К Ефесянам послание ап. Павла, Глава 5, стих 32. Толкования стиха

Апостол говорит о великой тайне по отношению к Христу и Церкви. То, что велико в отношении Христа и Церкви, в отношении мужей и жен менее подходит, однако брак - нераздельное таинство.

Лучше всего объясняет эти слова святой Иоанн Златоуст: «Подлинно это таинство, что человек, оставив произведшего его, родившего, воспитавшего, и ту, которая зачала его, болела им, в болезнях родила, оставивши тех, которые столько благодетельствовали, к которым он привык – сочетавается с тою, которой прежде не видал, которая ничего не имеет с ним общего, и предпочитает ее всему... Поистине это таинство великое, заключающее в себе какую-то сокровенную мудрость». «Я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» – сим прибавлением святой Апостол желает внушить, что близость мужа к жене и взаимное их единение в благословенном христианском браке так велики и такую в себе содержат тайну, что могут быть наилучшим и нагляднейшим подобием таинственного единения Христа с Церковью, в котором они и имеют свой наивысший первообраз. «Немало таинственного и в естественном браке между мужем и женою, как бы так говорит Апостол, но я говорю о христианском браке, заключаемом во образ союза Христа с Церковью. Таковой брак есть уже величайшая тайна, есть уже таинство церковное». Каков союз Христа с Церковью? Он есть союз теснейший, любовью проникнутый, святой и нерасторжимый. Таково же должно быть и супружеское единение в христианском браке.

Таким образом, у блаженного Павла мы находим начала анагогического толкования, когда он говорит: Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви.

Брак у святых (христиан) апостол соделал таинством Христа и Церкви, то есть как истинная, учрежденная от Адама до Господа нашего, любовь эта была таинством совершенной любви Господа нашего.

Тайна (το μυστήριον) сия велика есть: аз же глаголю во Христа и Церковь. Очевидно, что Апостол понятие о тайне, или таинстве, прилагает к самому браку, и, конечно, не потому только, что брак служит образом таинственнаго союза Христа с Церковью, но по самому существу брака; поэтому и в Церкви Христианской он является как особенное священнодействие, как таинство наравне с крещением и причащением. В самом деле, брак есть не только плотский или общественный союз двух лиц в одну семью для взаимнаго вспомоществования и с целью рождения и воспитания детей для жизни земной; но сочетание двух лиц — Христиан — в одну малую Церковь, для преуспеяния членов ея в вере и добродетели и с целью рождения и воспитания детей для высшей духовной жизни, ради устроения Царства Божия уже здесь, на Земле. Если через крещение Христианин делается членом тела Христова, Его Церкви, если — далее — в причащении он таинственно соединяется со Христом и делается причастником Его Божества, то и брак должен вести его к той же высокой цели, то есть содействовать теснейшему соединению членов Церкви между собою и со своим Главою — Христом. И брак действительно, как честный и нескверный (Евр. 13:4), сообщает святость и супругам и детям, рождённым в браке, даже в том случае, когда один из супругов не принадлежит к Церкви (1 Кор. 7:14). Но если бы в браке Христиане только плотски соединялись между собою и имели в виду одне земныя цели, то тем самым они разрывали бы свой духовный таинственный союз со Христом, в который они вступили с Ним в крещении, и переставали бы жить жизнью духовною: тогда брак был бы скверной, падением, и ничем бы не отличался от любодеяния или, по крайней мере, от небрачнаго сожительства двух лиц, что Апостол так осуждает и настойчиво противополагает честному и нескверному браку (1 Кор. 6:15-18). Тогда брак и не мог бы быть образом святейшаго и чистейшаго союза Христа с Церковью. «Брак, — говорит святой Иоанн Златоустый, — должен быть не от страсти, не от тел, но весь духовный, потому что душа при этом соединяется с Богом союзом неизреченным, как Он только один ведает; почему и сказано: прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем (1 Кор. 6:17). Видишь, как заботится Апостол, чтобы и плоть соединилась с плотью и дух с духом» (На Ефес. беседа 20-я).

