Евангелие от Матфея, Глава 5, стих 31. Толкования стиха

Господне изречение, яко не позволительно разрешатися от брака, разве словесе прелюбодейна (Мф. 5:32), по разуму онаго, равно приличествует и мужам и женам. Но не то в обычае. О женах находим много строгих изречений. Апостол глаголет: яко прилепляяйся сквернодеице, едино тело есть (1 Кор. 6:16). И Иеремия: аще будет жена мужу иному, не возвратится к мужу своему, но осквернившися осквернится (Иер. 3:1). И паки: держай прелюбодеицу, безумен и нечестив (Притч. 18:23). Женам же обычай повелевает удерживати мужей своих, хотя они прелюбодействуют и в блуде суть. Посему не знаю, может ли прямо прелюбодеицею нарещися живущая с мужем, оставленным своею женою: ибо здесь обвинение падает на оставившую мужа, по какой причине она отступила от брака. Ибо аще потому, яко биема была, и не стерпела ударов: то подобало паче претерпети, нежели разлучатися с сожителем; аще потому, яко не стерпела утраты имения, и сей предлог не достоин уважения. Аще же и потому, яко муж ея живет в блуде, наблюдения сего не имеем в церковном обычае, но и от невернаго мужа не повелено разлучатися жене, а пребывати с ним, по неизвестности, что последует. Что бо веси жено, аще мужа спасеши? (1 Кор. 7:16) Посему жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодеица, аще прешла к другому мужу; а муж оставленный, достоин снисхождения, и сожительствующая с ним не осуждается. Аще же муж, отступив от жены, поимет иную: то и сам он есть прелюбодей, понеже твори ю прелюбодействовати, и живущая с ним есть прелюбодеица; а поелику отвлекла к себе чужаго мужа.

***

Толкование 9 правила:

Славянская кормчая. По Господню словеси равно осуждаются муж, и жена, разве любодеяния распущаютщеся: обычай же прелюбодеянии, любодей не распущается с женою. Аще ли некия пущенным от жены мужеви сочетается, несть прелюбодейца: вина бо на оной есть, иже без вины остави мужа, и прелюбодейца есть, аще за иного пойдет: пущенный же муж прощен есть. Аще же муж жену пустив, и ину поймет, и сам прелюбодей, и той прелюбы деяти творит, и живущая с ним прелюбодейца есть.

Толкование. Аще и Господь, мужа распустившагося от своея жены, разве словесе прелюбодейного, и жену кроме подобны вины отлучившуюся от своего мужа, равно осуждает: но обычай убо церковный инако сему повелевает быти: мужа убо блуд творящего, и прелюбы деющаго, своея жене отлучитися не повелевает. Жена же аще осквернится с иным мужем, пустити ю повелевает, и ктому не держати ея мужеви. Тоже аще жена своего мужа оставит, извет имущи нань, понеже в блуде живет, и он другую жену поймет, вина и грех на жене есть, иже пустити мужа своего, его же должна бяше держати, аще и прелюбы творит, муж бо прощен есть иную жену пояти: тако же и счетавшаяся с ним, не наречется прелюбодейца, пущену ему сущу от первыя жены. Аще же оставльшая его идет за ин муж, прелюбодейца есть без всякого извета. Аще же противно сему, муж свою жену пустит, кроме словесе прелюбодейного, и ину поймет, и сам яко прелюбодей осудится, понеже пущеней от него жене творит прелюбы деяти, аще за ин муж пойдет: и живущая с ним жена прелюбодейца есть понеже чуждого мужа поят: и таковая суть правила сего, понеже власть бяше сущим, тогда от закона мужеви и жене, и свене подобны вины, законными глаголы разлучатися друг от друга. Днесь же ни муж ни жена разрушити сожития не может, аще не будет кая вина подобна: о них же яве, Иустинианова, новая заповедь повелевает.

Толкование на правило 9 священноисповедника Никодима Милаша — см. под его именем.

***

Оставленная мужем, по моему мнению, должна пребыти безбрачною. Ибо когда Господь рек, яко аще кто отпустит жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати (Мф. 5:32): то назвав ее прелюбодеицею, тем самым воспретил ей сожитие с иным. Ибо как возможно, чтобы муж был повинен, как виновник прелюбодейства, а жена неповинна, быв от Господа наречена прелюбодеицею за совокупление с иным мужем?

***

Мужу с женой или жене с мужем разлучаться не должно, разве кто из них уличен в прелюбодеянии или находит препятствие благочестию.

