К Евреям послание ап. Павла, Глава 2, стих 18. Толкования стиха

Страданий Христовых достаточно раз и навсегда для умилостивления Бога за грехи всего народа.

Послание к Евреям подробно останавливается на том, что Спаситель был не ангелом, но подобным нам Человеком. Почему? Дело в том, что Церкви в то время (да и позднее) грозило гностическое лжеучение. Это лжеучение рассматривало ангелов как небесных посредников между людьми и Богом, которым приписывалась спасительная сила. Вспомним увещевание Послания к Колоссянам: Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом (Кол. 2:18). Человеку Иисусу из Назарета такая спасительная сила лжеучетилями не приписывалась. Представлялось невозможным, чтобы победил смерть, принес спасение и примирил людей с Богом Тот, Кто Сам претерпел страдания и смерть, Кто был Человеком среди людей, а не ангелом. Но… немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1:25). Замыслы Божии превосходят всякий человеческий «гносис»: Спасителем становится превечный Сын Божий. Тот, кто есть «сияние славы и образ ипостаси» Отца, становится Человеком, одним из «семени Авраама». Вхождение Сына Божия в условия земной жизни и восприятие человеческой участи вплоть до смерти сотворило людям спасение. Он «стал причастным плоти и крови», «Он не стыдится называть их братьями». Природное родство между Воплощенным Словом и теми, кто Ему дан Богом, подчеркивается цитатами из Писания. Нам сейчас несколько непонятен такой способ аргументации, когда слова псалмопевца (Пс. 21) или пророка Исаии (Ис. 8) приписываются Иисусу Христу. Однако нам следует вспомнить, что первые слова цитируемого псалма прозвучали из уст Самого Иисуса Христа, когда Он на кресте произнес: Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15:34; Пс. 21:1). Но этот псалом, начинаясь скорбью о богооставленности, завершается торжествующими словами пасхальной радости о спасении: Возвещу имя Твое братьям Моим, посреди собрания воспою Тебя (Пс. 21:23). Поэтому, по мысли автора Послания к Евреям, когда скорбь креста была преображена в радость Воскресения, из уст Иисуса Христа вопль бесконечной печали преобразился в бесконечно радостный гимн Спасителю Богу. Высказывания пророка Исаии о его полном доверии Богу, а также о его детях послужили ветхозаветным образцом для того, чтобы изобразить солидарность Иисуса Христа с людьми, его братьями и детьми Божиими. «Он должен был во всем уподобиться братиям». Что значит «во всем»? Святитель Иоанн Златоуст отвечает: «Он родился, воспитывался, возрастал, претерпел все, что следовало, и наконец умер: вот что означают слова: «во всем уподобиться братиям». Он принял плоть нашу единственно по человеколюбию, для того, чтобы помиловать нас». Но, разумеется, мы должны при этом помнить, что не знавший греха (2 Кор. 5:21) Сын Божий подобен нам и искушен во всем, кроме греха (Евр. 4:15).

Мысль о вочеловечении Сына Божия неоднократно выражена в Послании. Святитель Иоанн Златоуст особое внимание уделяет словам, которые в Синодальном переводе звучат так: «Не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово». Перевод — дело трудное, и далеко не всегда может точно выразить нюансы оригинала. Вот Златоуст объясняет: «Что означают слова его? Не в ангельское естество облекся Он, но в человеческое. А что значит: «восприемлет»? … Он заимствует это выражение из примера бегущих за теми, которые уходят от них. … Так и Христос Сам устремился и настиг род человеческий, бежавший от Него и бежавший далеко».

Вторая основная мысль, выраженная в нашем апостольском чтении, — любовь Божия к людям. Любовь дала начало Творению, она сопровождает весь путь сотворенного мира и она же завершает этот путь преображением мира, которое началось с Воскресения Иисуса Христа. Приняв на Себя человеческую природу, Сын Божий, в буквальном смысле слова, чувствует так же, как люди, а тем самым и со–чувствует им. По мысли Послания к Евреям, не может понять страданий другого тот, кто сам не прошел через печали, искушения и страдания. Если бы Иисус Христос пришел в ангельском образе, в котором Он никогда не смог бы чувствовать, как люди, не мог бы страдать и умереть, как они, то Он не смог бы стать их Спасителем. Именно эта возможность сострадания людям отличает христианское представление о Боге и Боговоплощении. Через Свои страдания Сын Божий отождествил Себя с человеком. «Он, — говорит Златоуст, — знает не только как Бог, но и как человек. … Он знает, что такое страдание, знает, что такое искушение, и знает не меньше нас страждущих, потому что Он сам страдал. … Что же значит: «может и искушаемым помочь»? Иначе сказать: Он с великою готовностью подаст руку помощи, будет сострадателен». В лице Сына Божия, ставшего Сыном Человеческим, людям была протянута свыше эта «рука помощи», которая освободила их от страха и рабства смерти. Да, там, где Иисус Христос, там любовь Божия, которая изгоняет всякий страх. В Евангелиях Спаситель постоянно внушает Своим ученикам: Что вы так боязливы? Не бойтесь! (Мф. 8:26; 10:26-31; 14:27; 17:7; 28:10). Впервые же эти слова звучат в устах Ангела, в спасительный день Благовещения Пресвятой Деве Марии: Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, … и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца (Лк. 1:30–33).

