К Римлянам послание ап. Павла, Глава 7, стих 21. Толкования стиха

(7:18—20). Для того чтобы правильно понять этот отрывок, следует различать понятия «тело» (σώμα) и «плоть» (σάρξ).

Тело для апостола Павла — это не просто материальная оболочка человека, а совокупность всех проявлений жизни организма, раскрывающих его божественный замысел. Плоть же — это душевно-телесный состав человека, одушевлённое тело, живущее особой от Бога жизнью.

Тот факт, что Бог сначала сформировал материальное тело, а потом вдохнул в него дыхание жизни, означает, что люди представляют собой живые тела, а не воплощённые души. Поэтому человек не только обладает телом, он является им. В человеческом теле полностью отсутствует какое бы то ни было прирождённое зло. В стихе 8:23 говорится о будущем «усыновлении, искуплении тела нашего». Но так как грех часто овладевает человеком именно через тело, апостол Павел иногда использует этот термин параллельно термину «плоть». Он называет его телом «греховным» (6:6) или телом смерти (7:24).

Слово «плоть» Павел употребляет не просто в значении «тело», как мы говорим о плоти и крови. Он имеет в виду падшую человеческую природу с её постоянным влечением к греху. Жить по плоти означает жить жизнью, в которой преобладают стремления и желания своего «я». Можно сказать так: тот, кто живёт «по плоти», делает плоть своим богом. «Плоть» — это человек, сотворивший из себя идола, руководствующийся эгоистическими побуждениями и предоставленный лишь самому себе.

Апостол Павел определяет плоть и грех как силы, рабом которых стал человек и перед которыми он бессилен: «Я ведь не знаю, что совершаю; ибо не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то творю. Но тогда уже это не я совершаю, но живущий во мне грех» (7:15, 17). В результате человек внутренне расколот: «Итак, я нахожу закон: когда хочу творить доброе, мне предлежит злое. Ибо я услаждаюсь Законом Божиим 1зо внутреннем человеке, но вижу иной закон в членах моих, который воюет с законом ума моего и делает меня пленником закона греха, который в членах моих... Итак, сам я умом служу Закону Божию, а плотью закону греха» (7:21-23, 25). Следовательно, непрерывное состояние борьбы и постоянная внутренняя раздвоенность определяют, для апостола Павла, суть человеческого существования под законом.

Апостол подходит к еще одной очень важной мысли. Он описывает эту гниду: «Я хочу что-то изменить, но ничего не выходит, потому что я нахожу некий новый закон, закон зла». Есть некие законы, по которым действует зло, законы развития зла в человеке. Они подробнейшим образом описаны, например, в «Лествице», у апостолов и т. д.

Обратимся к толкованию святителя Феофана: «Внутренний человек — дух, проявления жизни которого составляют страх Божий, требование совести и недовольство ничем тварным. Он цел и в падшем, и в самом большом грешнике дает о себе знать, — и всегда стоит на стороне богоугодного, законного и доброго, сему сочувствует, сим соуслаждается. И никого нет, кто бы не испытывал сего. В обычном состоянии — спокойном — человек стоит на этой стороне, — и рассуждает, и чувствует хорошо. Посмотрите на того, о ком говорим: он ныне в добром духе, — совсем святой, но потом откуда что возьмется, и не узнать его. Когда только замышлял я доброе, злое лишь предлагало себя; когда же появилось во мне сочувствие добру и соуслаждение им, злое мое воздвигло противочувствие тому и противоуслаждение»¹.

Вообще человек сочувствует добру. Почему нужно каждый день читать Писание? Чтобы приучать себя сочувствовать добру. Почему нужно читать жития? Чтобы сочувствие добру усиливалось, тренировалось. Вообще же оно есть у каждого, просто оно натренировано или нет. Как мышцы бывают совсем слабенькие или накачанные. Однако когда приходит зло, возникают противные чувства: «Надо поступить по справедливости, да и вообще прощение — для слабых». Человек начинает услаждаться злом, получает от него наслаждение, удовольствие. Когда он ненавидит и скандалит, тогда чувствует удовольствие от ненависти и скандала. Даже от уныния и депрессии люди умудряются получать удовольствие.

Читаем далее у святителя Феофана Затворника: «Борьба растет. Злое противодействует по мере действия добра, противовоюет закону ума. Закон ума, или духа, составляют требования страха Божия и совести»¹. В членах тела и души появляется какой-то новый закон. Происходит внутренняя борьба, возникает раздвоенность. Курильщикам это знакомо: не хочешь курить, а тянет. Или алкоголик не хочет пить, но его тянет. Не хочешь скандалить, а тянет, тянет. Это и есть тот самый закон греха, что в удах наших, в членах. Бывает, что человека жжет изнутри. Он жалуется: «Меня внутри жжет, пока я не напьюсь. Жжет, пока не поругаюсь». Или говорит: «Пока я не выскажу ему все, что хочу, спать не буду». Жжет, жжет, а совесть внушает: «Не надо». Но меня все равно жжет и жжет. Я вижу иной, пришлый закон, пребывающий в членах моих.