(Мф. 5:31-32): «Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; а кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

(Лк. 14:26): «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником».

(Мф. 19:9): «Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодей­ствует».

(1 Кор. 7:10-11): «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведется, то должна оставаться безбрач­ною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей».

Заметно существенное отличие этой заповеди Иисуса от двух предыдущих – о гневе, приравненном к убийству, и о похотливом взгляде, приравненном к прелюбодеянию. Там требования Закона усиливались, перенося преступление с внешнего действия во внутреннее пространство человеческого сердца. А в прочитанном отрывке о разводе речь идет уже не об усилении Закона, а о фактической отмене его заповеди. Закон утверждает, что мужчина имеет право на развод, а Иисус говорит об отсутствии такого права. Невиданная для того времени и той среды смелость! Кто смеет противоречить Закону Моисея? Иисус посмел!

Итак, «сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную», то есть письменное свидетельство о разводе. «Сказано» об этом в книге Второзаконие. Страдательная форма глагола («сказано») неявно указывает на Бога: это Бог сказал через пятую книгу Моисея – Второзаконие. Там о праве иудейского мужчины на развод говорится следующее:

Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что‑нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, и она выйдет из дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа (Втор. 24:1–2).

Перевод несколько архаичный, устаревший: «найти благоволение», «что‑нибудь противное»… Вот более современный перевод этого места: если некто «женился и стал жить с женой, но она ему не понравилась, ибо он нашел в ней что‑то неподобающее¹…». Это постановление Закона Моисея имело целью обеспечить женщине возможность существования после развода. Лишенная почти всех прав в патриархальном обществе, после развода она получала право на часть имущества и на вступление в новый брак. Поэтому муж не имел права просто выгнать жену, но должен был соблюсти юридическую процедуру, а именно – дать ей свидетельство о разводе. Это «разводное свидетельство» звучало так: «Пусть это будет тебе мое разводное письмо и отпускное свидетельство и акт освобождения, чтобы ты могла выйти замуж за любого угодного тебе мужчину». Следовало вручить этот документ женщине в присутствии свидетелей, и после этого она становилась свободной.

Вообще говоря, брак в иудействе считался большой добродетелью, если не сказать – священной обязанностью. Мы уже видели, как охранялся брак седьмой заповедью о недопустимости прелюбодеяния. Таков был теоретический идеал. Но практика была иной. Разводы существовали и даже были частым явлением в иудейском обществе. Закон о разводе лишь отражал существующую реальность. При этом право развода почти полностью принадлежало только мужу. Он мог развестись с женой невзирая на ее несогласие. Ну а жена могла потребовать развод лишь в редких, чрезвычайных ситуациях. Например, если муж ее заболел проказой или, скажем, изнасиловал девственницу. Что касается мужа, основания для развода в Законе указаны очень расплывчато: муж может развестись со своей женой, если она ему чем‑то не нравится, «потому что он находит в ней что‑нибудь противное». Оставалось истолковать, что же такое – это «что‑нибудь противное». Этот весьма важный вопрос был предметом спора двух богословских школ: строгой школы Шаммая и либеральной школы Гиллеля – двух великих иудейских учителей. Строгая школа Шаммая учила, что основанием для развода с женой могут быть только ее сексуальные прегрешения до брака. Либеральная школа Гиллеля считала, что причиной для развода может быть, например, плохо приготовленный обед, болтливость жены, ее слишком громкий голос, склонность к сплетням, появление на людях с непокрытой головой и тому подобное. А некий раввин учил еще проще: мужчина, мол, может развестись со своей женой, если он нашел женщину, которая ему нравится больше жены. Понятно, что люди предпочитали придерживаться таких либеральных толкований Закона, и разводы были обыденным явлением.

Так было у иудеев. У греков и римлян в этом отношении все обстояло примерно так же. В Греции с древнейших времен внебрачные отношения в их различных формах считались нормальными. Более того, они часто занимали главное место в жизни мужчины, а иногда даже считались священными обычаями. Что касается развода, то в Греции для этого вообще не требовалось формальной процедуры. Мужчина должен был лишь в присутствии двух свидетелей отпустить женщину и вернуть ей ее приданое.

Древний Рим поначалу был совсем иным. Семейные узы там считались нерушимыми. За первые 500 лет существования Римской республики в ней не было ни одного развода. Но вместе с вхождением Греции в состав Римского государства, то есть со II века до Р. X., нравы римлян стали расшатываться. И в евангельские времена развод в Риме стал таким же обычным делом, как и брак. Что касается нравственности в имперском Риме, то об этом лучше и не говорить. Историки и писатели сказали об этом достаточно много.

