу принадлежит жена. Тут уже идет речь не об отношениях рабства, а об отношениях любви, брака, скажем так. Библия сравнивает отношения человека и Бога с несколькими уровнями. Самый низкий уровень отношения Бога к человеку подобен отношению горшечника к горшку. Бог вылепливает нас, как горшечник горшок. Выше уровнем отношение пастуха к овечкам. Поэтому Господь зовется добрым Пастырем. Еще выше отношения раба и господина. Мы — рабы, а Он — Господин. Дальше отношения невесты и жениха, жены и мужа. Причем Библия пронизана этим моментом. Прав был Василий Розанов, когда писал, что Бог постоянно говорил, обращаясь к Израилю: «Я муж тебе. Я тебе даю все, а ты мне изменяешь на каждом углу». Израиль же отвечал Богу: «Старый муж, отвратительный муж, уйди. Я не люблю Тебя, хочу с Тобой развестись». Таковы отношения Израиля с Богом. Кстати, это точный образ. Если почитать Библию, то сложится именно такое впечатление. Израиль постоянно пытается уйти на сторону, а нельзя, никуда не денешься.

Сказано, что для закона человек умер. Душа наша стала свободной, чтобы выйти замуж за другого, за Возлюбленного. Могу привести пример. Представьте себе, что женщину насильно выдали замуж за нелюбимого человека, как часто бывало раньше. При этом есть любимый, который ждет. Такая ситуация описана в «Дубровском», к примеру. Женщина ждет, пока старый муж умрет, чтобы ей наконец-то выйти замуж за любимого. Да, может быть, это будет неэтично, но тем не менее данный образ для нас понятен. Так и в Таинстве Крещения мы умерли для закона, который сковывал нас как страшный, суровый восточный муж-тиран. Мы умерли для закона и стали принадлежать нашему новому мужу — Христу, Который воскрес из мертвых и воскрешает нас, ибо у воскресшего мужа должна быть воскресшая жена.

ТАЙНА МАТЕРОДЕВСТВА

Главная тайна, с которой начинается все христианство, это тайна матеродевства. «Радуйся, Царице, матеродевственная слава». У нас есть Некто, Кто Мать и Дева одновременно. Это Богородица Мария. Так и Церковь является и женой и невестой сразу. Она невеста по чистоте, а жена потому, что рождает Христу детей, поэтому сердцем Церкви является Пречистая Богородица. Почему все христиане так любят Богородицу? Почему в каждом доме находится Ее икона? Почему при каждом удобном и неудобном случае мы вспоминаем Богородицу? Почему у нас столько Ее праздников, такая любовь к Ней? Потому что Она — сердце Церкви, олицетворение отношений Бога и человека. По этой причине Богородица называется Невестой Бога Отца. Она первая стала Невестой в этом смысле.

Итак, мы должны «принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу». Здесь очень интересная логика. Приносить плод. Дело в том, что в классическом представлении о браке, в представлении восточных, западных, северных, южных и центральных народов главное дело брака — это рождение детей. Почему, например, никоим образом не может быть названа браком распространенная ныне практика, когда юноша и девушка живут вместе в блуде? Потому что они не ставят цели рождения детей. Цель брака в деторождении, и цель духовного брака в этом же — нужно рождать Богу плоды.

Недаром говорят про беременность: «Плод вырос». Беременность описывается так: «Плоду двадцать недель. Вес плода такой-то. Сердцебиение плода такое-то». А потом плод рождается. Так же и у нас должны быть плоды для Бога, Которому мы стали невестами. Что это за плоды? Добродетели, у которых возраст должен быть столько-то недель, вес такой-то, сердцебиение такое-то. Добродетели должны быть живыми, как ребеночек у матери. Ведь она же о нем печется. Нормальная женщина, забеременев, станет радоваться, бросит курить, пить, изменит жизнь. Беременность преображает женщину. Посмотришь на нее, а она ходит и трясется над своим животом. Даже походка меняется, потому что внутри нее — новая жизнь. Вот апостол Павел и пишет, что внутри любого христианина должна зарождаться некая тайная жизнь, которая как бы имеет члены из добродетелей. Интересно сказано у святых отцов, что мы должны родить в своем сердце Христа, воскресшего из мертвых, а члены же Его — добродетели. Наша задача в том, чтобы стать христоподобным, богоподобным человеком.

