Толкование на группу стихов: Евр: 5: 12-12
Так вот, прежде всего вы, возлюбленные, должны знать, что Сам распятый Христос, о Котором говорит апостол, как бы насыщая младенцев молоком, что сама плоть Его, в которой произошла истинная смерть Его, что Он, пронзенный, имел настоящие раны и, пригвожденный, пролил истинную кровь, — все это понимается плотскими людьми не так, как духовными; для одних есть молоко, для других твердая пища, потому что, даже если они не слышат больше прочих, то больше разумеют. Coi. 1881 Ибо не одинаковым умом воспринимается даже то, что одинаково утверждено в вере тех и других. И вышло так, что распятый Христос, проповедуемый апостолами, оказался камнем преткновения для иудеев, а для язычников — безумием, для призванных же иудеев и эллинов — Силой Божией и Премудростью Божией (ср. 1 Кор. 1:23-24). Так вот, поскольку плотские, словно младенцы, хранят это только в вере, в то время как духовные, как более способные, усваивают это посредством разумения, то для одних это — как бы молоко, для других — словно бы твердая пища. Не потому что они узнали об этом разными способами: одни — средь народа, а другие — в тайных комнатах. Все дело в том, что хотя и те и другие услышали это одинаково, когда говорилось об этом открыто, однако же каждый усвоил по своей мере.
Ведь поскольку Христос был распят того ради, чтобы пролить кровь в отпущение грехов и чтобы через страдания Единородного была вверена Божественная благодать, чтобы никто не хвалился человеком, то каким образом понимали распятого Христа те, кто все еще говорили: я Павлов (1 Кор. 1:12)? Неужели они понимали Его также, как Павел, который сказал: я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6:14)? Конечно же, распятого Христа сам апостол воспринял в качестве твердой пищи сообразно своим способностям, а их питал молоком сообразно их немощи. Наконец, зная, что то, что он писал коринфянам, могло быть понято по-разному теми, кто все еще являются младенцами, и теми, которые более способны, он сказал: если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, что это заповеди Господни, а кто не разумеет, пусть не разумеет (1 Кор. 14:37—38).
(2) Он, конечно, хотел, чтобы знание духовных было твердым, где бы не только прилагалась вера, но и пребывало точное разумение; таким образом, те плотские верили в то же самое, что и духовные, не воспринимая только это разумом. Пусть же не разумеет, сказал он, тот, кто не разумеет, ибо ему еще не дано, чтобы он знал то, во что верит. Когда это происходит в уме человека, о нем говорят, что он познан Богом, поскольку Бог сделал так, чтобы тот познал Его1, как говорит апостол в другом месте: «ныне же они — познавшие Бога или, лучше, познанные Богом» (ср. Гал. 4:9). Ибо не случилось так, что Бог именно тогда познал их, ибо они были известны Ему заранее и избраны Им прежде создания мира (ср. Еф. 1:4), но случилось так, что тогда Он сделал так, чтобы они познали Его.
Поэтому коль скоро стало очевидно, что вещи, о которых одинаково слышат духовные и плотские, те и другие получают по мере своей (одни — как младенцы, другие — как более взрослые, одни — как молоко, другие — как пищу твердую), то, по-видимому, нет никакой необходимости в том, чтобы существовали какие-то тайные вещи в учении, про которые следовало бы молчать, и чтобы они скрывались от младенцев-верующих как то, о чем следует отдельно говорить более зрелым, то есть более разумеющим. Давайте не будем думать, что так должно быть потому, что сказал апостол: Я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими (1 Кор. 3:1). Ибо даже то, что он рассудил быть у них не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (ср. 1 Кор. 2:2), подтверждает, что он не мог говорить с ними как с духовными, но — как с плотскими, ибо они не в состоянии были понять это как духовные. Но все, которые были среди них духовными, с духовным разумением восприняли то, что другие услышали только как плотские.
Так что эти слова: Я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими (1 Кор. 3:1), следует понимать так, как если бы он сказал: «То, о чем я говорил, вы не могли воспринять как духовные, но только как плотские». Ибо душевный человек, то есть тот, который разумеет сообразно человеку (душевным он называется от слова «душа»2, плотским — Coi. 1882 от слова «плоть», ибо человек в целом состоит из души и плоти), не принимает того, что отДуха Божия (1 Кор. 2:14). То есть он не знает, сколько благодати дарует верующим крест Христов, и думает, что все, что сделано этим крестом, заключается лишь в том, чтобы дать нам пример для подражания, чтобы мы сражались за истину вплоть до самой смерти. Ибо если бы такие люди, которые хотят быть не более, чем людьми, узнали, что распятый Христос сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтоб было, как написано: «хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1:30—31), то, без сомнения, не хвалились бы человеком и не говорили бы плотским образом: я Павлов, я Аполлосов, я Кифин, но только духовным образом: я Христов (ср. 1 Кор. 1:12).