Григорий Назианзин, муж весьма красноречивый и превосходно наставленный в Писаниях, когда рассуждал со мною об этом месте, обыкновенно говорил: «Посмотри: столь велико таинственное значение этого места, что апостол, изъяснив его в отношении к Христу и Церкви, не утверждает, что он выразился так, как соответствует достоинству этого свидетельства; но он говорит как бы так: Я знаю, что это место исполнено неизреченными святынями и требует божественного сердца со стороны толкователя. А я, по малодушию своему, между прочим, полагаю, что его должно понимать в отношении к Христу и Церкви. И не потому, что есть что-либо, большее Христа и Церкви, а потому, что все, что говорится об Адаме и Еве, трудно истолковать относительно Христа и Церкви».
*** Таинство это (sacramentum hос - сия святыня) велико, я же говорю, в Христе и в Церкви. Не вся, как многие полагают, история Адама и Евы, написанная в книге Бытия легко может быть относима к Христу о Церкви, но только то, что поставлено в настоящем месте, т. е. Посему человек оставит отца своею и матерь свою и привяжется к жене своей, и будут двое в одной плоти (Еф. 5:31). Действительно, первый человек и первый прорицатель Адам предсказал это о Христе и о Церкви, именно, что Господь и Спаситель наш оставит Отца Своего, Бога, и матерь Свою, небесный Иерусалим, и придет на землю ради Своего тела, Церкви, Он создал Ее от ребра Своего, и ради Нее Слово было плотью. А так как не все таинства (святыни) равны между собою, но одно больше, а другое меньше, то Апостол и говорит ныне: Сие таинство велико, и вместе указывается на смирение того, который говорит: Я же говорю, в Христе и Церкви. Григорий Назианзин, муж весьма красноречивый и превосходно наставленный в Писаниях, когда рассуждал со мною об этом месте, обыкновенно говорил: «Посмотри: столь велико таинственное значение этого места, что апостол, изъяснив его в отношении к Христу и Церкви, не утверждает, что он выразился так, как соответствует достоинству этого свидетельства; но он говорит как бы так: Я знаю, что это место исполнено неизреченными святынями и требует божественного сердца со стороны толкователя. А я, по малодушию своему, между прочим, полагаю, что его должно понимать в отношении к Христу и Церкви. И не потому, что есть что-либо, большее Христа и Церкви, а потому, что все, что говорится об Адаме и Еве, трудно истолковать относительно Христа и Церкви».

См. ст. 31 «Тайна сия велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви». Что это значит? Называет (брак) великой тайной, потому что на нее указывал, как на нечто великое и дивное, и блаженный Моисей, или лучше – Бог. При том, «я говорю», – говорит, – «по отношению ко Христу», так как и Он, оставивши Отца, сошел и пришел к невесте и сделался «один дух» с ней: «соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1 Кор. 6:17). Хорошо сказал: тайна велика есть, – как бы указывая на то, что иносказательное доказательство не уничтожает необходимости любви.

μυστήριον тайна. Это слово обозначает нечто, что человек не может постичь сам по себе без божественного откровения. Здесь это мистический союз Христа и Его церкви (см. 3:3).

Поэтому апостол справедливо отнес к Христу то, что относится к Адаму, и таким образом оказывается весьма сообразным, что из костей и плоти Его произошла Церковь (Ср. Быт. 2:23), для которой Слово, оставив Отца Небесного, сошло на землю, чтобы вселиться в жену, и, уснув, истощанием страдания добровольно умерло за нее, чтобы представить Себе Церковь славною и непорочною, очистив ее банею водною (Еф. 5:26-27), для принятия духовного и блаженного семени, которое сеет Сам внушающий и насаждающий во глубине ума; а Церковь, подобно жене, принимает и образует его для рождения и воспитания добродетели.

Великая тайна в том, что человек оставляет своего отца и мать и прилепляется к своей жене. Сам апостол, восходивший до третьего неба и созерцавший многие небесные тайны, называет брак телесных людей на земле тайной великой. Это тайна любви и жизни; больше ее здесь, на земле. — Пер. только тайна Христовой связи с Церковью. Христос именуется Женихом, а Церковь — невестой. Христос настолько любит Церковь, что ради нее оставил Он Своего Небесного Отца — пребывая с Ним, естественно, в единстве сущности и Божества — и сошел на землю, и прилепился к Церкви Своей, и пострадал за нее, чтобы Своей Кровью очистить ее от греха и всякой скверны и сделать ее достойной именоваться Его невестой. Своей любовью Он согревает Церковь, Своей Кровью он питает ее, а Своим Святым Духом Он оживотворяет ее, и освящает, и украшает. Что муж для жены, то Христос для Церкви. Муж — глава жены, а Христос — Глава Церкви. Жена повинуется своему мужу, а Церковь повинуется Христу. Муж любит жену как свое собственное тело, и Христос любит Церковь как Свое собственное тело. Муж любит жену как самого себя, а жена боится мужа; и Христос любит Церковь как Самого Себя, а Церковь боится Христа. Как никто не пренебрегает собственным телом, но греет его и питает, так и Христос греет и питает Церковь как Свое тело. Как отдельная человеческая душа — это невеста Христа Жениха, так и собрание всех верующих — это тоже невеста Христа Жениха. Каково отношение одного верующего человека ко Христу, таково отношение к Нему и всей Церкви. Христос — Глава великого Тела, именуемого Церковью, которая отчасти видима, а отчасти невидима. О братья мои, тайна сия велика! Она открывается нам по мере нашей любви ко Христу и страха пред судом Христовым. О Господи, Спаситель благий, очисти, и спаси, и украси души наши, дабы удостоились они бессмертного и неизреченного единства с Тобой во времени и в вечности. Тебе слава и похвала вовеки. Аминь.