Святитель продолжает толкование: «Не закон удов видит, но закон во удех, — как нечто пришлое. Естественный, природный удам закон не ин от закона ума и не противовоюет ему; противовоюет закон во удех, появившийся помимо естества, пришлый. В следующих за сим словах Апостол назвал его законом греховным»¹. То есть этот закон не свой. Он влез, вторгся. «Сей закон точно привзошел в естество и уды стал обращать в орудия себе — и есть потому ин закон во удех, — при законах удов»¹.

Заметьте, это один закон. Некоторые утверждают: «Чтобы бросить пить, нужно полечиться или воспользоваться каким-то волшебным аппаратом». Но не забывайте, что бросить пить — это только часть проблемы, и не самая большая. Все страсти связаны между собой в некую цельность. На первом месте находится самоугодие, а отсюда возникают сластолюбие, славолюбие, сребролюбие с иными главными страстями. И такая гнида сидит в каждом. Вопрос лишь в том, какая часть гниды работает, а сама гнида одна и та же в любом человеке. Называется она законом греха, который действует в зависимости от ситуации. Некоторые заявляют: «Я никогда не завидую и, следовательно, завидовать не буду», а потом удивляются: «А с чего это я вдруг завидовать начал?» Это глист в нем пошевелил лапкой. Все страсти в нас есть, но важно, где они находятся. У некрещеного они пребывают в сердце, а крещеный освобождается от этого.

закон - Здесь, судя по всему, имеется в виду некий антропологический принцип, обусловливающий наличие греха. Однако этот принцип имеет двойственный характер: говоря о нем и употребляя греч. νόμος, Павел намекает и на закон Моисеев, функционирующий в рамках ветхого мира (ср. 7:22), в который постепенно входит мир новый.

В гл. 7 Апостол возвращается к мысли о связи греха и закона, которой он касался раньше (5:20–21, ср. 3:20, Гал. 3:19). Мы имели случай отметить соотносительность Павловых понятий веры и благодати, а, с другой стороны, принципиальную противоположность веры и закона. Из гл. 6 вытекает, что домостроительство благодати заступило место домостроительству закона (ср. стт. 14–15). В гл. 7, еще раз отметив конец закона в смерти Христовой (стт. 1–4), Павел показывает, в чем состоит связь греха и закона (стт. 5–25). То, что Апостол пишет о психологии греха (ср. стт. 7–11), как влечения к запретному, о двух законах, которые борются в человеке, о власти тела, восстающего против ума (ср. стт. 22–25), отражает личный опыт пишущего, пережитый им в подзаконном состоянии, но знакомый и каждому христианину. Эта страница в Рим. принадлежит к самым сильным словам, которые когда-либо были сказаны ап. Павлом. Она имеет, поистине, общечеловеческое значение. В ст. 25б Павел подводит итог сказанному. Но ему предшествует победный клич, которым Апостол отвечает в ст. 25а на вопль раздвоенности (ст. 24). Спасение от раздвоенности – в благодати. В некоторых рукописях ст. 25а прямо говорится о благодати Божией. Но даже в лучшей форме текста, которая лежит в основании и русского перевода, мысль Павла, несомненно, о благодати. Греху, отягченному законом, противостоит благодать. Благодать и спасает человека от греха. Грех и благодать – несовместимы.

Если, говорит апостол, мне предстоит зло как живущее во плоти, то закон подает помощь и мыслится как советник, но не как избавитель. Тем же, кто поражен грехом, непременно нужно не только знать, что они должны поступать лучше, но и что они смогут делать то, что хорошо и что велит закон.

***

(V, В, А) Заметь же снова, с какой мудростью и искусством он принимает закон: не потому, будто тот в силах притупить жало греха, и не потому, конечно же, будто может умертвить находящийся в нас грех, но потому Из толкования видно, что свт. Кирилл считает, что слово «закон» здесь по-прежнему указывает на «закон Моисея», подобно многим толкователям, начиная со свт. Иоанна Златоуста (Sanday W., Headlam А. С. A Critical and Exegetical Commentary. P. 182). лишь, что он внушает уму знание полезного. Ведь если закон говорит мне, что прилежит злое, поскольку оно обитает в плоти, то он, разумеется, объявляет это порочным. Он подаёт помощь и его можно считать советником, но все ещё не избавителем. Однако те, которые одержимы грехами, нуждаются не только в точном знании того, что им подобает поступать лучше, но и в способности исполнять то, что будет добрым и что постановлено законом. Как, конечно же, и тем, которые хотят достичь успеха в сражениях, недостаточно самого по себе простого знания полководческого искусства, но если они к тому же обладают силой, то они могут, притом не без труда, быть блистательными и славными. Поэтому если и обучает закон искусности в благих делах, но при этом никоим образом не подаёт помощи терпящим насилие греха, ослабляя его, то хотя он и добрый учитель, но справедливо не может считаться равным благодати, подаваемой Христом, Который в силах умудрить нас и сделать сильнее зла.