Но вопрос вызывает также то, что мы читаем в Послании к Евреям: ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла (Евр. 5:12—14). Ибо мы видим здесь как бы определение того, что он называет твердой пищей совершенных; это то, что написано коринфянам: мудрость мы проповедуем между совершенными (1 Кор. 2:6). Но чтобы ясно стало, кого, по его мнению, следует понимать в том отрывке под совершенными, он добавил и сказал: у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла.
Так вот, те люди, которые не способны на это различение из-за слабого и не имеющего навыка ума, если только не поддерживаются они молоком веры, благодаря которому они верят и незримым вещам, которых они не видят, и недоступным разумению, которых они еще не понимают, — через обещание лжеименного знания без труда склоняются к пустым и святотатственным басням, так что они размышляют о добре и зле только посредством телесных образов, считают, что Бог есть лишь некое тело, и способны представить зло только в виде субстанции, в то время как оно скорее отступление от Неизменной Субстанции изменчивых субстанций, которые создала из ничего Неизменная и Высшая Субстанция, которой является Бог. Конечно же, всякий, кто не только так верит, но и посредством имеющих навык внутренних чувств так разумеет, так воспринимает и заключает в знании своем, уже не должен бояться, как бы его не соблазнили те, кто, полагая зло субстанцией, не созданной Богом, делают Самого Бога изменчивой субстанцией, как манихеи или другие нечестивцы (если есть такие), которые заявляют столь же безумные вещи.
Однако для тех, которые все еще являются младенцами умом, кого апостол называет плотскими и кого следует напитывать молоком, каждая беседа на эту тему, цель которой состоит в том, чтобы не только верили, но и разумели и понимали то, о чем в ней говорится, является тяжким бременем, непосильным для них, и она больше отягчает их, нежели насыщает. В результате оказывается так, что духовные никоим образом не утаивают этого от плотских, ибо этого требует кафолическая вера, которая должна быть проповедана всем, но тем не менее они рассуждают не должным образом, так что, стремясь вещи эти сделать понятными для того, кто неспособен вместить в себя их, они скорее делают так, что беседа об истине вызывает отвращение, нежели так, чтобы истина стала понятной в ходе беседы. Поэтому он говорит в Послании к Колоссянам: ибо, хотя я и отсутствую телом, Coi. 1883 но духом нахожусь с вами, радуясь и видя ваше благоустройство и твердость веры вашей во Христа (Кол. 2:5). И в Послании к Фессалоникийцам он говорит: ночь и день всеусердно молясь о том, чтобы видеть лице ваше и дополнить, чего недоставало вере вашей (1 Фес. 3:10).
Это, конечно же, следует понимать так, что катехизируемых прежде напитывают молоком, а не твердой пищей. О том, что этого молока уже достаточно тем, кого он хотел насыщать твердой пищей, упоминается им в Послании к Евреям. Так, он говорит: посему, оставивши начатки учения Христова, поспешим к совершенству; и не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога, учению о крещениях, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном (Евр. 6:1— 2). Это и есть обилие молока, без которого не могут жить те, у кого достаточно разума, чтобы они смогли поверить; но различать добро и зло не только посредством веры, но и через разумение (что принадлежит к твердой пище) они еще не могут. Что же касается учения, которое он включил в упомянутое молоко, то это то самое, что передается в Символе веры и в молитве Господней1.
Впрочем, не следует думать, будто есть противоречие между этим молоком и той твердой пищей духовных вещей (для усвоения которой необходимо твердое понимание), которой недоставало колоссянам и фессалоникийцам и получить которую им еще только следовало. В самом деле, когда обретается то, чего недоставало, вовсе не перестает быть ненужным то, что уже было. Ведь в самой пище, которую мы принимаем, настолько молоко не противоречит твердой пище, что она сама превращается в молоко, чтобы стать пригодной для младенцев, к которым оно приходит через плоть матери или кормилицы. Так поступила и Мать-Премудрость, которая, являясь твердой пищей для Ангелов в небесах, соблаговолила некоторым образом стать молоком для младенцев, когда Слово стало плотию и обитало с нами (Ин. 1:14). Но Сам Человек Иисус Христос, Который предстает в подлинной плоти, на подлинном кресте, в подлинной смерти, в подлинном воскресении, что служит чистым молоком для младенцев, является, когда Он правильно разумеется духовными, Господом Ангелов.
Поэтому не следует младенцев постоянно питать молоком, чтобы они навсегда остались вне ведения Христа как Бога; и в то же время не следует их лишать молока, чтобы не оказался отвергнут Христос как человек. То же самое можно сказать другим образом: их не следует постоянно кормить молоком, иначе они никогда не уразумеют Христа как Творца, и не следует их лишать молока настолько, чтобы отвергли они когда-нибудь Христа как Посредника. Здесь, разумеется, подходит сравнение материнского молока не с твердой пищей, но скорее с фундаментом, поскольку когда ребенок отлучен от груди, чтобы перестал он есть младенческую пищу, то, потребляя твердую пищу, он не возвращается к груди, которую он сосал, распятый же Христос — это и молоко для младенцев, и твердая пища для более взрослых. Сравнение же с фундаментом здесь более подходяще потому, что для того, чтобы строительство продвигалось далее, фундамент не убирают.
