К Галатам послание ап. Павла, Глава 1, стих 10. Толкования стиха

Никто не может убедить Бога в чем-либо, ибо Ему известно все. Но тот поступает хорошо, кто, желая людей убедить, делает это ради истины, а не ради себя... Если кто угождает людям в силу истины, то это не он делает, но сама истина... Таков смысл слов: У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым. Христос велит рабам своим учиться быть кроткими и смиренными в сердце (См. Мф. 11:29), что никак невозможно для того, кто пытается сам по себе, т.е. ради собственной личной славы, угодить людям.

Принятием обрезания не оказывайте лести проповедникам обре­зания. Ведь если бы я угождал священникам, которые меня не учили, то я уже не был бы Христовым слугой, каковым теперь видите меня. *** Всем воздавай честь, монах, не ради вознаграждения, но ради Господа. Никогда да не приводит тебя в удивление человекоугодник, старающийся угодить многим, но не для Господа. Боящийся Господа не преткнется, потому что ходит во свете заповедей Его.

Ныне бо человеки препираю или Бога? Ближайший смысл выражения, по Златоустому, следующий: «Если бы и мог я обмануть вас своими словами, то не мог бы обмануть Бога, знающаго тайныя помышления». Аще бо бых ещё человеком угождал, Христов раб не бых убо был. Разумеется не всякое человекоугодничество, а только то, которое сопряжено с забвением и нарушением воли Божией. Рабам Христовым это не свойственно. Так Апостолы, несмотря на полную и постоянную готовность исполнять волю властителей, предпочли лучше терпеть страдания, чем отказаться от проповеди, когда это требовал от них синедрион: аще праведно есть перед Богом, — говорили они, — вас послушати паче, нежели Бога, судите (Деян. 4:19).

Не будем полагать, что апостол учит нас по его примеру презирать суждение людей... Но если возможно, чтобы мы одинаково угождали Богу и людям, то людям должно угождать; если же мы не иначе угождаем людям, как через неугодное Богу, то мы должны скорее угождать Богу, нежели людям... Слово ныне здесь вставлено специально для того, чтобы показывать, смотря по обстоятельствам, следует или не следует угождать людям. Таким образом, тот, кто теперь неугоден людям вследствие проповеди евангельской, будет угоден им вследствие спасения многих людей.
*** В самом деле, буду ли я склонять к себе¹ теперь лишь людей или Бога, или я стремлюсь быть приятным для людей? Если 6ы я еще угождал людям то не был бы рабом Христовым. Не будем думать, что Апостол учит нас по его примеру презирать суждение людей, ибо в другом месте он говорит: Итак имея страх Господень, мы склоняем к себе людей, а Богу мы открыты (2 Кор. 5:11), и известное слово: Будьте беззазорными для Иудеев и язычников, и для Церкви Божией, как и я угождаю всем во всем, стремясь не к тому, что мне полезно, но многим, чтобы они спаслись (1 Кор. 10:32-33)². Но если возможно, чтобы мы одинаково угодили Богу и людям, то людям должно угождать; если же мы не иначе угождаем людям, как через неугодное Богу, то должны скорее угождать Богу, чем людям. С другой стороны, Апостол и сам присоединяет причину того, почему он угождает людям, говора: Стремясь не к тому, что мне полезно, а к тому, что полезно многим, чтобы они спаслись. А тот, кто, побуждаемый любовью, которая не ищет своего, а чужого, угождает всем, чтобы они спаслись, тот несомненно угождает Богу, Который заботится о спасении людей. В его речи есть и особенное слово теперь лишь (modo), нарочито присоединенное здесь, показывающее: следует ли, смотря по обстоятельствам (pro tempore), угождать или не угождать людям; таким образом тот, кто теперь не угоден людям в следствии проповеди евангельской истины, впоследствии будет угоден им в следствии спасения весьма многих людей. Некогда Павел был угоден иудеям, как настоящий ревнитель отеческих преданий, ибо он прежде безупречно исполнял Закон и имел пламенную ревность к обрядам и обычаям предков в такой степени, что даже принимал участие в побиении Стефана камнями, и в Дамаске стремился, чтобы лишить свободы тех, которые отреклись от Закона (Деян. 7:58; Деян. 8:1; Деян. 9:1-2). Но после превращения своего из гонителя в сосуд избранный и начала проповедования той веры, гонителем которой он некогда был, он стал ненавистным для иудеев, которые прежде любили его. Вот это и значат его слова: Разве я стремлюсь угождать иудеям, в следствии ненависти которых ко мне я сделался угодным Богу? Ведь если бы я был угоден им, то не был бы рабом Христовым, потому что я утверждал бы Закон, разрушая благодать Евангелия; по этой же причине я не стремлюсь к сохранению Закона. Я не могу одинаково угождать Богу и иудеям, потому что тот, который бывает угоден им, не бывает угоден Богу. Да и самое слово suadere взято из обыкновенного словоупотребления (humano usu), именно когда кто-либо имеющееся у него и однажды усвоенное им себе старается внушить и другим, — это слово употребляется в весьма многих местах Писания, к числу которых относится и следующее: Убеждение (suasio) происходит не от того, Который призвал нас (Гал. 5:8)³; то же самое и в книге Деяний Апостолов: Итак приходили к нему в странноприимницу многие Иудеи, которым он изъяснял, подкрепляя свидетельствами, царство Божие и убеждая их относительно Иисуса свидетельствами из Закона Моисеева и пророков до самого вечера (Деян. 28:23)⁴. Все это он делал потому, что о нем был распространен слух, будто он тайно соблюдает предписания закона и в Иерусалиме присоединяется к числу Иудействующих.

