К Галатам послание ап. Павла, Глава 5, стих 18. Толкования стиха

Борьба, о которой говорится выше, совершается без внешних принудительных побуждений, а по внутренним и свободным побуждениям духа.

 Здесь разумеется не самая плоть или тело человеческое, а живущая в земной плоти человека гре- -духовная склонность и самый грех; такое влечение ко греху составляет вражду против Бога, препятствуя человеку наследовать Царствие Божие: Рим. 7:23 — 24. Поэтому надо тело поработить духу и вместе с духом представить его в жертву святую, благоугодную Господу: Рим. 12:1; 1 Кор. 6:20.

Свою мысль об ограничении свободы он раскрывает, противополагая дела плоти и плод духа (5:16–6:5). Он знает борьбу духа и плоти, парализующую волю человека. Области духа противополагается область закона, который, тем самым, сближается с плотью. Что же касается духа, то, если это понятие и относится в гл. 5 к духу человеческому, то духу человеческому сообщается дар Св. Духа, и сказанное о Св. Духе в глл. 3 и 4 здесь подразумевается. Заслуживает внимания, что о делах плоти Павел говорит во множественном числе (ст. 19), а о плоде духа – в единственном (ст. 22). Он явно противополагает дурной множественности греха единство духовной жизни. Он еще раз показывает в 6:2, что закон Христов сосредоточен в любви. Только в этом смысле он и может сочетать эти два понятия, взаимно исключающие друг друга. И, если никто не должен возлагать своего бремени, иначе говоря, своей ответственности, на другого (6:5), это не исключает того, что каждый должен был стараться помогать другому нести его бремя (ст. 2). И то, и другое вытекает из любвиВ русском синодальном переводе словами «бремена» (6:2), «бремя» (6:5) переданы не один, а два греческих термина ст. 5.. Практическое учение Гал. заканчивается в 6:6–10 отдельными наставлениями, касающимися частных случаев и содержащими общее поощрение к добру.

Если, будучи хотениями Духа руководимы ко благочестию и правости жития, мы призываемся в свободу, уходя от рабства Закону, то, значит, Богом является Дух, могущий освобождать и обладающий Владычним достоинством. Ведь что одному лишь Богу возможно освобождать — это явствует из того, что никто, кроме Него не может оставлять грехи. Ничуть не меньше нас уверит в этом и Сам Спаситель, глаголющий: «Аминь, аминь глаголю вам, яко аще не Сын вы свободит, раби есте» (Ин. 8:34, 36)  . Ибо способность делать это не присуща твари, но одному лишь происшедшему из Бога и Отца Слову, как Его Сыну и Наследнику. Итак, если при том, что один лишь Сын призывает нас к свободе, и Дух оказывается делающим это, то как же Он не будет Его сущности, делая все, как Он, с приличе-ствующей Богу силой и властью? А если так, то Дух Христов не есть ни творение, ни создание. Ибо это слово несет в себе великое нечестие.

Если бы Христос даровал нам полную свободу во всех отношениях, освободил нас от всякого вообще закона, то что мешало бы нам угождать нашей плоти? Если мы не должны угождать плоти, то, значит, мы не освобождены от всякого вообще закона, значит – не все нам дозволено, и под свободою, о которой говорит апостол, должно разуметь свободу только от закона Моисеева. На место этого закона в христианстве стал другой закон, закон христианской веры и жизни. Сказав о том, что свобода от закона Моисеева не должна служить поводом в угождению плоти, апостол далее разъясняет, что, напротив, именно хождение но духу (18), удаление от дел плоти (19–21) и приношение плодов духа (22–23) и есть то самое, ради чего человек становится свободен от закона, находится не под законом (18). Каким образом? Определяя существо ветхозаветного закона, апостол говорит: «весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (ст. 14); а показывая плоды духовной жизни (ст. 22), он на первом месте поставляет любовь, за нею – радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание. Очевидно, что против таких добродетелей ветхозаветный закон не может иметь ни порицания, ни осуждения, ни наказания: на таковых несть закона (ст. 23); напротив, исполнивши конечную цель и существенное требование этого закона, христиане уже становятся выше него, аще ли духом водимы есте, несте под законом (ст. 18). Итак, возвещая свободу, апостол разумеет свободу от закона Моисеева, и эту свободу основывает на подчинении иному высшему закону–закону жизни во Христе и на соучастии в страданиях Его чрез распятие плоти со страстями и похотями: а иже Христовы суть, плоть распята со страстми и похотми (ст. 24).

