К Римлянам послание ап. Павла, Глава 2, стих 26. Толкования стиха

В этом случае следующий закону язычник может оказаться даже выше, чем иудей.

Ветхозаветное таинство обрезания, на которое ревнители закона возлагали свои надежды, может оказаться бесполезным, ибо «обрезание полезно, если исполняешь закон...»

Представьте себе, что иудей ворует, а язычник отказывается от кражи. Кто поступает праведнее? Конечно, язычник. Тут он поступает как обрезанный, и ему вменится это как исполнение закона обрезанным. Об этом, кстати, Господь часто говорил. Через пророков Моисея, Иезекииля, Иеремию Он повторял: «Обрежьте себя для Господа, и снимите крайнюю плоть с сердца вашего» (Иер. 4:4). То обрезание правильное, которое в душе. Нужно срезать с души возмущение против Бога, срезать грех. В этом суть обрезания, а не в том, чтобы просто отрезать кусочек от тела.

Человек, не принадлежащий к еврейскому народу, но стремящийся жить по совести, угоден Богу в большей степени, чем иудей, не исполняющий закон.

при Писании - букв, «при букве». Оппонент Павла (а) знает закон, но, тем не менее, его нарушает; (б) знает внешнюю сторону закона, но не его суть (ср. 2:29).

+++Павловы послания. Комментированное издание. С комментариями А. Десницкого и других. Под ред. А. Десницкого. М.: 2017. С. 48++

Мы уже отметили ударение на вере в обращении (ст. 5, ср. еще ст. 8). В стт. 16–17 оно подчеркнуто с особою силою и подкреплено текстом из пророка Аввакума. Но если приобщение к правде Божией, поставленное в зависимость от веры, должно быть понимаемо, как процесс деятельного восхождения, – то и вера имеет разные степени: Павел говорит о возрастании веры. Из слов Апостола вытекает, что мера откровения правды Божией находится в прямой зависимости от возрастания веры. И, наконец, последнее: путь спасения по вере открыт каждому. В представлении иудеев, а, значит, и Павла, род человеческий делился на две части: на иудеев и на эллинов. Спасение по вере объемлет и иудеев, и эллинов. Павел провозглашает абсолютный универсализм спасения. Но преимущество – по силе непреложных обетований Божиих – имеют иудеи (ст. 16). Правда, с преимуществом спасения связано и преимущество ответственности. Иудеям принадлежит первенство в наследовании спасения, но они и первые несут наказание за зло (ср. 2:9–10). Мысли, намеченные в стт. 16–17, получают развитие в послании.

Первая – догматическая – часть послания (1:18–4) доказывает положение об оправдании верою. Павел отправляется от факта всеобщности греха (1:18–3:20). Он, прежде всего, показывает, что ответственность за грех несут и язычники (1:18–32). В естественном откровении им было дано познание Бога, которым они пренебрегли. Те страшные грехи, – и в том числе и в первую очередь грехи против естества, – в которые они впали, были попущены Богом в наказание. Но сила греха господствует и над иудеями (2–3:20), Павел признает непреложные преимущества иудеев, покоящиеся на нерушимом слове Божием. Но под властью греха эти непреложные преимущества оказались бездейственными. Положение иудеев, имеющих закон, не отличается от положения язычников, не имеющих закона. Грех иудеев являет бессилие закона, то самое бессилие, на котором Павел настаивает и в Гал. Закон не дает оправдания.

Но что сказать о священном ветхозаветном таинстве обрезания, на которое, как кажется, возлагали иудеи все свои надежды? И оно бесполезно для них без исполнения закона, отвечает Апостол. «Обрезание полезно, если исполняешь закон; а если ты преступник закона, то обрезание твое стало необрезанием», и наоборот: «если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание… Ибо не тот иудей, кто таков по наружности, … но тот, … кто внутренно таков, и то (есть истинное) обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога». Так самые преимущества иудеев, которые, впрочем, не рачением их приобретены, но суть дар Божий, оказались не только для них бесполезными, но еще служат к увеличению их наказания (Златоуст, Изъясн. посл. к Рим., стр. 103).