Аллегория обязанностей жены по отношению к мужу не вполне объясняет ход мысли Павла: если верующие символизируют жену, не совсем понятно, почему умершими представлены они, а не «муж». С другой стороны, выражение «принадлежать другому» вполне можно рассматривать в ключе толкования брачного права, ср. два предыдущих стиха.

телом Христовым - Имеется в виду крестная смерть Христа, благодаря приобщению к которой верующим через страдания открывается путь освобождения не только от власти греха (6:6,10), но и от власти закона (ср. РБО, Кул.). Находясь в единстве со Христом, они составляют часть Его тела, поэтому так же, как и Он, умирают для греха и закона.

Ведь (ибо) как замужняя женщина привязана к закону мужа своего, пока жив муж, если же умрет муж ее, она освобождена от закона мужа (то есть брак с умершим мужем считается уничтоженным), так что вольна выходить за кого угодно; так и вы умерщвлены были для закона чрез Тело Господа нашего, Которое приняли, — и достойно и праведно, чтобы вы принадлежали Тому, Кто нисшел к мертвым ради нас, и восшел, чтобы во время пришествия Своего принести вас Богу, как плод святой.

темже, бpaтиe моя, и вы умросте закону.

Если как то, так и другое обстоятельство дает одинаковую свободу, то что препятствует угождать закону, коль скоро это дело не приносит никакого вреда? «Мужатая жена живу мужу привязана есть законом» (Рим. 7:2). Где теперь находятся клеветники закона? Пусть они услышат, как (апостол), находясь и в необходимости, не лишает его достоинства, но с уважением отзывается о его власти, говоря, что если закон жив, то иудей привязан к нему, и что являются прелюбодеями те, которые преступают и оставляют закон при жизни его; а если кто оставит его после смерти, то это нисколько не странно, потому что и у людей поступающий так не подлежит осуждению. «Аще... же у́мрет муж, разрешится от закона мужескаго».

Замечаешь ли, как этим примером он показывает, что закон умер? Но не в заключении он это высказывает. «Живу сущу мужу, прелюбодейца бывает жена». Смотри, как он настойчив в обвинениях нарушителей живого закона. Так как закон перестал существовать, то, без всякого опасения, можно заменить его верою, нимало этим его не оскорбляя. «Живу бо сущу закону, — говорит (апостол), — прелюбодейца бывает жена, аще будет мужеви иному... Тем же, бpaтиe моя, и вы» (Рим. 7:3-4) — следовало бы сказать: так как закон умер, вы не виновны в прелюбодеянии, вышедши за другого мужа; но апостол не сказал так, но как? — «умросте закону». Если вы сделались мертвыми, то не находитесь под законом. Если жена, по смерти мужа, не подлежит ответственности, тем более она свободна от этого, когда умрет сама. Заметил ли ты мудрость Павла, как он доказал, что по воле закона можно разлучиться с законом и стать женою другого мужа. Закон не запрещает, говорит он, по смерти первого мужа выходить за другого. Да и как запретит, когда и при жизни мужа позволяет жене выходить за другого, если она получила разводную? Впрочем, (апостол) не упоминает о том, что служило преимущественно виною женщин, потому что хотя это и было позволено, но однако не было совершенно свободно от обвинения. А когда (апостол) имеет возможность одержать победу с помощью необходимого и всеми признанного, тогда он не ищет излишних доказательств, потому что и не имеет в них нужды. Итак, удивительно то, что сам закон освобождает нас от вины, в случае отступления от него, так что его есть воля, чтобы мы принадлежали Христу. И сам закон умер, и мы умерли, и права власти вдвойне уничтожены. Но (апостол) не довольствуется одним только этим, но прибавляет и причину; он не просто упомянул о смерти, но опять прибавил, что это совершил крест, и таким образом сделал нас повинными. Он не просто говорит: вы освободились, но: смертью Владыки. Именно сказано:

умросте закону телом Христовым.