Но вернемся в Иудею и к нашему тексту. Иисус Христос, как мы видим, выступает радикальным противником разводов и тем самым противоречит дозволению разводиться, ясно выраженному в Законе. Почему? Ведь женщина в древнеиудейском патриархальном обществе вообще не имела почти никаких прав. И постановление книги Второзаконие, учитывая реальное положение дел, своей целью имело дальнейшее благо разведенной женщины! Но Иисус убежден, что в этом дозволении разводиться не выражается воля Божия. Постановление Второзакония – всего лишь уступка греховному миру. Ибо муж, дающий своей жене свидетельство о разводе, – считает Иисус, – не думает о воле Божией, отраженной в акте Творения. Ведь в книге Бытие ясно сказано: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть» (Быт. 2:24). Разводясь с женой, человек забывает о том, что мужчина и женщина, которые стали в браке единой плотью, были даны друг другу Богом как помощники в жизни. Поэтому тот, кто отпускает свою жену и дозволяет ей вступить в новый брак, вынуждает ее к прелюбодеянию, то есть к разрушению брака. И тот, кто женится на разведенной, тоже совершает прелюбодеяние, преступление против брака женщины с прежним мужем. Таким образом, при разводе все участники процесса ориентируется в своих поступках не на волю Божию в ее изначальной глубине. И праведность таких людей хотя может быть и признанной обществом, но она мало чего стоит: это всего лишь праведность «книжников и фарисеев».

Надо отметить, что на недопустимость развода указывал уже древний пророк Малахия. Так что Иисус Христос и в этом случае не только не «разрушает Закон и пророков», но «исполняет» древние пророчества. А Малахия от имени Господа Бога говорил следующее:

Вы обливаете жертвенник Господа слезами,

плача и стеная,

потому что Господь

больше не обращает внимания на жертвы,

и не принимает их <…>

И вы говорите: „За что?“

За то что ты предал жену юности твоей,

хотя Господь был между вами свидетелем <…>

И разве не сделал Господь вас

единым целым и телом и духом? <…>

Прогонять жену, ненавидеть ее,

– сказал Господь Бог Израилев, –

все равно, что пятнать себя насилием <…>

Берегите дух ваш

и не становитесь предателями (Мал. 2:13–16).

Только в одном случае, согласно евангелисту Матфею, Иисус Христос признает допустимость развода: в случае предшествующего блудного поведения. Здесь Его мнение совпадает с толкованием строгой школы Шаммая. Следует сказать, что большинство современных исследователей сомневается, говорил ли Иисус Христос об этой допустимости развода. Дело в том, что в других Евангелиях подобных слов Иисуса об этом исключении из Его же собственного правила нет. Например, в Евангелии от Марка: «Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует» (Мк. 10:11; то же самое Лк. 16:18). И никаких исключений. Так что вполне возможно, и даже скорее всего, эти слова о допустимости развода в известном случае – вставка евангелиста Матфея. Однако это вопрос спорный, и мы примем текст таким, каким он до нас дошел. И чем бы мы ни считали эту фразу о допустимости развода – словами Самого Иисуса Христа или вставкой евангелиста Матфея, – она все равно требует объяснения. Но здесь мы сталкиваемся с еще одной трудностью. Синодальный перевод этих слов Иисуса таков: «кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния , тот подает ей повод прелюбодействовать». Итак, развод недопустим за исключением одного случая, а именно «вины любодеяния». Разумеется, речь идет не о «вине прелюбодеяния». В таком случае о разводе вообще не могла идти речь. Ведь согласно Закону такую женщину следует не «отпустить», а попросту убить, побить камнями! Вспомним соответствующую историю, рассказанную в Евангелии от Иоанна (см.: Ин. 8:3‑11). Это, кстати, относилось и к мужчине. Вот что написано в той же книге Второзаконие: «Если найден будет кто лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих: и мужчину, лежавшего с женщиною, и женщину» (Втор. 22:22). Но в евангельском тексте сказано «кроме вины любодеяния». То же и в церковно-славянском переводе: всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго. А если перевести с греческого буквально: «всякий отпускающий жену свою, кроме причины блуда». Итак, речь идет о блуде. Но что следует понимать под «блудом» (по‑гречески – πορνεία). Здесь мнения ученых исследователей и толкователей расходятся. Во‑первых, чей «блуд» имеется в виду? Жены или мужа? Во‑вторых, что означает «блуд», допускающий возможность развода? Эти вопросы до сих пор остаются открытыми.