Первосвященничество Иисуса Христа, принесшаго Себя в жертву за род человеческий, не исключило из Церкви пастырей и учителей; напротив, Сам Спаситель, как глава Церкви: Еф. 1:22, основал в ней разныя степени пастырскаго служения: Еф. 4:11; 1 Кор. 12:28-29.

Гл. 2, тоже относящаяся к введению, говорит о нашем спасении чрез Сына. Учение догматическое прерывается отступлением стт. 1–4, цель которого напомнить читателям о сугубой ответственности, лежащей на христианине. По учению Евр., спасение, которому полагает начало Сын, связано с царственным положением человека. Человек – выше Ангелов, поскольку Ангелы не более, как «служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение» (Евр. 1:14). Умаление человека перед Ангелами – временное и даже кратковременное (ср. 2:7: немного, собственно: на короткое время). Потому кратковременным было и уничижение Сына в Его воплощении. Умаление человека еще продолжается (ср. ст. 8). Иисус за претерпение смерти уже увенчан славою и честью (стт. 9–10). Но этот же путь открыт чрез Него и для «многих сынов» (ст. 10), иначе говоря, для людей, усыновленных Богу чрез служение Сына Божия. Временное уничижение человека должно закончиться и для него вхождением в славу. В своем воплощении Сын Божий стал братом людям (стт. 11 и слл.), тем «многим сынам», о которых была речь в ст. 10. Для спасения их, он уподобился им во всем и претерпел всяческое искушение (ст. 18) – в 4:15 уточняется: кроме греха – для того, чтобы помочь искушаемым. В этом – смысл Его Первосвященнического служения (ст. 17). Упоминание Первосвященнического служения Сына вводит основную догматическую тему Евр. Учение Евр. есть учение о Первосвященническом служении Сына Божия.

Что нового в сравнении с предыдущим содержат сии рассуждения Апостола о необходимости воплощения Сына Божия? Выше св. Ап. Павел раскрывал почему и для чего Господь Иисус должен был взять на Себя нашу человеческую природу вообще, здесь же частнее хочет он обозначить, почему и для чего нужно Ему было взять на Себя собственно немощи нашей природы. Три основания или три частные цели для сего указует Апостол, сверх двух вышеуказанных главных целей воплощения, а именно: дабы живое сознание и самоличное ощущение немощей человеческих до последней степени приблизило людей к сердцу Христову и умножило в нем, если то можно, сострадание к их немощам; во-вторых, дабы наилучшим и совершеннейшим образом можно было бы исполнить Христу Его священническое служение и характером сего служения засвидетельствовать свою полнейшую и непоколебимую верность Богу Отцу; дабы наконец сделаться очистительной жертвой за грехи людские самым совершеннейшим образом и в самом действительном смысле (т. е. умереть и для сего воплотиться).

Разъясняя это положение Христа, апостол говорит, что в силу Своего собственнаго опыта (εν ώ), в силу того, что Он пострадал (πέπονΟεν—указывает главным образом на последнее страдание — на кресте) и притом как такой, Который в страданиях Сам был искушен, Христос может помогать своим искушаемым братьям. Таким образом милосердым и надежным для нас ходатаем — первосвященником, на котораго мы, слабые люди, искушаемые грехом и удовольствиями мира, можем вполне положиться, Христос сделался в силу того, что Сам был искушен подобно нам, хотя и не согрешил при этом (ст. 18. ср. 4:15 и след.).

Святой Апостол, под покровом примера, показал нам закон действенно простираемых благословений и преподаваемых духовных помощей, когда сказал о Христе Спасителе нашем: «в нем же пострада, Сам искушен быв, может и искушаемым помощи» (Евр. 2:18). Как Сам Он претерпел, быв искушаем: то может и искушаемым помочь. И без собственного искушения, или испытания, Христос Бог не всемогущ ли, чтобы мог помогать искушаемым, или испытуемым? Не всепремудр ли, чтобы изобретать верные и неистощимые средства для сей помощи? Не всеблаг ли Он и не безмерно ли сильнее в Нем желание подать помощь искушаемым, нежели в них желание принять ее? Почему же истолкователь тайн Его поставляет помощь Его искушаемым как бы в некую зависимость от Его собственного искушения? Потому что заслугою собственного искушения, понесенного ради человеков, Он приобрел особенное право подавать искушаемым помощь даже при недостоинстве их. — Потому что подвигами собственного искушения Он, так сказать, вошел в область искушений, в ближайшее общение с труждающимися в ней и тем беспрепятственнее может простирать на них благотворное и спасительное влияние.