И убеждает не отсюда только, но также превосходством второго мужа, прибавив:

во еже быти вам иному, воставшему из мертвых».

Потом, чтобы не возразили: «что же? а если мы не желаем выйти за другого мужа? ведь закон не признает прелюбодейцею вдову, вступающую во второй брак, однако же и не принуждает к новому союзу», — чтобы этого не говорили, (апостол) и доказывает, что мы должны желать нового союза вследствие того, что уже сделал для нас Христос. Это самое он яснее выразил в другом месте, говоря: «несте свои»; и: «куплени... есте ценою», и еще: «не будите раби человеком» (1 Кор. 6:19-20, 1 Кор. 7:23); и еще: «един... за всех у́мре, да живущии не ктому себе живут, но умершему за них» (2 Кор. 5:14-15). Тоже самое он разумел и здесь, сказав: «телом». Потом (апостол) убеждает высокими надеждами, говоря:

да плод принесем Богови.

Тогда вы приносили плод смерти, а теперь Богу.

(V, В) Он повсюду показывает небезопасность стремления пребывать под законом и увещает, чтобы, напротив, добивались и всем помышлением жаждали благодати через веру, то есть оправдания во Христе, с Которым и погребены, утверждает он, крестившиеся, дабы, умерев для греха, ожить для Бога в праведности. Поэтому он и говорит: Итак, да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью (Рим. 6:12-14). Так заметь же, какой приказывал оставлять тень закона и прибегать лучше к благодати во Христе. Тем не менее духоносный муж не остался в неведении, что некоторые непременно скажут или начнут рассуждать, что отцы, стало быть, уклонились от правого пути и от жизни, ни в чем не помог им закон и пропала слава их жительства. Ведь если стремление находиться под законом неуместно, но такова была цель жизни древних, то разве не истинным будет сказанное, что они уклонились от надлежащего? Поэтому вступает в борьбу он, имеющий в себе Христа (ср. 2 Кор. 13:3), и, с одной стороны, искусно принимает вид, будто желает говорить заодно с теми, которые провели жизнь под законом. Но, с другой стороны, он разными способами обращает к мысли, что раз обстоятельства времени призывают к вере, то не должно усиленно стремиться пребывать в древних обычаях. Потому-то он и говорит: Разве вы не знаете, братия (ибо говорю знающим закон), что закон имеет власть над человеком, пока он жив?(Рим. 7:1). Это общее определение относится и ко всякому закону, и к тем, которые под законом. Ведь хотя всем, подчинённым скипетрам царей, законы определяют и то, что нужно делать, и то, чего не нужно, но силу они имеют только у тех, которые ещё живы. А если уж кто из подзаконных освобождается от жизни в теле, вместе с этой жизнью он совлёк с себя и власть законов. Ведь если он перестал согрешать, то в отношении его и закон в любом случае будет бездейственным. Следовательно, он поистине имеет власть над человеком, пока тот жив,и нужно сказать тогда, какова цель этого рассуждения. Апостол приводит в нём два полезных положения, а мен- но: мы, говорит он, погребённые со Христом через крещение, умершие для греха, оказались вне власти закона, ибо преобразились к иной жизни, те же, которые были прежде пришествия Спасителя, поскольку они ещё не приняли на себя умопостигаемой смерти во Христе, жили для греха. Поэтому над ними, как над живыми, властвовал закон, точно так же, как и муж над женой. Ведь как замужняя женщина,пока жив ещё её сожитель по закону, не окажется без вины, если сойдётся с другим, а если уж он умер, говорит он, то она окажется вне наказания, даже если пожелает устроить новый брак законным образом (ср. 1 Кор. 7:39), таким же образом, думаю я, и те, которые ещё не приобрели умерщвления греха во Христе и словно бы ещё жили в нём, справедливо пребывали и под законом, ведь он имеет власть над человеком, пока тот жив.А вот те, которые оказались уже под благодатью во Христе, посредством которой они стали мёртвыми для греха и омертвели для плоти, то есть для плотских страстей, если они более не ведут дел как живущие в мире (Кол. 2:20), то могут свободно от обвинений устраивать жизнь вне закона. Ведь умерли, как я сказал, телом Христовыми стали мёртвыми для закона оправданные через веру.