"Если бы, – говорит, – я и мог обмануть вас своими словами, то неужели я был бы в состоянии обмануть Бога, Который знает все тайные помышления и непрестанно угождать Которому составляет предмет единственной моей заботы?" Видишь ли дух апостольский? Видишь ли высоту евангельскую? То же самое говорил он и в своем послании к коринфянам: "мы не защищаемся пред вами, даем вам повод хвалиться нами" (но вину даем вам похвалению) (2 Кор. 5: 12); и еще: "Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди" (мне же не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне) (1 Кор. 4: 3). Так как он, будучи учителем, принужден защищаться пред учениками, то хотя и терпеливо переносит это, но вместе с тем и негодует; впрочем, не по гордости, – да не будет, – но из-за легкомыслия обольщаемых и из-за того, что они мало верят его словам. Вот почему он и сказал это, почти так говоря: "Разве у меня с вами дело? Разве люди будут судить меня? У меня дело с Богом, и я делаю все, чтобы оправдаться там, пред Его судом; да я еще и не дошел до такого несчастия, чтобы, готовясь дать ответ в проповеди моей пред Владыкою всяческих, стал повреждать догматы". Итак, он сказал вышеприведенные слова частью в защиту себя, частью же желая дать им отпор. Ведь наставляемым следовало не судить своих учителей, но верить им; "но раз порядок уже извращен, – говорит он, – и вы воссели на место судей, то знайте, что я очень мало забочусь об оправдании пред вами, но все делаю для Бога, чтобы пред Ним и оправдаться в проповедуемых догматах". Кто хочет снискать благоволение людей, тот употребляет много лукавства и хитрости, пользуется обманом и ложью, чтобы склонить на свою сторону и расположить к себе слушателей; напротив, кто хочет снискать себе благоволение у Бога и старается угодить Ему, тому нужен только здравый и чистый ум, так как Божество не поддается обману. "Из этого очевидно, – говорит он, – что и мы пишем это не из любоначалия, и не для того, чтобы иметь учеников, а равно и не потому, чтобы добивались славы у вас, так как мы стараемся угодить не людям, но Богу. Если бы я хотел угождать людям, то и теперь был бы на стороне иудеев, и теперь бы еще преследовал Церковь. Но так как я презрел целый народ и друзей и родственников и высокую славу и предпочел всему этому гонения, вражду, брани и каждодневную смерть, то очевидно, что все, что я говорю теперь, я говорю не для приобретения славы человеческой". Сказал же он это потому, что намеревается рассказать и свою прежнюю жизнь, и внезапную перемену, и очевидным образом доказать, что он стоит за истину, чтобы они не подумали, что он делает это желая оправдаться пред ними, и не возгордились. Поэтому он и сказал наперед: "У людей ли я ныне ищу благоволения?" (ныне бо человеки ли препираю?) Он знал, что для исправления наставляемых иногда бывает благовременно предложить что-нибудь высокое и великое. Хотя он мог представить доказательства истины своего проповедания и из другого источника, – например, доказать это на основании знамений, чудес, опасностей, темниц, ежедневных смертей, голода и жажды, наготы и на основании другого подобного этому, но так как он говорит теперь не о лжеапостолах, но об апостолах, – а последние и сами участвовали в этих опасностях, – то он приступает к решению вопроса с другой стороны; в других же случаях, когда он обращает речь свою к лжеапостолам, он употребляет сравнение, выставляя на вид свое терпение в скорбях и говорит: "Христовы служители? (В безумии говорю:) я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти (служителие ли Христовы суть?" (Не в мудрости глаголю) паче аз: в труде множае, в ранах преболе, в темницах излиха, в смертех многащи) (2 Кор. 11: 23).

