Евангелие от Матфея, Глава 7, стих 12. Толкования стиха

Мне кажется, что эта заповедь касается любви к ближнему, а не к Богу, хотя в другом месте Христос говорит, что на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22:37-40). Ведь если бы Он сказал: Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали, так и вы поступайте, то одной этой фразой охватил бы и ту, и другую заповедь с обеих сторон. Легко было бы сказать, что каждый хочет быть любимым и Богом, и людьми. Итак, в то время как одна заповедь повелевала ему, чтобы он поступал так, как хотел, чтобы поступали с ним, другая повелевала, чтобы он возлюбил и Бога, и людей. Когда же о людях говорится отчетливее: Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, то это, как кажется, не что иное, как: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22:39). Однако не следует беспечно оставлять без внимания то, что Он добавил: Ибо в этом закон и пророки. Он не только говорит, что в этих двух заповедях утверждается закон и пророки, но и добавляет: весь закон и пророки (Мф. 22:40), в том смысле, что это — полное пророчество. А поскольку здесь Он не добавил этого, то оставил место для другой заповеди, которая касается любви к Богу. Однако здесь, поскольку Господь излагает заповеди чистого сердца, и относительно людей следует остерегаться, как бы не имел кто двуличного сердца, у которого сердце может быть скрыто, именно это следовало предписать. Ведь, пожалуй, нет никого, кто хотел бы, чтобы кто-нибудь поступал с ним двулично.

В заключение наставлений о нашем отношении к другим людям Господь изрекает правило, которое называют золотым: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». В этом правиле – «Закон и пророки», поскольку любовь к людям есть отражение любви к Богу, как любовь к братьям есть отражение любви к родителям.

Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им: се бо есть закон и пророцы. Этот мудрый и тонкий нравственный принцип касается тех людей, которые потеряли ориентир — живое ощущение любви к человеку. Им нужна некая точка отсчета, с которой они могли бы развить свои нравственные чувства и в конце концов приобрести подлинную любовь. Вчера за Божественной литургией читалось Евангелие, в котором законник спросил у Спасителя: Кто есть ближний мой? (Лк. 10:29) — и тем самым показал, что он не знает опытно, что такое любовь. Человек, любящий ближнего, таким вопросом задаваться не будет: он всегда ищет случая излить свою любовь на того, кто в ней нуждается. Из этого евангельского повествования мы можем сделать вывод, что есть люди вполне благонамеренные и в то же самое время не знающие, кто их ближний. Елика аще хощете, да творят вам человецы... Мы должны поступать с другими людьми не так, как они поступают по отношению к нам, а так, как мы хотим, чтобы они с нами поступали. Не отвечать, скажем, на добро добром, а на зло злом, ведь себе-то мы хотим только добра. Мы хотим, чтобы к нам относились с любовью, милосердием, чтобы нам всё прощали. Мы всегда находим себе извинение и желаем, чтобы люди, от которых мы зависим или которые нам дороги, относились к нам со снисхождением. Мы считаем себя достойными любви во всех ее многообразных проявлениях. И поскольку мы желаем всего этого самим себе, то должны так относиться и к другим. Однако здесь нужна оговорка: для того чтобы приобрести настоящую любовь к ближнему, нужно вначале научиться правильно любить самого себя. Об этом пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). Если человек любит себя неправильно, например желает, чтобы потакали его порокам, то он навязывает эти пороки и ближнему. Скажем, люди, страдающие алкоголизмом, пытаются привлечь к этому пороку своих друзей, потому что им представляется, что выпивать — это приятно и хорошо. Таким образом, нам нужно прежде всего выработать некие нравственные критерии для себя самих, нужно научиться желать себе добра именно в христианском смысле. Если мы хотим чего-то себе, значит, должны это делать и другим. Ибо в этом закон и пророки, то есть на этом держится все то, во что верили слушатели Спасителя, древние иудеи. В то время еще не существовало писаного Нового Завета. Спаситель только начинал Свою проповедь и обращался к иудеям таким образом, чтобы они приняли Его слова. Для них, конечно же, закон и пророки имели непререкаемый авторитет. И вот Спаситель все законодательство Моисеево сводит к одному принципу: Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Обратите внимание: вся — то есть все то, что мы хотим, чтобы делали нам, мы должны делать другим людям, ничего не оставляя без внимания, ничем не пренебрегая. Этот принцип является точкой отсчета, от которой мы можем начать свое исправление, если наше сердце черство. А мы все должны откровенно признаться себе, что в большей или меньшей степени подвержены этой, как говорят отцы, самой страшной страсти — страсти окаме-ненного нечувствия. Принцип, данный Спасителем, чрезвычайно прост и сформулирован в немногих словах. К этим кратким словам можно было бы свести не только Ветхий Закон, но и само Евангелие. Разве трудно запомнить эти слова: Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им? Казалось бы, нет ничего проще. Евангельское учение вообще просто по своему содержанию и доступно для понимания любому человеку. Даже если бы не существовало многочисленных святоотеческих толкований Евангелия, то и того, что мы понимали бы сами, было бы достаточно для нашего спасения. Но одно дело понять умом, другое — почувствовать сердцем. И когда мы оказываемся в конкретной ситуации, в которой нужно исполнить эту заповедь Спасителя, страсть похищает ее из нашего ума, и мы совершаем поступки под влиянием страсти, которая в данный момент нами владеет, будь то гнев, зависть или что-нибудь другое. Многочисленные оправдания, проявления нашего лукавства затмевают от нас истинный смысл того, что с нами происходит. Вместо того чтобы исполнить заповедь, мы приводим доводы, кажущиеся нам здравыми, вполне логичными и убедительными. А на самом деле это проявление нашей страстности. Если мы гневаемся, то это логика гнева, если мы подвержены блудной страсти — это логика блуда. Нет никакой беспристрастности в нашем рассуждении, оправдывающем то, что мы нарушаем заповедь, данную Спасителем.