Преимущества, коими гордились Евреи, – ни к чему, при их жизни, противной назначению их. Видимым и в то же время самым глубоко-таинственным знаком принадлежности Евреев Богу было обрезание; но многие при этой видимости и оставались, не исполняя закона с его существенными заповедями. Противопоставляя этого рода Иудеям – язычников, живущих сообразно внушениям естественно-нравственного закона, в котором по существу нет ничего противного закону, данному Иудеям, Апостол находит, что как в первом случае обрезание есть – необрезание, и, следовательно, как Иудей по названию может быть по жизни хуже язычника, так и язычник не обрезанный может быт по жизни лучше Иудея, а потому он может заслужить похвалу от Бога, как и хорошие Иудеи, которые соответствуют своему званию и избранию, которые по духу веры и жизни истинные Израильтяне. Показавши раньше, каковы были Евреи, Апостол Павел теперь указывает, каковы они должны быть, чтобы удостоиться Царствия Божия. Они должны приобрести «обрезание в сердце». По словам еп. Феофана «обрезанное сердце есть сердце чистое и непорочное, свободное от всего греховного и преисполненное святых чувств и расположений». Но кто может иметь такое сердце вне Христианства? Таким образом, как язычников, так и Иудеев Ап. Павел одинаково располагает к принятию Евангельского учения – прежде всего представлением неудовлетворительности их нравственно-религиозного состояния и потом великою ответственностию за него пред Богом.

Обрезание, а с ним вместе и весь обрядовый закон, конечно, имеют значение, но не сами по себе, а при исполнении закона, выражающего внутренний нравственно-религиозный строй благочестивого иудея – страх Божий, чувство и дела религиозно-нравственные. Без этого внутреннего закона, внешнее обрезание не имеет значения. И наоборот.
 Предположим (в слав. аще убо), что необрезанный исполнит как должно все требования закона, разве он не получит оправдания, как обрезанный? Мало того что он сам оправдается, он даже будет судить обрезанного грешника.
 Этот необрезанный, если исполнит закон, осудит тебя, если ты окажешься преступником закона, к исполнению которого тебя обязывает и непрестанно побуждает Писание. Если тот, кто не имеет Писания и обрезания, преступая закон, есть преступник, то ты, имея Писание и закон, делаешься большим преступником, из-за Писания и обрезания. И что всего ужаснее для иудея, мнящего о себе как об избраннике Божьем, его осудит на будущем суде не иудей, а язычник, которого он здесь презирает.
2:28–29. Наружность иудейская сложилась в определенный, всем известный тип, внешний закон как бы видимо воплотился в нем. Иудей исполняет все внешние предписания закона, и как печать этого носит телесное обрезание, и считает себя правым перед Богом. Апостол не отвергает этого внешнего, но говорит, что в законе есть внутренняя, духовная сторона, которая невидима, так как касается сердца, нравственно-религиозных чувств и настроений. Она главная. Поэтому-то настоящий иудей не по видимости, но тот, кто духом (сердцем) служит Богу, обрезывает не только плоть свою по букве Писания, но, главным образом, обрезывает сердце свое по духу Писания, отсекая свои страсти. Видимый иудей за внешнее исполнение закона получает похвалу от людей, а иудей по сердцу – от Бога.

Если оказались виновными в своей греховности перед Богом язычники, имевшие лишь естественное откровение, то тем более виновными оказываются иудеи, которые имели всю полноту ветхозаветного откровения о Боге. Ап. Павел показывает, что хотя иудеи и хвалятся законом и Писанием, превозносятся этим перед язычниками, осуждают всех, но сами тоже подлежат смертному осуждению от Бога, потому что сами делают то же, хотя и не сознают своей греховности и виновности перед Ним. И если они до сих пор остаются не наказаны, то подлежат в день суда еще большему осуждению, чем язычники. Иудеи присвоили себе принадлежащее одному Богу право судить другие народы, и в этом их великий грех.

Ап. Павел поэтому говорит о всеобщности суда и наказания: «Те, которые не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут, а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся, потому что не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим. 2:12–13). Язычники осудятся по закону, данному от рождения: способности познавать добро и зло, т. е. по закону совести, а иудеи осудятся как бы по двойному закону: закону внутреннему, от природы, и закону писанному, данному от Бога через Моисея.

Естественный нравственный закон, или закон совести, с которым человек рождается в мир – всеобщий судья рода человеческого (Рим. 2:14–15). Сверх этого закона иудеи имели закон Моисеев – это их преимущество (Рим. 2:10, 7–20), ибо он путеводил к истине, но лишь при исполнении его. А без исполнения закона он лишь больше осудит иудеев (Рим. 2:9). Истинный тот иудей, кто исполняет закон, притом исполняет не по букве, а по духу, т. е. делает закон из долга своей внутренней потребностью (Рим. 2:23–29).