Препирающий Бога, т. е. добивающийся, чтобы Он полностью одобрил его пути как благие, не человеком ищет угождати, но, скорее, того, чтобы стать рабом Христу. Итак, Бог по природе Сын, Коему мы все отчитываемся, принося, как Богу и Владыке, рабское служение, состоящее из благих дел. Ибо это значит «препирать» Его. А Тот, Кто по природе Бог, не может быть сотворенным.

πείθω praes. ind. act. убеждать, заслуживать расположение кого-л. (Burton). Конативный praes. обозначает попытку (BD, 167; RG, 880). ζητώ praes. ind. act. ζητέω искать, άρέσκειν praes. act. inf. от αρέσκω ι#743) удовлетворять, доставлять удовольствие. Инфинитив-дополнение передает содержание основного гл. ζητώ. ήρεσκον impf. ind. act. от αρέσκω. Ind. в cond., противоречащем факту, impf. указывает на незавершенное действие, ήμην impf. ind. act. от ειμί быть.

Откровения не от людей Речи и послания часто содержали в себе длинную "повествовательную часть, где события обычно излагались в хронологическом порядке. Повествование иногда могло носить автобиографический характер, и Павел здесь использует стандартные мотивы древней автобиографии, чтобы подкрепить свои доводы. Темы в древней системе аргументов включали в себя божественную аттестацию, изучение характера и поведения и сравнение разного рода фигур, олицетворявших собой разные аспекты или оценки в споре. В назидательных речах оратор прежде всего должен был доказать свою честность и достойное поведение, если в этом были какие-то сомнения. Вызвать одобрение Бога, а не людей — этот тезис перекликается с обычной философской концепцией. Демагоги, которые стремились завоевать расположение масс, были не популярны в аристократической среде и обычно отвергались. Павел изображает своих оппонентов, которые стремятся вызвать одобрение у людей (6:12,13).

У людей ли я ныне ищу благоволения..? Противники Павла в Галатии нападали не только на Евангелие, но и на его проповедника. Одно из их обвинений состояло в том, будто Павел проповедует Евангелие в усеченной форме, не требуя ни обрезания, ни соблюдения субботы, ни ограничений в пище (4,10; 5,11).

Иудействующие, по всей вероятности, ставили в упрек Павлу его кажущуюся непоследовательность: "то он - говорили иудействующие - применялся к обычаям иудеев (Гал. 5:11; ср. 1 Кор. 9:20), то жил с язычниками, как язычник (ср. 1 Кор. 9:21). Не было ли это проявлением желания во что бы то ни стало умножить число расположенных к нему лиц?". Так рассуждали, вероятно, пред слушателями в Галатии иудействующие. Ап. и говорит теперь, приступая к самозащите, что он так никогда не поступал: единственно только Божия благоволения искал он, а каких либо видов на уважение со стороны людей он никогда не имел, и потому его нельзя обвинять в подделывании своего образа действий под случайные вкусы слушателей. И как бы он мог стать рабом Христовым, если бы у него была склонность искать популярности? Он в иудействе пользовался огромною популярностью и однако пренебрег ею, чтобы пойти тернистым путем раба Христова - проповедника Евангелия...