Все заповеди Христовы, все иго Его вмещаются в следующих заключительных словах Его: во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. По поводу этого последнего изречения, заключающего в себе сущность всей Нагорной проповеди, говорят, что оно не представляет ничего нового, так как законом Моисея вменено евреям в обязанность любить ближних, да и лучшие из языческих философов учили не делать другому того, чего себе не желаешь. Правда, в ветхозаветном законе сказано: люби ближнего твоего, как самого себя (Лев. 19:18). Любви к ближним учили и ветхозаветные пророки. Но евреи, ложно понимая закон и пророков, признавали своими ближними только евреев, и только по отношению к ним считали возможным применять закон любви. Языческие же философы, хотя и учили не делать другому зла, то есть жалеть его, но до любви к этому другому, до необходимости благо творить ему, не дошли. Впрочем, вернее будет, если мы скажем, что закон любви заглушён был у язычников себялюбием, и только у весьма немногих из них сохранился в виде жалости к ближнему, в виде требования не делать ему зла. А если это так, если закон любви настолько присущ человеческой природе, что сознавался, хотя и смутно, даже людьми, не просвещенными светом Христова учения, и притом задолго до пришествия Христа, то следует заключить, что это — вечный закон, данный при сотворении человека и как бы вписанный Творцом мира в сердца людей. Когда же люди разучились читать в сердцах своих, когда они потеряли ключ к разумению этого вечного закона любви, то Сам Бог, в лице Иисуса Христа, пришел на землю восстановить его силу.

Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Все, что прежде узаконил относительно любви, теперь в немногих словах собрал существенное и вкратце возвестил легкое и самое справедливое дело, говоря: Вся елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Итак, делайте им то, чего желаете и от них, чтобы они делали вам, а это совершенно одно и то же, что любить ближнего, как самого себя. Поэтому и прибавил: Се бо есть закон и пророцы. Так утверждает древний Закон и пророки. Закон говорит: возлюбиши ближняго своего яко сам себе (Лев. 19:18), а пророки часто увещевали иудеев к братолюбию. Но и Христос впоследствии законнику, вопрошавшему, какая заповедь в Законе большая, ответив, что это есть заповедь о любви к Богу и о любви к ближнему, присоединил: в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22:36-40), т.е. преимущественно держатся этих двух заповедей, наиболее трактуют об этих двух, а главною своею целью имеют научить людей, с одной стороны, любить Бога, живя благочестиво, а с другой стороны, любить друг друга, не обижая ближнего. Можно и иначе сказать, что весь Закон и пророки имеют в этих двух заповедях свой корень, основание и содержание.

Сказав о любви, как основе Христианской нравственной деятельности, Иисус Христос учит ещё и справедливости: вся елика аще хощете да творят вам человецы, тако и вы творите им. На уравнении прав и отношений зиждется крепость общественнаго союза: в сем состоят закон и пророки Ветхаго Завета. Иисус Христос к закону любви присовокупляет и этот естественный закон, чтобы показать, что между законом Божиим и законом естественным нет противоречий (Феофилакт).