«Тайна сия велика; я говорю по отношени... Христа и... Церкви» (Ефес. 5:32). И воистину тайна сия есть и пребудет великою, и превыше всего великого. Какое единение, общение и сроднение имеет и Владыка наш, Творец всяческих, со всей Церковью, как с единой женой, и бывает едино с ней, и всегда нераздельно пребывает с ней, как с возлюбленной Ему. Но единение сие бывает боголепно, как лепо (достойно. - Ред.) есть Богу соединиться с Церковью, — что и недомыслимо и неизреченно. Опять, и Церковь единится с любимым от нее Богом, и прилепляется к Нему так, как тело прилеплено к своей голове. Ибо как тело не может жить без своей головы, так и Церковь — собрание верующих, то есть, сынов Божиих, на небесах написанных, не может быть цельным и совершенным телом без главы своей — Христа Бога нашего, и не может жить истиной и вечной жизнью, если не будет питаема от Него каждодневно насущным хлебом, от Коего приемлют истинную жизнь все любящие Его, и растут в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Его... Поскольку же Церковь есть тело Христово, и невеста Христова, и мир великий, и храм Божий, члены же тела Его суть все святые, а между тем они не все еще родились и благоугодными показали себя, то явно, что тело Христово еще не есть целое вполне, что не наполнился еще и вышний мир, то есть, не весь еще сонм людей вошел еще в Церковь Божию. Но и доныне есть еще в мире много неверующих, которым предстоит уверовать во Христа, есть много грешников, которые имеют долг покаяться, есть много непокорных, которые имеют покориться Христу; многие еще имеют родиться и благоугодить Богу, прежде чем вострубит последняя труба. И так, надлежит родиться всем предуведенным от Бога и наполниться превысшему сего мира меру Церкви первородных, Иерусалиму небесному; и тогда совершится полнота тела Христова, приняв в себя предопределенных от Бога быть сообразными образу Сына Его, кои суть сыны света и дня»

Малы в глазах еретиков, но велики в глазах апостолов дела Творца: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Здесь ты имеешь утверждение таинства, а не разрушение его. Он показывает, что прообраз таинства дан был Тем, Кто и есть его автор.

Эта тайна брака, союза между мужчиною и женщиною, чрезвычайно важна, "велика": трудно понять, в самом деле, как установилось такое влечение мужа к жене. Но Ап. Павел не хочет входить в подробное ее раскрытие, а останавливается только на сходстве этой тайны с тайною отношения Христа к Церкви. Эти отношения напоминают собою именно отношения мужа к жене Таким образом, здесь раскрывается учение о брачном союзе. Если допустить ту мысль, что Апостол имеет здесь в виду только браки, заключенные в христианстве, то можно сказать, что он здесь называет брак таинством в смысле учреждения церковного. Но если видеть здесь определение брака вообще и в частности, заключенного еще в язычестве, то тогда нужно будет и понимать слова Апостола как выражение преклонения пред величием тайны, какую представляет всякое соединение брачное, в каком бы исповедании оно ни предполагалось. За последнее, кажется, говорит и понимание, какого держался по отношению к этому месту Иоанн Златоуст. Он говорит: "поистине это великое таинство, заключающее в себе какую-то неизглаголанную премудрость" (см. у Богдашевского, стр. 643).