Если бы хотел я служить людям, то не был бы причислен к гонимым, но стоял бы в ряду противоборствующих истине. Посему никто да не думает обо мне, будто бы уловляю человеческую славу и для этого слагаю слова сии. После сего начинает сказание о том, как призван Божественною благодатию и как имел совещание о проповеди с первоверховными апостолами.

Святой Павел сими словами отрицает в себе человекоугодливость, для того чтоб отвратить мысль о своей изменчивости. Ибо говорили, что он применяется к людям и в одном случае так говорит и действует, а в другом иначе, — меняется в своих убеждениях. Из этого выходило, что хотя Евангелие и неизменно, но убеждения само го Апостола изменчивы. На это отвечает святой Павел сими словами в их связи с предыдущими Изменчивым можно быть из человекоугодия, чтоб от людей что-нибудь получить себе, но кто такой страшный произносит приговор и себе, как другим, — того нельзя подозревать в человекоугодии, а следовательно, и в изменчивости из-за нею Он как бы говорит после таких речей, определяющих анафему тому, к го изменяет Евангелие или что-нибудь в Евангелии, судите сами, могу ли я сам-то быть изменчивым ради угождения людям? К людям ли применяюсь, людям ли угождать стараюсь в моей проповеди? Если бы это было во мне, если бы у меня был человекоугодливый нрав, я бы и рабом Христовым не сделался. Так перестаньте верить наговорам, будто я учу ныне так, завтра иначе Евангелие и во мне так же неизменно, как оно неизменно само в себе. — То же выразил он и в Послании к Солунянам, говоря: якоже искусихомся от Бога верни быти прияти благовествование, тако глаголем, не аки человеком угождающе, но Богу искушающему сердца наша (1 Фес. 2:4). Я таков же в мыслях и чувствах пред Богом, каков в речах и делах пред людьми. Как получил я Евангелие от Бога, так передаю его. Бог видит, что так есть. Ведуще страх, человеки увещаваем, Богови же явлени есмы (ср.: 2 Кор. 5:11). Такова мысль сего текста; но определение смысла некоторых его речений представляет затруднения, особенно первых слов: ныне бо человеки препираю или Бога? Затруднение зависит от того, что не видно, какой смысл дать слову: препираю. По-гречески стоит: πειθω — что значит: убеждаю, посредством убеждений привлекаю на свою сторону; чтобы успешнее привлечь на свою сторону употребляют хитрословие и разные увертки, отсюда: обольщаю; кто хочет убедить другого, тот свои доводы выставляет, а другого опровергает — препирает; спорит, себя защищает, а другого обличает, как бывает в защитительных речах: кто устоит на своем и убедит всех, тот общее одобрение и благоволение заслуживает. Какое из этих значений взять? Подражая святому Златоусту, какое хочешь бери, только всё своди на то, чтоб видна была искренность проповеди святого Павла, — что он проповедует как пред Богом. Святой Златоуст точно берет все значения и из всех выводит это одно. Берет он это слово в смысле: обольщаю, обманываю — и говорит: «если бы, говорит Апостол, и мог я обмануть вас своими словами, но не мог бы обмануть Бога, знающего тайные помышления и Коему всегда благоугождать — есть единственное мое желание. Видишь ли дух Апостольский и высоту Евангельскую?» — Берет он это слово и в смысле: защищать себя — и говорит: «учитель принужден защищаться пред учениками; и хотя благодушно переносит сию обиду, но вместе и негодует, впрочем не по гордости, да не будет, но за легкомыслие обольщаемых и недоверчивость их к своему учителю. И потому, сказав сие, он как бы сказал: не с вами у меня дело, не люди будут судить меня; с Богом у меня дело, и я все делаю, чтобы там, пред Его судом, оправдаться. И мы еще не дошли до такого несчастия, чтобы, готовясь к ответу пред Владыкою всяческих в проповеди нашей, стали повреждать догматы. Итак, для защищения своего и вместе для обличения их, сказал он вышеприведенные слова. Ибо наставляемых дело не судить своих учителей, а верить и повиноваться им. Но когда уже порядок вами извращен и вы воссели на месте судей, то знайте, говорит, что я очень мало забочусь об оправдании себя пред вами; но как мы всё делаем