 Такой неестественный порядок жизни обратился как бы в закон, когда по требованию закона хочу делать доброе, в то же время предлагается мне злое. По опыту известно, что, когда человек замышляет делать доброе, прямо ли от себя, или по внешним поводам, тотчас же возникает изнутри противоположное – злое, и предлагает себя вниманию вместо добра. Оно еще не принуждает, а только предлагает себя. Просят помощи бедные, хочу помочь. Но является своекорыстие и нашептывает – себе нужно, для себя побереги и откажи. Так бывает и при всяком предположении доброго дела. Происходит как бы спор. Добро влечет к себе, а зло к себе. Дух, или внутренний человек, на стороне добра, он находит удовольствие в законе Божьем, во всем угодном Богу, законном, добром, к чему и влечет человека. Злое же, живущее в душевно-телесной природе человека, противится закону и добру, влечет к себе. Когда человек еще только размышляет о добром, зло только предлагает себя вместо добра, когда же появляется в сердце сочувствие к добру и услаждение им, тогда зло предлагает свою прелесть, испытанную человеком сладость ощущения от злого дела. Борьба между добром и злом растет. Зло противодействует по мере действия силы добра – противоборствует закону ума – духа. Закон духа составляют требования страха Божия и совести, содержащей естественный закон, и принимающей писаный закон Божий. Всему доброму она сочувствует и наслаждается им. Этому закону внутреннего человека, духа, противоборствует грех – зло, живущее в душе и теле как закон, но не Богом установленный, а самим же человеком, как постоянный, привычный, укоренившийся порядок его самоугодливой жизни. Закон греха берет перевес над законом ума – духа, тем, что прельщает сердце человека уже испытанной им сластью греха (ср. Иак. 4:1), хотя и призрачною. Человек поддается и теперь этому прельщению, но не по необходимости, потому что он уже имеет силу не допустить этих прельщений греха до сердца или ослабить их, а по своей слабой воле. Если грех так одолевает человека, то как же человек может услаждаться добром? Грех не отвергает прямо закона, но влечет человека нарушить его, только на этот раз человек поддается этому соблазну – грешит, а впредь, дает себе слово не грешить, а во второй и в следующий разы грешит уже по примеру прежнего.
Итак, к чему же привел человека закон? К глубокому сознанию, что он крайне грешен, мало того, еще к более тяжелому сознанию, что он не имеет и сил, чтобы исполнить закон, хотя бы и хотел, и оправдаться перед Богом, одним словом, к сознанию, что он самый несчастный человек, достойный вполне смерти и вечного осуждения – гнева Божия.
 Изображенное Апостолом состояние падшего человека вызывает жалость. Печально такое состояние: бедный, несчастный я человек! Но в душе есть еще надежда на избавление, и она с воплем взывает – кто избавит меня от плена похотей, живущих в теле и душе, потому что они для меня – смерть?! В этом-то и обнаруживается правда Божия, приготовляющая людей посредством закона, к принятию Искупителя. Она довела человека до сознания его бессилия и беспомощности, он сам сознательно сказал – кто избавит меня от сего тела смерти? Следовательно, уже устремляет взор на спасение не в себе, но вне себя, на спасение в Обетованном Семени, в Иисусе Христе, за что сознательно и возносит благодарение Господу.
 Это ожидание избавления людей от греха и гнева Божия, осуществилось в лице Иисуса Христа. От лица всех чающих Апостол шлет благодарение Богу за избавление. Как совершилось избавление, он говорит в следующей главе, а здесь снова напоминает то горестное состояние, в котором находится падший человек, еще только чающий избавления. Из всей его природы один дух остался верным Богу – служит закону Божию, а все остальное находится под властью греха – служит закону греха.

-23 Два закона, две силы действуют в одном человеке: плоть и Дух. Хотя в своей подлинной, возрожденной сути человек любит закон Божий и предан ему, в его теперешнем телесном бытии продолжают действовать мощные силы живущего в нем греха, препятствуя ему отдаться целиком в полное послушание Богу (Гал. 5:17).

Ответственность человека перед Богом, по ап. Павлу, объясняется тем, что дух его всегда слышит голос Божий (Рим. 2:15). Это закон его сердца, закон совести, через который Бог обращается к нам. Закон совести есть семя божественной жизни в нас, которое Апостол называет «внутренним законом», «законом ума» (Рим. 7:23); он то и «находит удовольствие в законе Божием» (Рим. 7:22). Но во плоти (следует различать плоть – sarx и тело – swma. Swma – плоть, душевно-телесный состав человека. Это одушевленное тело, живущее особой от Бога жизнью, Sarx – тело людей и животных; тело мертвое – труп: Swma близко к eidoz (форме), т. е. это некий организующий принцип бытия, или жизни организма, раскрывающий Божественный замысел, идею его), т. е. в душевно-телесном организме живет пожелание греха, которое и склоняет нестойкую к добру волю и пленяет ее. И хотя в самом действии греха исчезает его сладость и прелесть, но всякий раз, когда он подступает к человеку, он прельщает и порабощает ум или дух наш.