Так как, вероятно, были многие малодушные, которые потому особенно, что Христос умер, не верили обетованиям Его, то Павел, желая решительно опровергнуть такое мнение, представляет пример, заимствованный из общего обычая. Какой же это (обычай)? Потому самому, говорит он, и надобно быть уверенным. Почему? Потому что завещания бывают действительны и получают силу не при жизни завещателей, но после их смерти. Поэтому он и начинает так речь:
«Он есть, – говорит, –
ходатай нового завета». Завещание составляется в последний день перед смертью. Это завещание делает одних наследниками, а других лишает наследства. Так и здесь о наследниках Христос говорит:
«Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» (
Ин. 17:24); и опять о лишенных наследства послушай, что Он говорит: «не о всех молю, но о верующих в Меня по слову их 2). В завещании бывает относящееся к завещателю и относящееся к принимающим завещание, и говорится, что они должны получить и что сделать. Так и здесь: после бесчисленных обетований (Христос) предлагает им и заповедь:
«Заповедь новую, – говорит, –
даю вам» (
Ин. 13:34). Ещё: завещание должно иметь свидетелей; и послушай опять, что Он говорит:
«Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» (
Ин. 8:18); также об Утешителе говорит:
«Он будет свидетельствовать о Мне»(
Ин. 15:26); и посылая двенадцать апостолов, Он сказал:
«свидетельствуйте пред Богом» (
Ин. 15:17;
1 Тим. 5:21).
«И потому Он, – говорит (Павел), –
есть ходатай нового завета». Что такое –
«есть ходатай»? Ходатай не есть властелин дела, которого он посредник; дело – само по себе, а посредник сам по себе. Например: при браке бывает посредник, но он не жених, а только содействующий вступающему в брак. Так и здесь. Сын стал посредником между Отцом и нами. Отец не хотел оставить нам этого наследства; Он гневался на нас и был недоволен нами, как отступившими от Него; (Сын) стал посредником между нами и Им и умолил Его. И смотри, как Он стал посредником: Он принял на Себя обвинение и оправдание, передал нам (волю) Отца и при этом подвергся смерти. Мы оскорбили (Бога) и должны были умереть, но Он умер за нас и соделал нас достойными завета. Таким образом завет стал твёрдым, так как он заключён уже не с недостойными. Вначале Бог заключил с нами завет, как Отец с детьми; но когда мы сделались недостойными, то следовало быть не завету, а наказанию. Что же ты, говорит (апостол), превозносишься законом? Он довёл нас до такого греховного состояния, что мы никогда не спаслись бы; если бы Владыка наш не умер за нас, то закон нисколько не помог бы нам, потому что он был немощен. Впрочем, он доказывает это не одним только общим обыкновением, но и событиями ветхого завета, что в особенности могло подействовать на них. Но, скажут, там никто не умирал: каким же образом был утверждён тот (завет)? Точно таким же. Как? И там кровь, равно как и здесь кровь. Не удивляйся, что там не Христова кровь; там ведь был прообраз; потому (апостол) и говорит:
«Почему и первый завет был утвержден не без крови».