Возводя нас к совершению благости, изгоняя из нас зло, Господь, повелевший не судить и не осуждать ближних, отпускать ближним все согрешения их против нас, законополагает еще: Вся, елика хощете да творят вам человецы, тако и вы творите им (Мф. 7:12). Мы любим, чтоб ближние наши были снисходительны к нашим немощам и недостаткам, чтоб они великодушно переносили от нас оскорбления и обиды, чтоб они делали нам всевозможные услуги и одолжения: будем такими к ближним. Тогда достигнем полноты благости, соответственно которой получит особенную силу молитва наша; сила ее всегда соответствует степени благости нашей. Отпущайте, и отпустят вам: дайте, и дается вам. Меру добру, наткану и потрясну и переливающуся дадят на лоно ваше. Тою бо мерою, еюже мерите, возмерится вам (Лк. 6:37, 38), от милосердого и в милосердии Своем правосудного Бога.

Достойны одобрения те, которые руководятся врожденным законом и делают то, что должно. Ибо естество человеческое само в себе имеет точное и неподкупное судилище добродетелей, на которое ссылался и Христос как на источник увещания и совета, говоря: вся, елика хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Потом, показывая, что это есть правило и благочестия, и человеколюбия, сказал: се бо есть закон и пророцы. Но поскольку естество наше пало и омрачило в себе черты добродетели, то дан был закон писаный. А так как и он был нарушаем, то исправление поручалось лику Пророков. Когда же они стали отрекаться, говоря: врачевахом Вавилона, и не исцеле (Иер. 51:9), — приходит на землю Тот, Кто и в естество вложил семена добродетели, и научал законом, и проповедывал через Пророков. Посему, с пришествием Небесного Царя необходимо стало, чтобы узаконены были догматы, приличные небу, и в священных Евангелиях, как бы в царских постановлениях, предписан был образ жизни, соответственный и угодный более Ангелам, нежели людям.

ούν итак. Этими словами подводится итог проповеди на данный момент (McNeile). όσα έάν что бы ни было. Используется как indef. rel. (RG, 733). θέλητε praes. conj. act. от θέλω желать, хотеть, ποιώσιν praes. conj. act. от ποιέω делать, поступать.

Любя ближнего, как самого себя, христианин должен оказывать ему все то, чего для самого себя ожидает и желает от других. Частица убо показывает, что в этих словах Господь делает вывод из всего доселе сказанного, обозначает, каковы вообще, должны быть наши действия и расположения, и вместо нескольких отдельных заповедей (не убей, не гневайся и пр.) дает одну, но которой христианину удобно проверять каждый свой шаг – относительно ближнего. Говоря, что в этом (се) заключается весь Ветхий Завет закон и пророки), Иисус Христос разумеет здесь нравственный закон Ветхого Завета. Выражение закон и пророки – составляет звено, очевидно соединяющее слова этого стиха со словами Мф. 5:17 главы. Там Господь говорил, что Он не пришел разорити (отменить) закон или пророки, а здесь, снова утверждая тоже самое, говорит, что Его заповеди сводятся к одной, в которой заключается сущность и Ветхого Завета (закона и пророков). Может возникнуть недоумение, почему Господь поставляет в этой заповеди существо всех нравственных обязанностей человека, когда первая и важнейшая часть их относится к Богу. Но истинная любовь к ближнему, как это уясняется многими выражениями нагорной беседы, истекает в христианстве из веры во единого небесного Отца всех человеков, и потому любовь к людям есть отражение любви к Богу, как любовь к братьям есть отражение любви к родителям. Посему, как говорит ап. Павел, любяй друга, закон исполни (Рим. 13:8).

Положение о том, что человек не должен поступать с людьми так, как он не хотел бы, чтобы они поступали с ним, было общим для многих древних учений; оно встречается в Книге Товита, в трудах знаменитого еврейского раввина Гиллеля, а также в греческих источниках.