И поскольку это так, то (кто бы вы ни были, очевидно, что многие из вас, без сомнения, еще младенцы во Христе) тянитесь к твердой пище, необходимой для ума, а не для чрева. Преуспевайте в распознавании добра и зла и все больше и больше льните к Посреднику, благодаря Которому вы избавляетесь от зла, от которого Coi. 1884 вы должны не на время лишь отделиться, но скорее исцелиться внутри себя. Но кто- то может сказать вам, не верьте, мол, что Христос поистине человек, или, дескать, тело любого человека или любого животного не сотворено истинным Богом, или Ветхий Завет не дан истинным Богом, или что-то еще в этом роде, о чем не говорили вам прежде, когда вы насыщались молоком, потому что сердце ваше еще не было подготовлено к восприятию истины. Такой человек готовит вам не пищу, но отраву. Поэтому-то блаженный апостол, обращаясь к тем, которые видели себя уже совершенными, в то время как сам он себя называя несовершенным, говорит: итак, кто из нас совершенен, так должен мыслить; если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет (Флп. 3:15). И чтобы они вдруг не бросились в объятия соблазнителей, которые хотели бы оторвать их от веры посредством обещания истинного знания, и чтобы не думали, что об этом истинном знании сказал апостол: это Бог вам откроет, — он тотчас добавил: «Впрочем, чего мы достигли, в том и должны жить» (см. Флп. 3:16).
Так вот, если вы уразумели что-то, что не противоречит правилу кафолической веры, на которое ты встал, словно на дорогу, ведущую вас в отчизну, и настолько уразумел это, что совершенно не сомневаешься в этом, строй дальше здание, но не убирай фундамента. Так вот, духовно старшие так должны наставлять младенцев, чтобы не говорить им, будто Христос, Господь всех, а также пророки и апостолы, которые духовно гораздо старше их самих, в чем-то солгали.
Однако вы должны остерегаться не только пустословов, соблазнителей ума, рассказывающих басни и несущих вздор и сулящих в тех тщетных измышлениях некое высшее знание вопреки правилу веры, которое вы приняли как кафолическое, но и тех берегитесь, которые правдиво рассуждают о неизменности Божественной природы, или об акте бестелесного творения, или о Творце, при этом подтверждая то, что они говорят, весьма убедительными доводами и словами, и все же пытаются отвратить вас от единого Посредника между Богом и людьми (ср. 1 Тим. 2:5). Бегите от них, словно от более страшной, чем все прочие, угрозы. Ибо таковыми являются те, о ком говорит апостол: «ибо они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога» (ср. Рим. 1:21). Ведь какая польза в том, чтобы иметь верное понимание о неизменном Благе тому, кто не хранит Его как то, благодаря чему он может избавиться от зла?
Пусть никоим образом увещевание блаженнейшего апостола не покидает сердец ваших: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема (Гал. 1:9). Он не сказал: «больше, чем вы приняли». Но: не то, что вы приняли. Ибо если бы он то сказал, он вступил бы в противоречие с самим собой, поскольку он хотел прийти к фессало- никийцам, чтобы дать им дополнительно то, чего недоставало их вере. Но кто дает дополнительно, тот добавляет, чего было мало, и не отнимает того, что уже было. Кто же идет в стороне4 от правила веры, не продвигается по пути, но сходит с него.
1 Вероятно, здесь отсылка к последним стадиям приготовления оглашенных в принятию Таинства Святого Крещения. «Наученные» или «избранные» были наставлены в понимании Символа веры, Господней молитвы и четырех Евангелий. Учение, которое излагалось в Символе веры, называлось «традиция Символа» (traditio symboli), а церемония, на которой «наученный» зачитывал выученный на память Символ веры, — «приведение символа» {redditio symboli). — Ред.
2 Блж. Августин в данном случае использует глагол praetergredi («проходить мимо») и тем самым продолжает мысль, заложенную в Послании апостола, где (согласно Вульгате) сказано: praeter quod accepistis (не то, что вы приняли). К сожалению, в русском переводе не удается передать предложенную блж. Августином игру слов, прежде всего потому, что буквальный перевод апостольской фразы («помимо того, что вы приняли») порождал бы иной, нежели было важно для блж. Августина («сверх того, что вы приняли»), смысл. Блж. Августин как раз и говорит, что давать верующим больше (сверх того), что они уже имеют, необходимо, но нельзя давать того, что стоит в стороне от правила веры (или идет мимо). — Пер.
Источник