для Бога, то пред Ним будем и оправдываться в проповедуемых догматах. То же самое говорил он, когда писал к коринфянам: мне же не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне (1 Кор. 4:3)». Берет он это слово и в значении «снискать благоволение и благосклонность» и говорит: «кто хочет снискать благоволение людей, тот употребляет многие коварства и хитрость, пользуется обманом и ложью, чтоб склонить и привлечь к себе слушающих; напротив, кто хочет снискать благоволение у Бога и старается Ему одному угодить, тому нужен только здравый и очищенный ум; потому что Бога обмануть нельзя» Таким образом святой Златоуст не стесняет себя значением слова, но все направляет к тому, чтобы выяснить, что Апостол искренно проповедал единую Евангельскую истину, имея свидетелем своей совести Бога. Златоусту подражают Экумений и Феофилакт Последний пишет: «так как на него наговаривали, будто он одним одно, другим другое проповедует, меняясь в словах и учении, применительно к людям, то он говорит здесь против этого: к людям ли я приноравливаюсь и им угодить стараюсь или Богу? Если б я хотел угождать людям, то, конечно, делал бы так, как говорите». Судя по сему, ныне, по святому Златоусту, означает то теперь, когда пишу Послание, — то все время проповеднических трудов, то есть ныне, когда я бросил иудейство и стал проповедывать Евангелие, — то частицу следственную: судите теперь после сказанного. Блаженный Иероним ныне разумеет: по обращении и оставлении иудейства. Или ищу человеком угождати? Говорили, что святой Павел для того язычникам давал свободу от закона Моисеева, чтоб подделаться к ним и удобнее привлекать их: ибо язычники не благоволили к религиозным порядкам иудейским. Выходило из этого, что он кривит душою и истины чистой не проповедует. Против этого и говорит теперь святой Павел, что это неправда, что он не таков в своих убеждениях, чтоб изменять истине из человекоугодия. Это выходило уже из произнесенного им приговора на изменяющих Евангелие. Святой Златоуст говорит: «не из любоначалия пишем сие, и не для того, чтобы иметь учеников, и не славы и похвалы желая себе: ибо не человекам стараемся угодить, но Богу». Экумений продолжает: «не хочу я угождать людям; следовательно, и ни вам Не затем я так сказал, чтоб вам польстить и понравиться». Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был. Другое доказательство того, что святой Павел не кривил истиною из угождения людям. Строгий суд на благовествующих паче, под который он и себя подводил, уже доказывал это. Теперь в доказательство того же он указывает на свое обращение от иудейства к христианству. Он говорит как бы: если б я не любил истины и менялся в мыслях, смотря по лицам, к которым обращаю речь конечно для того, чтобы пользоваться их благосклонностию, то не для чего было мне оставлять иудейство. Там я пользовался большим почетом и еще большие имел виды в будущем. Если все это я бросил, то, без сомнения, по тому убеждению, что оставаться в иудействе более не следует, что оно отжило свое время, Богом ему определенное. Открылась истина о Христе, к которой я прилепился всем сердцем и которую единую всем проповедую, и язычникам, и иудеям, принесши ей в жертву все свои земные преимущества. «Если бы я хотел угождать людям, — говорит устами Павла святой Златоуст, — то и теперь был бы на стороне иудеев, и доселе преследовал бы Церковь. Поелику же я презрел и народ свой, и своих друзей, и родственников, и высокую славу и терплю от них гонение, вражды, брани и каждодневную смерть: то сие явно показывает, что все, что ни говорю теперь, говорю не для приобретения славы человеческой. Это он сказал потому, что хочет рассказать свою прежнюю жизнь и внезапную перемену и самым делом доказать, что он стоит за истину». Амвросиаст отсюда делает такое наведение: «святой Павел, который учил со всем благоговением угождать Богу, не боялся идти наперекор людям, когда сего требовала слава Божия. Прежде пришествия Господа закон был проповедуем по воле Божией; но, когда пришел Господь, обетованный в законе, надлежало престать закону, как