Не спасет и молитва того, кто сам нерадиво живет. Молись, чтобы Бог помог тебе спастись, но и сам трудись, делая добро, как можешь. Вот почему Господь после того как сказал: просите, ищите, стучите, — сейчас же дает и общее правило как надобно жить христианину. Правило, которое все толкователи слова Божия называют золотым: Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Вы хотите ,чтобы все люди любили вас и делали вам добро, так и вы во всем и каждому делайте только добро. Хотите, чтобы даже враги прощали вам ваши проступки? Делайте и вы то же. Вообще: чего себе желаешь от людей, то делай и людям. Это и значит любить ближнего, как самого себя. И если бы управлялись этим Христовым правилом, то не было бы ни обид, ни судов, ни хищений, ни убийств, ни распрей, ни войны, ни убожества. Вот правда Христова, всякому понятная, для всех благотворная!... “В этих кратких словах, говорит св. Златоуст, Спаситель показал, что добродетель и кратка, и удобна, и всем известна. Он не сказал: чего хочешь себе от Бога, то делай твоему ближнему, чтобы ты не возразил: как это возможно? Он Бог, а я человек; но произнес: чего хочешь себе от равного тебе, то и сам оказывай ближнему. Что может быть легче этого? Что справедливее? Ибо в этом закон и пророки, — это не новое в сущности правило, этому учили и ветхозаветный Закон писанный, и пророки, и сам закон человеческой природы. Добродетель врожденна человеку: мы и по совести знаем что нам делать, так что нельзя оправдываться неведением. Даже языческие мудрецы, не ведавшие Бога истинного, говорили: “не делай другому того, чего себе не желаешь.” Закон этот перстом Божиим начертан на сердцах всех людей. “Душа человеческая по своей природе — христианка,” — говорит Тертуллиан. Опытом познавшие всю благодатную силу этого закона святые отцы говорили: “от ближнего зависит и жизнь и смерть.”

Во всем, как хотите и прочее. Это правило назы­вают «золотым правилом» Спасителя в силу его пре­восходства. Все, чего мы ожидаем от других для нас, сделаем ли мы для них, поставив себя в их обстоя­тельства, а их в наши? И делаем ли то же для дру­гих, если можем в наших обстоятельствах, что хоте­ли бы получить от других? Если делаем, то мы бес­пристрастны, справедливы; если поставим себя на место другого и спросим себя: дали ли бы этому другому, чего сами желаем получить от него, и если совесть говорит, что дали бы, — то, значит, мы дей­ствовали бы по любви к ближнему, не по самолю­бию. При исполнении христианами этого правила уничтожилось бы между нами множество пороков и злоупотреблений, так как в этом случае не было бы ничего незаконного, несправедливого, насильствен­ного. «Здесь показывает (Спаситель) нам кратчай­ший путь к добродетели: поскольку мы, как люди, по себе знаем, что должны делать другим» (Феофи­лакт). В этом закон и пророки. В этом сущность всего Ветхого Завета, это составляет главное нравственное содержание Ветхого Завета. В Ветхом Завете это не выражено прямо в таких или подобных словах, но это — сущность того, чего требовали от человека За­кон и пророки в нравственном отношении. Любовь и справедливость — вот сущность этого правила; лю­бовь и справедливость — сущность и всего Ветхого Завета. «В этом случае и Закон Божий, и пророки говорят то же, что повелевает нам и закон естествен­ный» (Феофилакт).

Закон сей, который на самом разумном естестве изображен, столько есть истинен, благ и справедлив, что никто, ниже верный, ниже неверный, не может его опровергнуть или ему противостоять. Если ты желаешь, чтобы к тебе были расположены люди: поступай и с ними равным образом. Хочешь ли ты себе, чтобы кто другой или похитил имение твое, или коснулся чести твоей, или какой либо тебе малый причинил вред? Без сомнения, не желаешь. Убо твори и ты так же, то есть не похищай, ниже бесчести, ниже повреждай другаго. Чего желаешь от других? Поистине, хощешь, чтобы все и любили тебя, и уважали, и всячески благоприятствовали тебе. Убо поступай и ты со всеми равно: всех люби, всех почитай, всякому благоприятствуй. Какой может быть на сие ответ, или какое противусловие? Нет никакого. Поелику же Божественный Евангелист Матфей, писав о сем Божием законе, упомянул, что Господь, когда сей закон предавал, присовокупил тогда и сие: се бо есть закон и Пророцы (Мф. 7:12): следует, что чему Моисейский закон и Пророки и Евангелие научают, столько есть праведно, сколько и сей праведнейший закон.

