К Римлянам послание ап. Павла, Глава 4, стих 22. Толкования стиха

Благодаря вере в Бога «животворящего мёртвых» у Авраама родился сын от престарелой Сарры. Вера сделала его «отцом многих народов» и ещё раз подтвердила его праведность. Та же вера стала теперь достоянием христиан, верующих «в Того, Кто воздвиг из мёртвых Иисуса, Господа нашего». Она зачитывается им в праведность, как и Аврааму.

Эта немыслимая вера была засчитана ему за праведность. Согласитесь, что справедливо.

Объясняя это место, св. Златоуст говорит: „Будем и мы прославлять Бога верою, дабы в награду за то Он нас прославил. Ибо сказал: „Я прославлю прославляющих Мя": 1 Цар. 2:30. Для этого мы должны сами решимостию воли предать себя на смерть греху, чтобы возстать к праведной и святой жизни. Все сие совершается верою, которая возносиг к Богу и, дары от Него приемля, возлагает на паз соответственныя обязательства: Мф., 7, 21; 19, 17.

Вера, как начало оправдания, противополагается закону. Оправдание дается даром, по благодати, без закона (ст. 21 ср. 28; русский перевод:независимо от закона). Но Павел, как и в Гал., не думает уничтожать закона верою: он его утверждает (ст. 31). В Гал. за законом признается функция педагогическая и преобразовательная. С этих же двух сторон ап. Павел подходит к закону и в Рим. Он потому и не видит другого пути оправдания, кроме веры, что законом всего лишь познается грех (ст. 20). О познании греха законом он будет говорить и дальше в гл. 7. Закон дает объективную норму, которая позволяет судить о наличности греха. С другой стороны, закон и пророки свидетельствуют о правде Божией (ст. 21). В этом случае закон понимается, как и в Гал. 4, в смысле Ветхого Завета в целом. Неизбежность этого понимания доказывается тем, что, наряду с законом, упоминаются пророки. В гл. 4, развивая мысль 3:31, Апостол сосредоточивает на законе исключительное внимание. Как и в Гал. (глл. 3, 4), он останавливается на примере Авраама. Он видит перед собою иудейского оппонента – по всей вероятности, воображаемого – и ему отвечает. Это – его обычный прием в Рим. Мы встречаемся с ним в гл. 3 (ср. стт. 1–9) и снова в гл. 6 (ср. стт. 1–15). Для иудеев Авраам был классическим примером оправдания делами закона. Между тем, даже обрезание, в котором можно видеть дело закона, он получил только впоследствии, как некий знак, которым запечатлевалась его праведность по вере, а не по делам закона. И потому ап. Павел возводит к Аврааму, как некоему общему родоначальнику, всех без исключения верующих, как в необрезании, так и в обрезании (ср. стт. 11–12). Обетования, данные Аврааму, и семени его, основаны на праведности веры, а не на законе (ср. стт. 13 и слл.). Содержание обетования и составляет предмет его веры. Обетования были связаны с зачатием Исаака от отца, достигшего почти столетнего возраста (ст. 19). Тем самым, вера Авраама оказывается верою в животворящую силу Божию и, как таковая, – прообразом христианской веры в Воскресение Господа Иисуса Христа (стт. 23–25).

В виде дилеммы Апостол раскрывает далее, что Авраам и не мог иначе приобрести обетование быть наследником мира, как праведностью веры.

В самом деле или ею, или исполнением закона можно было получить сие великое обетование. Но «закон производит гнев, потому что где нет закона, нет и преступления. Итак, по вере, – заключает Апостол, – чтобы было по милости» (Рим. 4:15, 16). И этой-то милостью условливается непреложность обетования Божия и по отношению во всем «по вере потомкам Авраама, который есть отец всем нам» (Рим. 4:16).

А чтобы вера Авраамова не показалась кому-либо малым подвигом, Апостол раскрывает все величие ее, ибо возложить сына на жертвенник для заклания и в столетнем возрасте с омертвелой плотью надеяться на получение нового сына мог только тот, кто как в очевидном в чем-либо и не подлежащем сомнению уверен, что Бог и мертвого может оживить и не существующее вызвать к существованию (Рим. 4:17, 19). А такова-то и была действительно вера Авраамова, вменившаяся ему в праведность. Апостол делает после этого приложение: таковою же силой, чтобы довлеть для оправдания нашего, должна быть проникнута и наша вера «в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим. 4:24, 25).

Как бы в объяснение величия обетования, данного Аврааму и совершившегося чрез Иисуса Христа, Апостол указывает особенную глубину и силу веры Авраама, который видел в Боге Всемогущего Творца, способного создать из ничего и восстановить из смерти к жизни, а потому, не имея обычной надежды на чадородие, по причине глубокой старости своей и своей супруги Сарры, всецело возложил надежду на Бога. И сия надежда его была столь тверда, что он почитал обещанное как бы совершившимся и потому воздал хвалу Богу за столь чудесное дело Его любви и могущества. Иудеи, отвергая значение веры, думали, что она слишком легкое дело. Но и вера, как видно из примера Авраама, имеет свои трудности. Чем же укреплялся Авраам? Тем, что дал славу Богу, т. е. все предоставил вере во всемогущество Божие, а не разуму своему.