Если отвлечься от многих нюансов в толкованиях, сегодня в науке существуют два основных объяснения:1) блуд следует понимать в обычном смысле распутного сексуального поведения; 2) блуд можно понимать как обозначение недозволенного Законом брака. О таких браках (включая кровосмесительные) говорится в книге Левит (см.: Лев. 18:6‑18). Но в этом случае брак считался недействительным. Поэтому и о разводе речь идти не могла. Так что преимущество за первым вариантом: «блуд» надо понимать как именно блуд. Конкретнее ничего сказать невозможно.

Если эти слова о блуде, который оправдывает развод, – вставка евангелиста Матфея (а это предполагает большинство ученых), то, надо думать, он сделал это исходя из каких‑то конкретных условий жизни христиан в его церкви. Вспомним, например, Первое послание к Коринфянам апостола Павла. Там словом «блуд» называется недозволенное сожительство одного коринфского христианина с «женой своего отца» (скорее всего, с мачехой). О разводе там, правда, речи нет, так как не было и брака. Но этого человека Павел призывает «предать сатане», то есть исключить из церковного общения. Всякое могло быть и в церкви Матфея. Оттого, возможно, он и сделал понятную его читателям, но не понятную нам вставку «кроме вины любодеяния», то есть «кроме причины блуда».

Пожалуй, возможно еще одно объяснение. Под «блудом» Библия часто понимает идолослужение. Почему бы не предположить, что, скажем, жена могла быть замечена в каком‑то суеверии типа гадания или колдовства? Больше ничего по поводу спорной фразы «кроме вины любодеяния» пока сказать невозможно. Более детально вопросам о браке и разводе специально посвящен другой раздел Евангелия (Мф. 19:1‑12).

Существо брачного союза учением ветхого Завета полагалось в наслаждении, в семейном счастии, в радостях супруга и отца. Посему ветхозаветный закон дозволял развод — в том случае, когда место супружеской любви, обусловливающей семейное счастие, заступит отвращение. «Если кто, читается во Второзаконии, возмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо и даст ей в руки и отпустит ее из дома своего... то не может опять взять ее себе в жену» (Втор. 24:1–4).

Новозаветный Законодатель устремляет Свое внимание не на обязанность такого супруга дать отпускаемой им жене разводное письмо и не на последствия развода, уже состоявшегося, но на побуждения к разводу и на самую свободу и возможность его. Существо брака полагает Он в обязанностях, возложенных на супругов Учредителем брака (Мф. 19:4–5), в обязанностях, исполнение коих дает награду на небесах и посему должно быть предпочитаемо всякой земной радости. Посему супруги не могут расторгнуть своего союза, как никто но может отречься от обязанности, возложенной на него божественным Законом.

Ст. 32. Аз же глаголю вам, яко всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейного (прелюбодейна, Мф. 19:9), творит ю прелюбодейтвовати, и иже пущеницу поимет, прелюбодействует.

Первая цель брачного союза, — а отсюда и первая обязанность супругов, — состоит в том, чтобы избежать блуда самому и другого спасти от блуда. Но, вот, муж отсылает от себя жену. И чем тогда состоит его виновность по учению Господа? В том, что он творит ю прелюбодействовати, т. е. не только не сохраняет жену от любодеяния, но и толкает ее на блуд. Конечно, он несет тяжкую ответственность за это, как человек, чрез которого соблазн приходит. Если такая жена вступит в другой брак, то брак тот будет любодейным, ибо перемена мужей и жен и есть то, чем у евреев отличалось любодеяние от законного сожития (Ин. 4:16-18).

Но муж, отсылающий жену свою, отвечает за ее любодеяние только в том случае, когда оно началось после развода, как его последствие. Ели же любодеяние или прелюбодеяние началось еще при брачном сожитии, то уже не муж его виновник. Посему и прибавлено: разве словесе любодейного. Этим выражением ограничивается ответственность мужа за поведение разведенной жены, отчасти доизволяется и самый развод, именно как прекращение ответственности мужа за жену неверную. Это дозволение дополняется в гл. Мф. 19:9, где выражение разве словесе прелюбодейна указывает на невинность мужа в том, когда он не только пустит жену, не соблюдшую верности, но и оженится иною.