предсказали о том и Пророки. Почему Господь говорит: закон и Пророки до Иоанна (ср.: Лк. 16:16). Уже неуместно было, чтобы в присутствии Господа закон хранил свою силу. Следовательно, кто после сего думает хранить закон, тот не воле Господа повинуется, а противится Ему». Может кто возразить: как же в других местах пишет Апостол: всем угождаю (1 Кор. 10:33), всем бых вся (1 Кор. 9:22) — и всякому христианину советует угождать ближнему (ср.: Рим. 15:2)? Но так говорит святой Павел, чтоб показать, что он все способы, какие где оказывались пригожими, употреблял, чтоб только расположить людей к принятию единой истины, которую всюду проповедывал. Не истину менял, применяясь к людям, а способы свои и приемы, чтобы люди удобнее приняли единую для всех истину. Его угождение людям касаться могло всего другого, кроме истины. С нею он небоязненно шел наперекор всему миру. Почему и в приведенных местах он говорит так: всем бых вся, — но: да всяко некия спасу; во всем всем угождаю, — но: не иский своея пользы, но многих, да спасутся. И другим угождать советует он только во благое к созиданию. Блаженный Августин пишет: «кто старается людям внушить истину, тот не о том заботится, как бы самому встретить благоприятный прием у людей, а о том, чтоб им благоугодною стала самая истина, которую он внушает им. Кто угоден людям ради истины, не он уже им угоден, а сама истина». Иероним прибавляет: «вот Апостол и сам показывает, почему он всем во всем угождает: не иский, говорит, своея пользы, но многих, да спасутся. Кто по любви, не ищущей своего, но еже ближняго (1 Кор. 10:24), всем угождает, да спасутся, тот паче угождает Богу, для Которого дорого спасение людей, чем людям». В совете же Апостола ближним угождать блаженный Иероним видит такой смысл: «если возможно и Богу угождать, и людям, го надо угождать и людям. Если же невозможно иначе угодить людям, как Богу не угодивши; то мы должны Богу более угождать, чем людям». В словах: аще бо бых еще человеком угождал — под словом: человеком — не иудеи только разумеются, но и вообще все люди. Мысль такая: если б у меня был человекоугодливый нрав. Этим он отрицает в себе человекоугодничество и до обращения. Тогда ревновал он по закону, но не из человекоугодия, а по тому убеждению, что ревнует по истине Божией; коль же скоро удостоверился в противном, тотчас отвлек свою ревность от прежнего предмета и обратил ее на другой. И это опять не из угождения каким-либо людям, но потому, что совершенно удостоверился в истине Евангельской. Словами: Христов раб не бых убо был — святой Павел выражает, что и христианином бы не сделался, если бы не любил истины, а только человекоугодничал. Иные — так: не был бы рабом Христовым, то есть Апостолом. Но первая мысль приличнее. Святой Павел усиливает речь: не только Апостолом не был бы, но и христианином, не обратился бы ко Христу, не принял бы Его святого Евангелия и не покорился бы ему.

У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Он намеревается защищаться против того, в чем его обвиняют. Однако чтобы они не возгордились, как судьи своего учителя, он говорит: не думайте, что я защищаюсь пред вами или стараюсь убедить вас; нет, вся мысль и речь моя направлены к Богу. Посему и пишу это не с той целью, чтобы добиться славы у вас и иметь учеников, но с тем, чтобы быть правым пред Богом относительно догматов, а не из желания угождать людям. Или же так: поскольку клеветали на него, что одним он проповедует одно, а другим – другое и приноравливается к людям, то он спрашивает их: людей ли я стараюсь уверять и им угождать, или Богу? Ибо, если бы я желал людям угождать, то непременно делал бы то, что вы говорите. Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым. Доказывает, что он не заботится об угождении людям, – да и зачем бы он стал или льстить им, или проповедовать одним одно, а другим – другое? Ведь если бы он об этом заботился, то не отступил бы от иудейства и не обратился бы ко Христу; не пренебрег бы родственниками, друзьями, такой славой и не избрал бы преследования, опасности и бесчестие.