«Веровать, – говорит Иоанн Златоуст, – свойственно душе возвышенной и великой, а неверие служит признаком души неразумной и мелкой... Посему, не обращая внимания на неверующих, будем подражать патриарху в вере, чтобы тем прославить Бога, дабы в награду за то и Он прославил нас».

 Если за дела закона нельзя получить наследства обетования, то остается вера, получать по вере, следовательно, по милости, а если по милости, то и сомневаться нельзя в исполнении обетования, ибо милость Божья и верна, и безгранична. Такой порядок течения вещей в духовной жизни установил Бог, дабы обетование было непреложно. Под условием веры оно и может, при таком порядке, простираться на всех, на все семя, не только подзаконных – иудеев, но и язычников, уверовавших подобно Аврааму, поэтому-то он и есть отец всех верующих. Так называет его Писание.
 Писание называет Авраама отцом многих языков, а не одного иудейского, следовательно, отцом не по плоти, а по вере (см. Быт. 17:5). Следующие слова – пред Богом, и до конца стиха, связываются со словами конца предыдущего стиха – который есть отец всем нам перед Богом и далее. Смысл их такой. Авраам, наш отец по суду Божию, по родству не по плоти, а по духу, по чувствам, по побуждениям, по вере. Далее Апостол указывает существенные черты веры Авраама, чтобы указать, какова должна быть и наша вера. Главное в его вере было то, что он веровал, не имея никакой опоры для своей веры ни в себе, ни в окружающих обстоятельствах, а только потому, что так сказал ему Бог. Это видно из всей его истории. Ему Бог обещал многочисленное потомство. Он поверил, хотя был бездетен. Наступила старость, омертвение для деторождения, а он продолжает верить в Бога, могущего оживить и мертвенное, разрешить омертвевшую утробу Сарры рождением сына, верить в Бога, называющего несуществующее, как существующее, Который по Своему всеведению видит, что у него будет сын, а по Своему всемогуществу исполнит Свое обетование.
 Авраам, устаревши, и не имея детей, хотел сделать наследником своим Елиезера, своего домоправителя, но Бог явился ему и сказал. «Не он будет наследником тебе, но из тебя самого произрастет семя, и семя многочисленное. Смотри, сколько звезд на небе. Таково будет семя твое» (ср. Быт. 15:4-5). Авраам по человеческим соображениям не имел надежды, чтобы родилось от него с Саррой что-нибудь, но поверил Богу, что родится, возымев упование паче упования, ибо знал, что для Бога все возможно (Амвросиаст). Шли года, Авраам и Сарра все более старели, а Господь медлил исполнением обетования.
 Авраам не допустил ослабеть своей вере и надежде, в исполнение обетования Божия о многочисленном от него потомстве, несмотря на то, что сам он был почти столетний старец, а Сарра не только была престарелою, но и бесплодною. И это потому, что он смотрел не на себя и Сарру, а на неложное слово Господа.
  Апостол входит внутрь души Авраама и изображает, что происходило там, когда он слушал обетования Божии. Он видел, что Бог обещал ему невозможное для его плоти, противное природе, но не стал раздумывать, как того можно было ожидать, не встретил обетования неверием или недоверием, он сразу всецело поверил обетованию Божию, хотя Бог не подтвердил обетования чудом, как другим, и пребыл тверд в вере, сохранил ее, несмотря на препятствия.
Чем же укрепился Авраам в вере? Тем, что все предоставил вере, а не разуму, в противном случае и он бы пал. Он дал славу Богу, уразумел Его правду, Его бесконечное могущество, и составив себе надлежащее понятие о Боге, через то совершенно уверился в обетованиях Божьих. Он не просто поверил Богу, но во-первых, непоколебимо, как в своем существовании, убедился в Его бытии – это суть, существо веры, и во-вторых, в том, что Бог, что обещал, силен и исполнить. Такая вера есть возвышеннейший акт духа, и есть плод любви и живого общения с Богом, и как бы исчезновение в Нем сердцем. «Веровать свойственно душе возвышенной и великой, а неверие служит признаком души неразумной и низкой» (Златоуст).
 Ввиду такой высокой и глубокой веры Авраама, и сказано было о нем, что вера вменилась ему в правду. Вера Авраама была подвигом большим, чем дела оправдания, ибо дела могут ограничиваться одной внешнею стороной, вера же обнимает всего человека, поэтому она и вменилась Аврааму в праведность, как награда. Так она вменяется, как награда, в праведность и всем верующим, подобно Аврааму.