в) В-третьих, христианин, разрывая союз с законом дел (на подобие брачного), заключает иное обязательство на верность в союзе со Христом, а цель сего сочетания и есть плодоношение добродетели, или святыня Богу (Рим. 7:1–6).

Подобно тому, как «замужняя женщина привязана законом к живому мужу, а если умрет муж, она освобождается от закона замужества…; так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым (сжатая метафора, означающая смерть Христову), чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу» (Рим. 7:24). А каков этот плод? Апостол выше уже сказал о нем. Этот плод есть святость (Рим. 6:22).

Доказавши в 6 главе всю несообразность пребывания во грехе после того, как чрез Христа даруется всем оправдание и освящение, Ап. Павел указывает теперь, что нет оснований пребывать и под законом. Если можно сказать, что в 6 главе он убеждал своих читателей отстать от греховной – языческой жизни, то здесь он убеждает другого рода читателей (из Евреев) отстать от привязанности к закону, причем выясняет, во 1-х, временное значение закона, во 2-х, замену его новою духовною жизнию со Христом. Временность закона Моисеева Апостол указывает чрез сравнение его с супругом, по смерти которого жена свободно может выйти замуж в другой раз, тем более, что, по словам Апостола, и мы умерли (в лице Христа), следовательно: мы свободны от закона вдвойне. Будучи для всех верующих в Бога супругом, в высшем смысле, Христос умер телом и тем избавил всех от ига закона (от обязанностей исполнять все требования закона); но восставши из мертвых, Иисус Христос как бы вновь явился супругом, поэтому все свободно могут считать прежние условия (подзаконные) своего отношения к Богу уничтоженными, и свободно могут войти в новое соотношение с Ним, чтобы иметь новые, высшие плоды жизни. Сравнение Господа с супругом и верующих с женою было обычным в Ветхом Завете. И Сам Иисус Христос представлял Себя по отношению к Церкви под образом жениха. Церковь же наша прославляет Его «исходяща из гроба яко жениха». В крещении совершается сочетание души со Христом, как Женихом. Как Жених Христос явится и во второе Свое пришествие. И блажен раб, егоже обрящет бдяща. По слову св. Иоанна Златоуста, «и сам закон умер и мы умерли, и власть закона над нами вдвойне уничтожена». А преосв. Феофан добавляет: «развязались мы с законом, но вместе с тем, в одно и то же время сочетались со Христом Господом, от одного брака перешли к другому, от одних обязательств перешли к другим. Но зачем же было и переходить, когда этот переход не на вольную волю, а на новые обязательства? Затем, что в новом союзе мы будем плод приносить Богови».

телом Христовым. Эти слова относятся к физической смерти Христа.

плод Богу. Естественный и логический вывод из сказанного Павлом.

Во Христе человек освобождается как от власти греха, так и от власти закона. Мысль о свободе от власти закона Моисеева Апостол иллюстрирует сравнением с замужней женщиной, которая связана законом долга перед мужем, пока он жив. Если муж умер, она освобождается от обязанностей по отношению к нему и принимает на себя обязанности перед новым мужем. Так и христианин, оправдавшись верой во Христа, становится свободным как от греха, так и от закона, которым грех обличается, и водится велением благодати. Все это и достигается при условии покаяния; смерти первому мужу – закону и обручении новому мужу – Христу в крещении (Рим. 7:2–4).

Для чего так сделал святой Павел? Святой Златоуст говорит: «для того, дабы не оскорбить своим словом иудеев». Хоть уверовавшие отказались от закона, но все еще не могли не питать к нему уважения. Апостол и не сказал прямо: закон умер или престал; но ограничился намеком на то, равносильным, однако ж, умолчанному слову. Ибо как не видеть, что Апостол дает здесь знать, что закон уже умер? (см.: святой Златоуст). То же объяснение предлагает и блаженный Феодорит: «Апостолу в соответственность с примером следовало сказать: закон умер, то есть перестал иметь силу; но он, снисходя к немощи иудеев, потому что весьма уважали закон, и чтобы не дать повода к осуждению закона еретикам, нападавшим на Ветхий Завет, не сказал, что закон престал, но говорит: мы умерли закону в спасительном крещении».