Повторный брак как прелюбодеяние

По еврейскому закону, «прелюбодеянием» считалась только неверность жены, но не мужа. Матфей не разделяет эту точку зрения (Мф. 5:28), но, поскольку его читатели должны были подчиняться закону своего общества, он рассматривает только случай с женой.

Некоторые раввины из фарисеев допускали развод едва ли не по любому поводу (как и римское право); другие признавали развод возможным только в случае неверности жены (см. коммент. к Мф. 19:1—10; и еврейский, и римский закон требовал развода за прелюбодеяние). Вместе с тем, даже наиболее строгие раввины не считали легкие разводы незаконными. Иисус, таким образом, идет дальше самых строгих раввинов: он допускает развод только в случае неверности жены, рассматривая развод по любой другой причине как недействительный, а повторный брак в таких случаях — как прелюбодеяние. Похоже, однако, что это гипербола (как в Мф. 5:29, 30), позволяющая наглядно показать недопустимость развода, — кроме тех случаев, когда один из партнеров непоправимо нарушил брачный договор.

Даже если Иисус толковал закон более строго, чем, казалось бы, требовал закон, никто не мог подумать, что тем самым он противоречит закону; «ограждение» закона было обычной еврейской практикой, которая предписывала делать все, чтобы суть закона не была нарушена.

«Сказано также: что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную». Фарисейская праведность пользовалась этим законом с самым беззастенчивым произволом – к угождению плоти. Развод допускался в самых широких условиях. «Если кто-либо, учили книжники, увидит женщину красивее своей жены, то он может отпустить свою жену и жениться на этой женщине», и это правило обосновы­валось на тексте Моисеева закона! Даже такой строгий законник, как знаменитый Шаммаи, держался мнения, что если жена выйдет на улицу без обычного на востоке покрывала на лице, то с ней можно развестись на этом основании. Школа другого знаменитого законника Гиллеля доходила в своем толковании до чудовищного расширения этого начала, именно допуская, что если жена плохо приготовит обед своему мужу, пересолит его или пережарит, то он может развестись с ней, как если бы она была поражена какою-нибудь телесной проказой. Вследствие этого легкость разводов среди иудеев приняла такие размеры, что она составляла предмет смущения и омерзения даже в глазах окружающих их языческих народов; а раввины между тем гордо объясняли эту распущенность особым преимуществом, дарованным будто бы только Израилю, а не другим народам. Разведенной таким образом женщине сразу же предоставлялось право вновь вступать в замужество, причем это право ясно высказывалось ей в той разводной, которая подписывалась свидетелями совершившегося расторжения брака. Такому господству плоти не могло быть места в новом царстве, и Христос истолковал Моисеев закон в его новом возвышенном смысле: «А я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

С учением православной церкви о разводе мы познакомились в толковании 87 трулльского правила. В нем трулльские отцы ссылаются на настоящее правило Василия Великого и на места Священного Писания, которые приводит и святой Василий. На вопрос Амфилохия, может ли и жена требовать развода, когда муж ее уличен будет в прелюбодеянии, каким правом пользуется муж прелюбодейной жены, – святой Василий приводит слова Иисуса Христа и замечает, что эта заповедь одинаковым образом касается как мужа, так и жены (εξ ίσου καί άνδράσι, καί γυναιξίν αρμόζει, ex aequo et viris et mulieribus convenit), т. e., что муж может добиваться развода, если его жена прелюбодейна, равно то же может требовать и жена, если муж ее прелюбодей.

Сказанное святым Василием на основании приведенного места Священного Писания подтверждается и другими местами оного. Когда фарисеи, искушая Христа и стараясь уличить его в ошибке, спрашивали Его о разводе, то Он отослал их к закону Моисея, который, по жестокосердию их, разрешал, чтобы муж мог отпускать жену свою, но притом добавил, что так это не было из начала, так что прелюбодействует и тот, кто возьмет разведенную (και ό άπολελυμένην γαμήσας μοιχάται) (Мф. 19:3–9), чем приравнял измену в браке мужа всецело к измене жены (ср. Мк. 10:11–12). Между тем это учение церкви о тождественности супружеских прав мужа и жены, которое покоится на божественном праве и которое приводит святой Василий в начале настоящего правила, долго не могло утвердиться в христианском обществе, но крепко сохранялся дохристианский обычай, согласно которому только муж имел право разорвать брачные узы в случае измены жены, а жена должна была терпеть мужа-прелюбодея. Об этом обычае упоминает святой Василий в настоящем правиле и замечает, что таковой был еще в силе и тогда.