(Лк. 6:31). В греческом речь несколько своеобразная и свойственная только этому языку: и так все, сколько пожелаете, чтобы делали (не поступали) вам люди, так и вы делайте им; ибо таков (таковы) закон и пророки. При толковании этого стиха многое зависит от того, признаем или нет подлинным поставленное в начале стиха «итак» (ούν). Чтение сильно колеблется: во многих важных кодексах этой частицы нет. Вульгата «ergo». Если «итак» должно быть удержано, то между 12 и предыдущим стихами будет близкая связь. 12 стих будет просто выводом из предыдущего стиха. Если «итак» опустить, то мысль 12 стиха получит самостоятельное и независимое от предыдущей речи значение; другими словами, здесь связь или будет вовсе неясна, или же ее и совсем не будет. Некоторые новейшие экзегеты принимают последнее. По мнению Цана, можно найти достаточные свидетельства в пользу того, что в первоначальном тексте этого «итак» не было и что оно подозрительно и в других местах, несмотря на древнее и более или менее сильное свидетельство в его пользу (Мф. 6:22; Мф. 7:19, 24; Мф. 13:28; Мф. 28:19; Лк. 11:36; Ин. 4:9, 30). Попробуем прежде всего взвесить, какая мысль получается при опущении «итак». Почти единогласное объяснение таково, что этот стих поставлен у Матфея не на своем месте. Тут нам представляются целые теории. У Лк. 6:30 выражение параллельно Мф. 5:42. Поэтому 12 стих Матфея во всяком случае более уместен в Мф. 5:38–48, где идет речь о том, как мы должны обращаться с другими. Но выражение могло бы быть поставлено и у Мф., после Мф. 7:1, 2. Ст. 3–5 и 7–11 суть «интерполяции» из разных частей Логий. Отсюда легко видеть, какая путаница получается, если выпустить oun. Другие экзегеты не столь строги. Они не заподозревают стих в подлинности; но говорят, что он не имеет никакой связи с предыдущими. Oun следует здесь совсем зачеркнуть и допустить, что в Мф. 7:12 содержится самостоятельный член в цепи одинаково не имеющих синтаксической связи увещаний (Мф. 7:1–5, 6, 7–11, 13–14, 15–20). Связующею нитью в этих выражениях служит только κρίνειν. К этой нити нужно прицепить и стих 15. Теперь посмотрим, какая мысль получается, если ούν признается подлинным. Златоуст принимал ούν, хотя и считал его загадочным. Связь, которую он предполагает между 12 и предшеств. стихами, по мнению Толюка, неестественна, хотя иначе, говорит Толюк, чем Златоуст, ее и нельзя понимать. Как же понимал эту связь Златоуст? «В этих кратких словах (12 стиха) Спаситель заключил все и показал, что добродетель и кратка, и удобна, и всем известна. И не просто сказал: «во всем, как хотите»; но: «итак (ούν) во всем, как хотите»; слово: итак не без намерения употребил, но с особенною мыслию. Если хотите, говорит Он, быть услышаны, то, кроме того, сказанного Мною, и это делайте». Теперь какое же мнение из указанных считать верным? Следует ли считать ούν подлинным? Из двух предположений, по нашему мнению, вероятнее второе: ούν следует принимать за подлинное. Слова же 12-го стиха относятся не к ближайшему 11-му, а ко всей предшествующей речи, где говорится об отношении людей друг к другу. Подобные же вставки встречаются и во всех других ораторских речах и служат или для отдохновения самого оратора, или для того, чтобы дать возможность слушателям собраться с мыслями. Во многих случаях часто встречаются здесь повторения или обобщения, или просто бросается беглый взгляд на сказанное прежде. Содержание стиха или выражаемая в нем мысль были известны еще в древности. Гиббон, по-видимому, с целью унизить правило, предложенное Христом, указывал, что оно встречается у Сократа за четыреста лет до Р. X. в таком виде: «чем прогневляют тебя другие, того не делай им». Диоген Лаэрций говорит, что Аристотель, когда его спросили, как нам следует вести себя по отношению к друзьям, ответил: "так, как нам желательно, чтобы они вели себя по отношению к нам". Конфуций, когда его спросили, существует ли слово, в котором выражалось бы все, как мы должны вести себя, ответил: "не есть ли такое слово взаимность? Чего ты не делаешь себе, того не делай другим". Подобные же выражения приписываются Будде, Сенеке, Филону и раввинам. В Ветхом Завете такого же выражения не встречается. Но древние, жившие до Христа, никогда не выражали с такою силою идеала, как Он. У Аристотеля о друзьях; в словах Иисуса Христа — о всех людях. У других лиц, высказавших такую же мысль (между прочим, у еврейского раввина Гиллеля), правило выражено в отрицательной форме; у Христа — положительно. Далее, справедливо замечают, что Христос, высказав заповедь, и положив ею основание естественного права, не выставляет того, что Он хотел выступить с каким-либо новым открытием и указывает, что «в этом закон и пророки» (ср. Мф. 22:40). Однако пророки доходили до этого правила только «едва», как Мих. 6:8. В этой заповеди выражается скорее дух и сущность ветхозаветного закона и чаяние пророков, чем самые их слова. Выражение не значит: «что делают вам люди, то же самое делайте и вы им», потому что мы часто не можем делать другим всего того, что делают они нам. Следует понимать его в более общем смысле: за любовь мы должны отплачивать любовью же. Общая мысль та, что мы должны делать людям, чего желаем себе. Далее, не всегда мы можем и должны делать другим то, чего желали бы себе самим, потому что, как правильно замечает Альфорд, иногда то, что было бы удобно для нас, было бы неудобно для других. «Мы должны думать о том, что нравится нам, и затем прилагать это правило к нашему обращению с другими, т. е. делать им то, чего, как мы имеем основание предполагать, они желали бы. Это очень важное различие, и такое, на которое часто не обращают никакого внимания при толковании этого золотого правила» (Альфорд).

