Почувствовав, что стала совершенно здоровой, женщина поспешно укрылась в толпе. Этого никто не заметил, но Господь Сердцеведец все видел, все знал. Ради славы Божией и для примера, в чем состоит сущность смиренной спасающей веры, Он не восхотел оставить ее в неизвестности. Кроме того, оставить исцеление ее как бы незамеченным означало бы дать повод думать, будто одежды Христовы имеют силу сами по себе. «Для чего же Господь не оставил ее в неизвестности? – вопрошает святитель Златоуст. – Неужели любит славу Тот, Кто другим запрещает говорить, и Сам не упоминает о безчисленных чудесах Своих? Но Он, во-первых, освобождает женщину от страха, дабы она, угрызаемая совестью, как похитительница дара, не проводила жизнь в мучении. Во-вторых, исправляет ее, потому что она напрасно думала утаиться. В-третьих, открывает всем веру ее, дабы и другие подражали ей. В-четвертых, чтобы показать Свое всеведение, которое само по себе есть великое чудо. Наконец, и начальника синагоги, который легко мог потерять веру, а с ней и все, исправляет примером жены». Святые евангелисты Марк и Лука повествуют, что Господь тотчас остановился и обратился к народу с вопросом: «кто прикоснулся ко Мне?» Когда же все отрицались, то апостол Петр, не понимая, в чем дело, сказал Господу: «Наставник! народ окружает Тебя и теснит», – «и Ты спрашиваешь: кто прикоснулся ко Мне?.». Но Господь сказал: «прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня». А святой Матфей рассказывает короче: ИИСУС ЖЕ, ОБРАТИВШИСЬ (посмотрев вокруг и остановив Свой Божественный взор на исцеленной) И УВИДЕВ ЕЕ, одним взглядом милосердия вызвал в ней признание. Желая загладить свою вину, она забыла свою женскую стыдливость, трепеща от страха, пала перед Ним и перед всем народом, и рассказала Ему всю правду. Она, очевидно, боялась гнева Его, потому что Закон ясно гласил, что прикосновение кровоточивой делало человека нечистым до вечера. Она как бы так говорила: «Прости мне мое дерзновение, милосердный Господи! Целых двенадцать лет страдала я, несчастная; все потратила на врачей без пользы для себя; услышала, что другие так легко получают помощь от Тебя, Врача милосердного, они удостаиваются счастья принять Тебя в доме своем, а я, грешница, не смею и мечтать об этом, – я только прикоснулась к воскрилию риз Твоих святых и вот – я исцелилась... Не сочти же мое прикосновение осквернением для Себя!» Но прикосновение кровоточивой к Нему не только не осквернило Его, но еще и очистило ее саму. И Спаситель с отеческой любовью СКАЗАЛ ей: ДЕРЗАЙ, ДЩЕРЬ! и в этом ласковом слове дщерь уже звучало для нее прощение – дерзай, не бойся, ВЕРА ТВОЯ соделала тебя чадом Божиим, она СПАСЛА ТЕБЯ, иди с миром и будь здрава от болезни твоей. Дивно смирение нашего Господа!
Сотворив чудо, Он относит исцеление к вере исцеленной: «вера твоя спасла тебя!» Дивно преизбыточество Его благодати: поспешая на одно дело милосердия, Он являет Свое всемогущество и в другом. Дивно и Его премудрое милосердие. Он не потребовал от страдалицы всенародного признания своей болезни, почитавшейся нечистотой по Закону, прежде, чем исцелил ее, и таким образом очистил от этой нечистоты...
ЖЕНЩИНА С ТОГО ЧАСА, с той минуты, как она прикоснулась к ризам Спасителя, СТАЛА ЗДОРОВА. «Видишь ли, – говорит святитель Златоуст, – превосходство жены перед начальником синагоги? Она не остановила, не спрашивала Мужа, но краями перст прикоснулась только к одежде Его, и придя последней, первая получила исцеление. Начальник синагоги Самого Врача вел в дом свой, а для нее довольно было и одного прикосновения». Эта остановка Господа, разговор Его с учениками, потом с женщиной, – все это было болезненным испытанием для убитого горестью отца, когда ему дорога была каждая минута, когда смерть быстро гасила последние искры жизни в страдалице-отроковице. Так впоследствии испытана была вера Марфы и Марии, когда они с болью сердца видели, что их возлюбленный брат Лазарь близился к могиле, а Господь, несмотря на это, медлил... Но как ни болезненно было это испытание для отца, мы не замечаем в нем никаких признаков нетерпеливости, и это, без сомнения, Господь вменил ему в заслугу. Несчастный Иаир слышал рассказ женщины и кто лучше него мог принять к сердцу это событие? Если женщина только коснулась ризы Его и исцелилась, то почему же и его больной дочери не получить исцеления? Ведь Иисус не отказал ему, – Он для того и идет в его дом... Но теперь-то и готово было для него искушение: Спаситель не окончил еще слов Своих к жене, как Иаиру объявили: дочь твоя уже умерла, не безпокой Учителя, мертвых не лечат... Но Господь не дает проникнуть сомнению в смятенную этой вестью душу отца. Чудотворец в ту же минуту поспешил утешить его: «не бойся, только веруй и будет жива».
Мертвая – будет жива! Кто мог понять это? Но там и место вере, где недоумевает ум. И вера не покинула Иаира: Христос медленно идет, много разговаривает с апостолами и женщиной, чтобы дать время умереть отроковице и прийти тем, которые возвестили о ее смерти. Христос хотел, чтобы все уверились в смерти отроковицы, дабы после не могли сомневаться в ее воскресении. Так и к Лазарю приходит Он по прошествии трех дней после его смерти. Наконец, вот и дом архисинагога. Там уже раздавался жалобный плач и крикливые причитания наемных плакальщиц, которых тогда имели обычай приглашать родные умерших, и которые с шумом и криком колотили себя в грудь и притворными воплями возмущали душу; там погребальные свирели уже издавали свои печальные звуки.
Тело умершей, вероятно, уже было омыто и приготовлено к погребению, так как на Востоке хоронят умерших в самый день смерти. Множество народа неотступно следовало за Господом до жилища Иаирова.