Очевидно, что предыдущие слова привел Апостол с тем, чтобы навесть читателей на мысль об отношении Христа Господа к Церкви и Церкви ко Христу. Это он и подтверждает теперь, говоря как бы: слова сии я привожу в высшем таинственном значении; в них прямо указывается на тесный союз мужа и жены, но выражается и великая тайна общения Христа Господа и Церкви. Как приложить их к сей тайне, Апостол не объясняет, оставляя это сделать самим верующим; но в руководство к этому он сказал уже несколько слов впереди, именно: Христос питает и греет Церковь, мы от плоти Его и от костей. Нетрудно после сего и далее провесть это соотношение и видеть в словах, выражающих существо брака и его неразрывность, выражение и таинственного союза Христа Господа с Церковию. Сын Божий в воплощении оставил как бы Отца Своего Небесного (не разделяясь с Ним) и вступил в таинственный союз с искупленным человечеством — Церковию, которая тоже есть от ребра Его и вместе с Ним составляет едино. Святой Златоуст хотя указывает великую тайну и в брачном союзе, но настоящая тайна, и по нему, в снисхождении Господа и сочетании Его с Церковию. Он говорит: «Подлинно это таинство, — что человек, оставив произведшего его, родившего, воспитавшего, и ту, которая зачала его, болела им, в болезнях родила, — оставивши тех, которые столько благодетельствовали ему, к которым он привык, — сочетавается с тою, которой прежде не видал, которая ничего не имеет с ним общего, и предпочитает ее всему. Подлинно — это таинство. И родители не печалятся, но, напротив, печалятся, когда этого не бывает, и в знак радости не жалеют издерживать деньги и делать расходы. Поистине — это таинство великое, заключающее в себе какую-то сокровенную мудрость». — Но это сказал святой Златоуст после того, как указал уже в сих словах тайну союза Христа Господа с Церковию. «Аз глаголю, говорит при том Апостол, во Христа, — так как и Он, оставивши Отца, сошел и пришел к невесте и сделался единым духом с ней (а она с Ним). Ибо прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем (1 Кор. 6:17)». То же пишет и Феодорит: «Сам Христос, оставив вышнего Отца, сочетался с Церковию. Но оставил по понятию вочеловечения, потому что, как Бог, неотлучен от Бога, так как и Сам имеет неописанное естество». В этом и тайна.— Пополнее выясняет эту истину блаженный Иероним: «Не все сказание об Адаме и Еве, написанное в книге Бытия, можно удобно, как думают некоторые, относить ко Христу и к Церкви, но только то, что сказано в настоящем месте, то есть: сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене, и будета два в плоть едину. Первый человек, Адам, как первый пророк, прорек это о Христе и о Церкви, — что оставит Господь наш и Спаситель Отца Своего Бога и матерь Свою, Иерусалим небесный, и придет на землю ради тела Своего — Церкви, и образует ее из ребра Своего: для чего Слово и бысть плоть. И как не все таинства равны, но одно таинство больше, а другое меньше, то и говорит теперь: тайна сия велика есть; показывая же вместе и знак смирения своего, прибавляет: аз же глаголю во Христа и во Церковь. Григорий Назианзин, муж красноречивейший и много сведущий в Писании, когда мы рассуждали с ним об этом месте, не раз сказал: смотри, какова таинственность той главки (кажется, в книге Бытия), что Апостол, истолковывая ее в отношении ко Христу и к Церкви, не утверждает, чтоб изъяснился, как требует достоинство свидетельства, но сказал как бы: знаю, что место сие полно неизреченных таинств и требует от истолкователя своего божественного сердца; я же, по малости моего смысла, думаю, что его Должно разуметь в отношении ко Христу и к Церкви не потому, чтобы что-либо было больше Христа и Церкви, но потому, что все, сказанное об Адаме и Еве, изъяснить в отношении ко Христу и к Церкви очень трудно».

То есть на великое нечто и чудное указал Моисей. И поистине тайна – оставить тех, которые родили, трудились для него и делали добро, и прилепиться к той, которую никогда не видал и которая даже и не начинала делать добро. Действительно, это – великая тайна, если только понимается это о Христе, как пророческое слово о Нем. Ибо и Он оставил Отца, не в смысле перемены места, но снисходя до восприятия плоти, и пришел к невесте, которая совершенно не знала Его, и стал едино с ней по духу. Ибо соединяющийся с Господом есть один дух (с Господом) (1 Кор. 6:17). Как же после этого осуждать брак, когда Павел приводит его во образ тайны Христовой и называет его тайной?

Всякая душа, которая прилепится верою к Христу, подобна жене, преданно живущей с мужем своим. И даже если при супружеской верности она способна омрачить душу мужа ее, но в чистоте блюдет супружеское ложе, мудро и терпеливо управляется с домашним хозяйством. Пусть она не всегда угождает ему, но живет целомудренно и преданно своему мужу. И хотя человеческая слабость когда-то заставляет ее поступить против мужа, все же супружеская верность счастливо соединяет ее с ним.