Не спасет и молитва того, кто сам нерадиво живет: молись, чтобы Бог помог тебе спастись; но и сам трудись, делай добро, как можешь Вот почему Господь, после того, как сказал: просите, ищите, стучите, - сейчас же дает и общее правило: как надобно жить христианину, правило, которое толкователи слова Божия справедливо называют золотым: ИТАК ВО ВСЕМ, КАК ХОТИТЕ, ЧТОБЫ С ВАМИ ПОСТУПАЛИ ЛЮДИ, а вы конечно хотите, чтобы все люди любили вас, все делали вам добро, ТАК ПОСТУПАЙТЕ И ВЫ сами С НИМИ: и вы всем и каждому делайте только добро. Хотите, чтобы вам благотворили, вас благословляли, за вас молились, прощали вам ваши проступки - все, даже и враги? Делайте и вы то же. Вообще, чего себе желаешь от людей, то делай и людям. Это и значит любить ближнего, как самого себя. И если бы люди исполняли это правило Христово, то не было бы ни обид, ни судов, ни хищений, ни убийств, ни распрей, ни войн, ни убожества. Вот правда Христова, всякому понятная, для всех благотворная!.. "В этих кратких словах, - говорит святитель Златоуст, - Спаситель показал, что добродетель и кратка, и удобна, и всем известна. Он не сказал: чего хочешь себе от Бога, то делай ближнему твоему, дабы ты не возразил: как это возможно? Он Бог, а я человек; но произнес: чего хочешь себе от равного тебе, то и сам оказывай ближнему. Что может быть легче этого? что справедливее?" ИБО В ЭТОМ ЗАКОН И ПРОРОКИ, - это не новое, в сущности, правило; этому учили и ветхозаветный Закон писаный, и Пророки, и самый закон природы человеческой. Добродетель врождена человеку; мы и по совести знаем, что нам делать, так что нельзя оправдываться неведением. Даже языческие мудрецы, не ведавшие Бога истинного, говорили: "Не делай другому того, чего себе не желаешь". Закон этот перстом Божиим начертан на сердцах всех людей. "Душа человеческая, по природе своей, - христианка", - говорит Тертуллиан. Опытом познавшие всю благодатную силу этого закона святые отцы говорили: "От ближнего зависит и жизнь и смерть".

Показывает краткий путь к добродетели, ибо мы — люди и поэтому уже знаем должное. Если хочешь, чтобы тебе благодетельствовали, благотвори; если хочешь, чтобы тебя любили враги, люби и ты сам врагов. Ибо и закон Божий и пророки говорят то же, что повелевает нам и закон естественный.

Чего себе не хочешь, того другому не делай. Сие простое и естественное правило нравственности каждому внушает собственная совесть. Сию первоначальную обязанность любви к ближним излагал древле закон и Пророки. Спаситель Христос сие же правило любви, освятив Своими словами, заповедует верующим во всяком случае и всеми силами содействовать истинному благополучию других, так как мы хочем, чтоб и они содействовали нашему. О когда бы мы, братие, стяжали в душе нашей сию чистую, святую и премудрую любовь к ближним нашим и Отец небесный излиял бы в сердца наши Свою Божественную любовь Духом Своим Святым. Тогда всякая молитва наша проникала бы в Его сердце, всегда готовое даровать всем нам уготованныя благостию Его сокровища жизни вечной! Аминь.