***

 Неужели Он не мог бы помогать искушаемым, если бы не пострадал и не был искушен Сам? Без сомнения, мог бы по Своему всемогуществу и благости: но закон правды и премудрости, и порядок Божественного домостроительства спасения нашего требовал, чтобы Спаситель Своими, по человеческому естеству, искушениями, подвигами, страданиями, вошел как бы в соприкосновение с нашими искушениями, подвигами, страданиями. Чрез сие Он с глубоким человеколюбием принял на Себя наши искушения и страдания к их облегчению (подобно как, и по нашему опыту, пострадавший сам тем более глубоко сочувствует и состраждет страждущему); и заслугою Своих чистых, из человеколюбия подъятых страданий приобрел право, и открыл путь, и на нас искушаемых, подвизающихся, страждущих и притом всегда небезвинных, простирать благодатное причастие Божественной силы, которою Он подъял для нас свои безмерно великие искушения, подвиги и страдания. Что во Христе Спасителе по Его естеству, по Его собственной силе, в полноте, без меры: тому нечто подобное и сообразное в спасаемых и спасенных Им, в которых Он «воображается» (Гал. 4:19), бывает по благодати, по дару, по причастию, в меру. Посему можно полагать, что и в них, особенно в избранных между ими, в своем роде и степени действует открытый Апостолом закон благодатного домостроительства: «в немже... пострада Сам искушен быв, может и искушаемым помощи». Кто с верою и любовию к Богу и Его закону, с надеждою благодатной помощи Божией, твердо стоял против искушения, и действительно приял благодатную помощь к отражению оного; кто ревностно и постоянно упражнялся в некоем благочестивом подвиге или добродетели, и действительно приял благодатную помощь совершить подвиг и добродетель; кто мужественно решился лучше пострадать и умереть, нежели изменить истине и правде, и действительно приял благодатную помощь победоносно прейдти поприще неповинного страдания: тот «может» и другим «искушаемым» и подвизающимся «помощи»; или вообще потому, что привлеченная его верою и подвигом «вселяется в него сила Христова» (2 Кор. 12:9), и действует не только в нем, но и чрез него; и в особенности потому, что он, по опыту своего искушения и подвига, тем глубже сочувствует и состраждет другим в подобном искушении и подвиге, и тем ревностнее ищет им помощи, и, по опыту обретенной для себя благодатной помощи, тем с большим дерзновением веры и тем с большим успехом, предстательствует пред Богом и за других, требующих подобной помощи, находя притом в радости благотворения награду за свой подвиг.

***

Святый Апостол, под покровом примера, показал нам закон действенно простираемых благословений и преподаваемых духовных помощей, когда сказал о Христе Спасителе нашем: «в нем же ...пострада, Сам искушен быв, может и искушаемым помощи» (Евр. 2:18). Как Сам Он претерпел быв искушаем: то может и искушаемым помочь.
И без собственнаго искушения или испытания, Христос Бог не всемогущ ли, чтобы мог помогать искушаемым или испытуемым? Не всепремудр ли, чтобы изобретать верные и неистощимые средства для сей помощи? Не всеблаг ли Он и не безмерно ли сильнее в Нем желание подать помощь искушаемым, нежели в них желание принять ее? Почему же истолкователь тайн Его поставляет помощь Его искушаемым как бы в некую зависимость от Его собственного искушения? Потому, что заслугою собственного искушения, понесенного ради блага человеков, Он приобрел особенное право подавать искушаемым помощь даже при недостоинстве их. Потому, что подвигами собственного искушения Он, так сказать, вошел в область искушений, в ближайшее общение с труждающимися в ней и, тем беспрепятственнее, может простирать на них благотворное и спасительное влияние.
Христос есть образ для христиан и по преимуществу для освящаемых и святых.
Итак, вот закон для них: кто на пути духовной жизни с крепкою и чистою верою перенес искушение, совершил подвиг, неослабно выдержал духовное испытание; тот конечно, получил для сего благодатную помощь и силу, по слову Господню: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5), и в награду за верность в подвиге, по щедротам Божиим, данная ему помощь и сила в нем утверждается, как благодатный дар, которым он может, явно или сокровенно, простирать благотворное влияние, благословение, помощь на проходящих искушение, подвиг, и на требующих помощи.
Соответственно сему закону, преподобный отец наш Сергий искусился и совершился в добродетелях общехристианских, и имеет дар собирать окрест себя тысячи и мириады христиан всякого чина, звания и состояния, привлекая их не иным чем, как тем, что они на себе испытывают его благодатную помощь в своих искушениях, испытаниях, подвигах жизни в мире и жизни духовной. Искусился и совершился особенно в подвигах жизни монашеской: и приял дар быть отцем и праотцем духовного рода их, хотя, может быть, в сие время уже не так крепкого, как были ближайшие чада его, впрочем, и ныне явленными знаменательными и живыми опытами дознающего благодатное здесь своего родоначальника присутствие, действование, руководство, помощь, охранение.