К Галатам послание ап. Павла, Глава 3, стих 25. Толкования стиха

Из-за невозможности подзаконного человечества самостоятельно контролировать себя, Павел приравнивает его к ребёнку, который не может существовать без присмотра «детоводителя». Греческое слово педагогос буквально означает воспитатель или наставник. Как правило, таким воспитателем был раб, в чьи обязанности входило сопровождать мальчика или юношу в школу и следить за его поведением. Часто детоводитель бывал суров до жестокости, и обычно на древних рисунках его изображали с розгой или палкой в руках. Согласно такому пониманию закона, необходимость в нём неминуемо должна исчезнуть, как только дитя станет взрослым: «...закон стал для нас детоводителем ко Христу, чтобы нам быть оправданными верою; а когда пришла вера, мы уже не под властью детоводителя. Ибо все вы чрез веру - сыны Божии во Христе Иисусе». Следовательно, закон был дан на время, с приходом веры упраздняется потребность в детоводителе. Это третье преимущество обетования над законом.

Воспитательное значение закона состояло в том, что он руководил людей ко Христу и располагал к вере в Него.

Здесь говорится об отмене не всего ветхозаветнаго закона, бывшаго „детоводителем", а только тех сторон его, которыя имели одно прообразовательное значение; напр. кровавых жертв, взамен которых принесена одна жертва в крестных страданиях Господа Иисуса Христа: Евр. 10:8-10. Прочее же в ветхом завете, как-то десять заповедей, и историческия повествования, вероучение и нравоучение, остаются и теперь во всей своей силе. В этом смысле надобно по-нимать слова Самого Христа, что Оп не нарушить пришел закоп, а исполнить: Мф. 5. 17. Подобно сему и апостол Павел в послании к Римлянам так уясняет взаимоотношение между Ветхим и Новым заветом: Рим. 3:31.

То противоречие, которое вскрылось в Антиохии, выражает основную догматическую тему Гал.: принципиальную противоположность закона и веры.

Она и развивается в глл. 3 и 4. Сложная аргументация ап. Павла может быть сведена к следующим основным положениям. Галаты получили Духа не через дела закона, а по вере (3:2–5). Павел, очевидно, имеет в виду дар Духа Святого, который, как некий залог или начаток, сообщается духу человеческому. В обладании залогом Св. Духа, дух человеческий господствует над плотью. В отпадении от благовестия Галаты поработили его плоти. Если они дают закону предпочтение перед верою, они должны знать, что закон бессилен принести оправдание (3:10–12): закон требует исполнения его мельчайших предписаний и навлекает проклятие на его нарушителя. Между тем, исполнение закона фактически невозможно. Закону, как началу оправдания, явившему свое бессилие, противополагается вера. Свое учение об оправдании верою ап. Павел начинает ссылкою на Авраама (3:6–9), особенно убедительною для тех, кто испытал на себе влияние иудаистических агитаторов. Праведность Авраама есть праведность от веры, почему и распространяется благословение Авраама и на верующих язычников. Обетование, данное Аврааму, есть обетование Духа. Оно исполняется во Христе по вере (ст. 14). Будучи дано Аврааму прежде дарования закона, оно не могло быть отменено законом (стт. 15–18). Тем самым, значение закона определяется, как значение временное (стт. 19–25). Преподанный чрез Ангелов рукою посредника, он представлял собою приспособление Бога к человеческой немощи, – такова, по всей вероятности, мысль ст. 20, вызвавшего множество толкований, – и имел своим последствием выявление греха: пред судом закона, грех стал преступлением (ст. 19а: правильный перевод был бы не «по причине преступлений», а «ради преступлений», ср. Рим. 5:13–14, 20). Временная функция закона есть функция педагогическая: закон – детоводитоль ко Христу (ст. 24). Пришествие веры есть конец закона (стт. 23–25).

Закон сравнивается с педагогом, для показания его временности, до приведения к Богу чрез веру; когда по силе благодати, данной во Христе, получается верующим усыновление Отцу, тогда незрелое детство кончается, а вместе уничтожается и потребность в педагоге. По словам св. Иоанна Златоуста, Апостол как бы говорит так: «если закон есть пестун, и оберегал нас, когда мы были под стражею его заключены, – то он не противник благодати, но сотрудник. Но если и по пришествии благодати будет еще держать под своим игом, тогда он будет противник. Ибо, удерживая тогда, когда мы должны перейти к благодати, он будет препятствовать нашему спасению». «Пестун, говорит блаж. Иероним, не учитель и не отец, и воспитываемый не ожидает от него ни наследства, ни высших познаний. Пестун чужого бережет сына и отстает от него, коль скоро он достигает законного, для получения наследства, возраста. Так закон дан был чрез Моисея народу неустроенному, на подобие пестуна, чтобы хранил его и приготовлял к будущей вере, которая, когда пришла, и мы уверовали во Христа, то мы уже не под пестуном; приставник и эконом отстал от нас, и мы вступили в законный возраст и именуемся истинными сынами Бога, для Коего нас рождает не закон отмененный, но мать вера, «яже о Христе Иисусе». Кто, по достижении совершенного возраста, ставши уже наследником, свободным, сыном, захочет быть под пестуном? Да теперь это и невозможно, когда разорен храм и прекращены жертвы. Кто это делает, тот ни под отцом, ни под пестуном, когда ни закон не может быть исполнен по пришествии веры, ни вера не содержаться, так как все еще желается пестунство закона. Углубляясь в значение нашего сыновства Богу, Апостол показывает его приискренность в словах: во Христа облекостеся. «Это выражение, по слову Иоанна Златоуста, сильное и величественное». «Если Христос есть Сын Божий, и ты в Него облекся и Ему уподобился, то ты приведен чрез сие в одно с Ним родство и в тот же образ». «Рождение от Бога, которое в существе то же, что́ и творение, необходимо сближает с Богом рожденного, яко творимого. Но облекшийся во Христа Сына Божия не может быть далеко от Бога. Становясь едино со Христом, существенно он единится и с Богом. Крещаемый получает новую жизнь, или, что́ то же, новая жизнь есть получение жизни Христовой, организование внутреннего нашего строя по образу Христа Господа» (Преосвящ. Феофан).

Из сказанного следует, что закон в отношении к нам исправлял должность пестуна, педагога, воспитателя. Он есть детоводитель ко Христу. Он требовал святости и раздражал в народе иудейском желание ее, а давать ее не давал, указывал только, что ее может дать один, предизображаемый законом, Христос. К Нему он и вел их, как будто бы взяв за руку, чтобы Им оправдаться, стать правыми и святыми посредством веры во Христа, которая, привлекая благодать Святого Духа, освящает души. Но если таково значение закона, чтобы только руководить к вере, довести до нее, то когда пришла вера, пестунство закона должно кончиться, уже он стал более не нужен. Почему?

«Итак, закон был для нас детоводителем («детоводитель» – по-гречески paidagwgoz, по-славянски «пестун») ко Христу, дабы нам оправдаться верою. По пришествии же веры мы уже не под руководством детоводителя» (Гал. 3:24–25).

Закон имел, следовательно, значение воспитательное, а потому временное: как педагог освобождается от выросшего ребенка, так и закон «изнемог» и отменен с приходом веры в явившегося Спасителя.