Согласно дохристианским римским законам, жена была бесправный член общества, во всем подчиненная мужу. В основание общественного благоустройства того времени положена была эта власть, причем предметом законодательства являлось охранение прав мужа, об охранении же прав жены никто и не помышлял. Вследствие этого в брачной жизни защищены были законом только права мужа, причем неверность жены наказывалась как прелюбодеяние, тогда как неверность мужа законом не наказывалась и жена, как бесправное лицо, должна была покоряться деспотической власти мужа и его родственников и терпеть, мириться с изменой мужа, не знавшего в этом иногда никаких границ¹.

Некоторая перемена в этом отношении наступила только во времена Августа, или, лучше сказать, были тогда попытки сделать кое-что в этом отношении. А именно: lex Julia de adulteriis coercendis лишила силы многие законы, которые изданы были до этого времени и в которых обезличено было свободное, помимо законной жены, общение мужа с посторонними женщинами, и объявила противозаконным и наказания достойным делом всякую связь мужа ли, жены ли, с третьими лицами². Можно было думать, что с изданием этого закона прекратится в римском обществе распущенность и утвердится равноправность мужа и жены в брачных отношениях, – равноправность, которую требуют как божеские законы, так и природа, и которою обусловливается счастье и процветание самой семьи. Однако, общественная распущенность так глубоко укоренилась, что ни этот закон Августа, ни наказания для прелюбодеев в нем предусмотренные, не могли уничтожить злой обычай. И что всего хуже, этот порок перенесен был и в христианское общество лицами, переходившими в христианство из римско-языческого общества. В христианском обществе осуждалась, конечно, всякая брачная измена, как жены, так равно и мужа; однако, согласно традиционному понятию о подчиненности жены и преимуществах мужа в браке, измена мужа наказывалась гораздо снисходительнее, чем измена жены. За измену муж считался только блудником, жена же – прелюбодейцей (Василия Вел. 21).

Отцы церкви строго осуждали такое превратное понятие о супружеских правах мужа и жены. В III веке против этого возвысил свой голос Тертуллиан, называя прелюбодеем всякого, qui aliam carnem sibi immiscet super illam pristinam, quam Deus aut conjunxit in duos, aut conjunctam deprehendit³. Впоследствии на помощь церкви пришло гражданское законодательство, причем закон императора Константина Великого предписывает смертную казнь для всякого, кто уличен будет в прелюбодеянии⁴. Отцы церкви последующих веков не переставали поучать, в своих творениях, о супружеских правах брачных лиц. Возражая тем, которые отрицали право жены жаловаться на мужа виновного в измене, Афанасий Великий объясняет, что грех прелюбодеяния (μοιχεία) имеет место всегда, блудодействует (πορνεύση) ли муж с другой женщиной, или же жена с посторонним мужчиной⁵.

Иоанн Златоуст выдвигает это еще сильнее и решительнее: «Не прелюбодеяние только то, когда мужчина блудодействует с замужней женщиной, а прелюбодеяние является и тогда, когда муж блудодействует с незамужней и необвенчаной женщиной» (άφετήν καί λελυμένην, liberam et solutam)⁶. Что и Василий Великий судит также об этом вопросе, как и прочие отцы и учители церкви, – свидетельствует и начало настоящего правила его, и дальнейшие слова о том, что прелюбодейца (μοιχαλις, adultera) всякая жена, изменившая мужу, и прелюбодей (μοιχαλίς, adulter) всякий муж, изменивший жене своей; то же говорится и в 77-м правиле Василия Великого, где подвергается осуждению за прелюбодеяние (τψ της μοιχείας κρίματι) всякий, кто изменит жене своей, причем ссылка делается как раз на упомянутое место Священного Писания (Мф. 19:9).

Прелюбодеяние, следовательно, по учению Василия Великого, равно и всех прочих отцов и учителей церкви, является бракоразводной причиной как для жены, так и для мужа. Что же касается римского обычая, существовавшего еще и во времена святого Василия (IV век), согласно которому в брачных вопросах муж имел все права, жена же – никаких, то такового безусловно не одобряет святой Василий, а упоминает о нем только потому, что существовал еще и в его время; а что это так, – свидетельствует как способ, так и неопределенность (ούκ οίδα), с какими он вообще об этом говорит.

Впрочем, о том же мы говорим еще и в толковании 21 правила Василия Великого.