Исход, Глава 40, стих 3. Толкования стиха

И да положиши кивот свидения. Идет речь о внесении во Святое святых кивота завета. Это был продолговатый ящик, имевший около полтора аршина в длину и почти аршин в ширину и высоту. Он устроен был из негниющаго дерева — Аравийской акации и обложен внутри и снаружи золотыми листами. По краям его кругом шел узорчатый золотой ободок, и внизу к каждому из четырех углов приделаны золотыя кольца, а в кольца вложены для переноски его шесты из акации, обтянутые золотом. Поверх ковчега лежала золотая крышка, к ней с двух противоположных концев прикреплены были вычеканенныя из золота изображения двух Херувимов, наклонявших над нею лица и осенявших ее крыльями своими. Крышка эта называлась очистилищем (Лев. 16:2) от праздника Очищения, который совершался в десятый день седьмаго месяца (Лев. 23:27—28). Этот день был единственный в году, когда первосвященник, принести в жертву тельца и козла для очищения и примирения с Богом себя и народа, входил с жертвенною кровию во Святое святых и здесь кропил ею крышку кивота. Это очистилище имело также значение престола, или подножия, с котораго Бог, возседая на Херувимах как Царь избраннаго народа, принимал его поклонение и объявлял Свою волю (Исх. 25:22, Чис. 7:89) Пред ковчегом (Исх. 16:33, Евр. 9:4) поставлен был золотой сосуд (стамна) с манною в память того, что Евреи в течении сорокалетняго странствования питались этою чудесною пищею. Эта манна, хотя не была перемешена, хранилась в помянутом сосуде без всякаго повреждения до позднейших родов. Впоследствии к этому памятнику присоединен жезл Ааронов прозябший, для увековечения памяти о чудесном утверждении Аарона и его рода в правах первосвященничества (Чис. 17:10) Апостол Павел упоминает еще о златой кадильнице при кивоте завета во Святом святых (Евр. 9:4), разумея вероятно ту кадильницу, с которою первосвященник должен был входить в Святое святых (Лев. 16:12) и которую оставлял там, быть может, до следующаго года и брал назад, заменив ее новою кадильницею — И покрыеши кивот завесою. Идет речь о завесе, отделявшей Святое святых от святилища и закрывавшей постоянно от взоров не только народа, но и священников кивот завета. Эта завеса, как и завеса, отделявшая святилище от двора скинии и завеса при входе во дворе, сделана из разноцветной шерстяной ткани и крученаго виссона и отличалась от них только тем, что вся усеяна была вышитыми изображениями Херувимов. В эту же завесу кивот был наглухо завертываем первосвященником и священниками, когда надобно было брать его в путь (Чис. 4:5). Паремия на праздник Введения

Потом опять иначе, как в прообразе и иносказательно, указывает нам на Еммануила в словах: «И положишь ковчег свидетельства и покроешь ковчег завесою». В предшествующем постановлении Слово изображалось нам как бы в целой скинии, ибо святое тело Христа было домом Бога, вселившегося в Нем. Но не менее указывается Оно нам в частности и посредством ковчега. Он был устроен из дерев негниющих, дабы ты разумел нетленное тело Его. Весь обложен был золотом чистым, как написано, внутри и снаружи (Исх. 25:9–10, Исх. 37:2), ибо все в Нем пречестно и царственно, как Божественное, так и человеческое, и во всем Он первенствует, по слову Павла (Кол. 1:18), – золото же берется в образ чести и преимущества над всеми. Устроенный из негниющих дерев и обложенный золотом, ковчег имел вложенный в него Божественный закон во образ вселившегося и соединившегося со святою плотью Бога Слова, ибо и закон был глаголом Божиим, хотя и не ипостасным, как Сын. Ковчег покрывается завесою, ибо и вочеловечившийся Бог Слово был как бы невиден для многих, имея покровом Свое тело, и как в завесе, скрываясь в Своей плоти, так что отсюда некоторые, не узнав Его Божественного достоинства, то пытались побивать Его камнями, обвиняя в том, что Он, будучи человеком, называет Себя Богом (Ин. 10:33), то опять, нисколько не стыдясь, говорили: «Не Сей ли есть Иисус, сын Иосифа, Которого мы знаем отца и мать? Как же теперь говорит, что с неба сошел Я?» (Ин. 6:42). Итак, покрытие ковчега завесою указывало на то, что Иисус не узнан будет многими. Таким образом, ковчег был прообразом Его. Поэтому-то и предшествовал израильтянам в пустыне, занимая тогда место Бога, ибо он был вождем народа. Свидетельствует это Псалмопевец в словах: «Боже, когда предшествовал Ты пред народом Твоим, когда проходил Ты пустыню, земля потряслась, ибо и небеса таяли» (Пс. 67:8). Хотя предводительствовал и шел впереди всегда ковчег, однако же здесь ясно говорится, что предшествовал Бог. Яснейшее доказательство этого можешь также иметь, если обратишь внимание еще и вот на что. Некогда Бог повелевал чрез Моисея израильтянам, чтобы они смело восходили на гору Сеир и осаждали Аморрея (Втор. 1:7, 19). Но получившие это повеление впали в малодушную трусость и, предположив, что это они должны совершать своими силами вместо того, чтобы надеяться на вышнюю помощь, «сев плакали» у горы, как написано (Втор. 1:45). На это справедливо негодовал Законодатель и наконец стал грозить, что не отведет их в землю обетованную. Едва вняв этой угрозе и предавшись несвоевременному раскаянию, они пытались взойти, вторично не послушав Господа и схватив оружие против аморреев. Но Бог чрез Моисея предрекал им будущее, ибо говорил им: «Не восходите, и не падите пред лицом врагов ваших, ибо Меня нет с вами» (Втор. 1:42). Несмотря на то, постоянно страдая недугом непослушания, они насильно стали восходить на гору, как написано. Однако ж ковчег Божий, говорится, не взошел с ними и остался в лагере (Втор. 1:43; Чис. 14:44). Видишь, что хотя говорит Бог: «Меня нет с вами», однако ж с непокорными не идет ковчег, чем для благоразумнейших ясно указывается на то, что он занимал место предводившего Бога. Также и вокруг Иерихона ковчег носили священники, и вот пала высокая стена его, без употребления осадных орудий и таранов, а от одних только труб и звука, что, как увидим опять, истинно осуществилось во Христе. Он есть Тот, Кого носят священники и святые мужи, Кто низвергает всякую крепость диавола, не оружием, но воплем и трубою, то есть апостольскою и евангельскою проповедью и согласием всего народа, в правоте веры исповедующего своего Владыку, – что, как видим, совершается и в таинственных славословиях, когда пред народом звучит священническая труба, под которою разумеется и глас священнодействующего, – и таким образом падает и сокрушается сила противников наших, «ибо оружия наши не плотские», по слову Павла, «но сильные Богом» (2 Кор. 10:4). А что Христос некоторым образом восседает и почивает на святых, это объявит нам и пророк Аввакум в словах: «Что Ты взойдешь на коней Твоих, и езда Твоя спасительна» (Авв. 3:8). Впрочем, научит сему также и Сам Спаситель в словах, сказанных Анании о Павле: «Иди, ибо сосуд избрания Моего есть сей – нести имя Мое пред всеми народами» (Деян. 9:15). Толкование на Евангелие от Иоанна, книга 4, глава 4

Повторяется ранее данное повеление (Исх. 30:25–30).