+++Примечания к Апостолу и Апокалипсису в обличение штундистов и подобных им сектантов. Владимир-на-Клязьме, 1904. С. 95++

«Если же вы духом водитесь, то вы не под законом». Здесь Апостол обозначает новую черту жизни христианской. Выше он сказал, что первый признак этой жизни есть борьба, а здесь присовокупляет, что эта борьба совершается без внешних принудительных побуждений, а по внутренним и свободным побуждениям духа. Вы не под законом, говорит Апостол людям, т. е. нуждаетесь, чтобы закон совне побуждал вас угрозами.

Если во внутренней борьбе плоти и духа всегда принимать сторону духа и действовать в угодность ему, наперекор внушениям страстей, то дух будет руководить жизнью, а не закон. Ибо кто имеет духа руководителем своим, тот при помощи его угашает в себе всякое злое пожелание. А кто освободился от злых пожеланий, тот уже не имеет нужды в помощи закона, став много выше его учения. Кто не гневается, тому на что слышать – не убий. Кто не смотрит любострастными глазами, тот не имеет нужды в наставлении – не прелюбодействуй (Златоуст).

Освободившись от закона, верующие приняли Духа Святого, Который в сердцах их пишет Свои духовные законы. По ним и должны жить верующие, преодолевая плотские похоти: «поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Гал. 5:16–17).

«Плотию» назвал здесь Апостол наклонность воли к греховным и страстным чувствам, которые, исходя из души, проявляются в нашей чувственной, телесной природе. Среди «дел плоти» Апостол упоминает только самые грубые, но типичные среди языческого мира, всего 18 видов греховных дел (Гал. 5:19–21). Приверженные хоть одному из этих грехов «Царствия Божия не наследуют» (Гал. 5:21).

Если вы в борьбе внутренней будете всегда принимать сторону духа и действовать в угодность ему наперекор внушениям самости, то вы будете водими Духом. Если же вы Духом водими, то вы не под законом.

Опять у Апостола неожиданное сочетание понятий. Это подало повод ко многим догадкам. Но, кажется, прямее всего предположить у Апостола намерение — и нравоучение поставить в связь с вероучением. Как там, приступая к доказательству ненужности для христиан закона, Апостол начал с вопроса о приятии Духа и из того, что они приняли Его помимо закона, вывел: на что же вам закон? (Сила доказательства в том, что закон нужен был для обуздания страстей; Дух же Божий, пришедши, попаляет страсти: на что же вам закон, когда вы уже имеете более того, что может дать закон?) Так и здесь, выставив борьбу со страстьми и показав, что они преодолевают их быв водими Духом, выводит: вы уже не под законом. Закон обуздывал страсти совне, а вы извергли их из сердца и преследуете, значит, закон уже отпал от вас, как отпадает скорлупа, когда вывелся птенец, или падают подмостки, когда состроен дом. Святой Златоуст говорит: «какая тут последовательность между понятиями? Самая строгая и очевидная. Ибо кто имеет Духа, тот при помощи Его угашает в себе всякое злое пожелание. А кто освободился от злых пожеланий, тот уже не имеет нужды в помощи закона, став много выше его учения. Кто не гневается, тому на что слышать: не убий? Кто не смотрит любострастными глазами, тот не имеет нужды в наставлении — не любодействовать. И кто станет говорить о действиях зла тому, кто исторг в себе и самый корень зла? А корень убийства есть гнев, любодеяния — пытливый и похотливый взгляд. Посему он и говорит: аще Духом водими есте, несте под законом. Если закон до пришествия Духа заменял сколько мог Духа, то и посему нет нужды теперь оставаться под пестуном. Тогда мы справедливо были под законом, чтобы, побуждаемые страхом, удерживали свои пожелания, доколе не явился Дух; а теперь, когда нам дарована благодать, которая не только повелевает воздерживаться от них, но и сама иссушает их и возводит человека к совершеннейшей жизни, какая нужда в законе? Кто сам по себе делает больше, тому на что пестун? Философ не имеет нужды в учителе грамматики. Итак, для чего вы так унижаете себя? Первоначально изъявили готовность служить Духу, а теперь опять слушаете закона».