Можно допустить, что святой Павел имел в мысли здесь сделать приложение и из пресечения закона, именно: так для вас теперь закон умер — престал и сделал вас свободными; но не сделал этого, предоставив дополнить то самим читающим, по очевидности дела, а только остановил внимание на приложении из сего случая — освобождения от обязательств, когда жена умирает, — так как это давало ему более удобства к выводу той истины, которую хотел он внушить ученикам своим. Не то важно было для него, чем стал преставший, а то, чем должны быть умершие для него верующие, — именно: во еже быти иному. Это и спешит он выставить.

К тому же в постановлении закона говорится о смерти естественной, а в применении речь о смерти нравственной. Эта же последняя есть пресечение взаимных отношений; потому всегда есть обоюдная. Кто умирает чему, для того умирает и то, чему он умирает. Потому в слове: вы умерли закону — содержится и другое: закон для вас умер. Взаимные отношения между вами прекращены; вы свободны от закона. «И сам закон умер, и мы умерли, и власть закона над нами вдвойне уничтожена» (святой Златоуст).

Что то и другое хотел совместить Апостол в одном выражении, можно наводить из того, как он представляет верующих умершими закону. Умросте, говорит, закону телом Христовым, — то есть пришествием Сына Божия во плоти и крестною Его смертию (см.: святой Златоуст). А силою сей смерти и закон пресечен, и все верующие умирают всему прежнему во святом крещении. Весь закон был тень, падавшая от имевшего прийти во плоти Господа и умереть крестною смертию. Закон — сень, тело же — Христос. Когда тело пред лицом, кто обращает внимание на тень? Она уже не занимает, и все ее забывают. Так и по пришествии Господа закон уже не нужен; сила его престала и пресечена, именно смертию Господа. Но силою сей же смерти умирают и верующие в крещении, в коем спогребаются Господу. Если умирают, то все прежние их отношения пресекаются. Пресекаются, следовательно, и отношения к закону: они умирают и ему. И выходит из слов Апостола, что верующие умирают закону тем же, чем умер или престал для них закон. И закон умирает, когда они умирают ему телом Христовым. И так выражение Апостола только по видимости подает мысль, будто оно не отвечает течению речи; в существе же дела он выражает то, что и ожидается.

Словами: умросте закону телом Христовым — применение к приведенному выше постановлению закона кончено. Апостол спешит вслед за тем к выводу из сего: во еже быти вам иному, Воставшему из мертвых. — Во еже быти — так сочетано с умросте, — что то и другое представляется совершившимся в одном акте. Умерли, чтоб быть иному; или потому и умерли, что отдались иному. В крещении это делается гласно: сочетался ли еси Христу? — Сочетался. Очевидно, здесь совершается новый брак: душа сочетавается со Христом Господом, — свободно, само-охотно, но так решительно, как смерть.

Слова: Воставшему из мертвых — показывают, что слова: телом Христовым — должно разуметь «о смерти Владыки» (святой Златоуст). Прибавил же их Апостол, чтоб привесть на память сказанное выше: да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы в обновлении жизни ходити начнем (6, 4); что и выразил он здесь же, только другими словами: да плод принесем Богови. Развязались мы с законом, но вместе с тем в одно и то же время сочетались со Христом Господом. От одного брака перешли к другому; от одних обязательств к другим. Но зачем же было и переходить, когда этот переход не на вольную волю, а на новые обязательства, — из подчинения к подчинению, из работы в работу? Затем, что в новом союзе мы будем плод приносить Богови. Прежний союз не делал нас плодоносными: подчиняться ему мы подчинялись, а плода не приносили, были бесплодны для Бога. Теперь же, сочетавшись с Воставшим из мертвых, мы получили в Нем силу плод приносить Богови. Слово это очень сильно и требовало подтверждения: как так закон бесплоден?